Поук постучал костяшками пальцев себе по лбу:
— У нас есть свои обязанности, сэр, сказал я. Только сэр Эйбел…
— Прикажите им слушаться меня, — закончил Вистан.
Я объяснил, что сначала ему придется заслужить их уважение.
— В следующий раз я заслужу уважение своим мечом. — Вистан мрачно насупился. — Они увязались за мной и взяли двух мулов.
Я видел, что обоим не терпится высказаться, но покачал головой.
— Поэтому мы двигались медленно, но я постоянно подгонял их. Я хотел поехать вперед. И вчера уже совсем было собрался. Только на них могли напасть разбойники — и кто бы тогда защитил их?
Поук презрительно фыркнул.
— Поэтому я остался, сэр Эйбел. Из-за мулов.
— У меня очень мало вещей. Мулы нагружены твоими вещами?
— Нет, сэр. Вернее, моих там мало. Я…
— Там добыча, сэр, — перебил Вистана Анс. — Трофеи.
— Собранные на поле боя с йотунлендским войском, сэр. — В голосе Вистана звучали извиняющиеся нотки. — Когда вы уезжали, к дележу добычи еще не приступали, но на следующее утро все поделили в соответствии с правилом.
Не зная упомянутого правила, я попросил Вистана просветить меня.
— Думаю, я смогу, сэр. Четвертая часть отходит к короне. Из всего остального одна доля достается каждому присутствующему плюс одна доля каждому человеку благородного происхождения, не носящему рыцарского звания. — Он дотронулся пальцем до своей груди. — По пять долей приходится на каждого рыцаря плюс по одной доле на каждого меченосца и лучника, находящегося под его началом, только они все хранятся у рыцаря. Десять долей достается каждому дворянину плюс по пять долей каждому рыцарю, который ему служит. Таким образом, его милость должны были получить пятнадцать долей, сэр, но остальные не пожелали о таком и слушать, поскольку в действительности вы тоже рыцарь его милости, а не один только сэр Воддет, и вы сделали больше любого другого, поэтому они заставили его милость взять двадцать долей. А потом…
— Довольно, — сказал я. — Насколько я понимаю, я получил пять долей, ты — две, а Поук и Анс — по одной.
— Вам досталось больше, сэр, — с гордостью сообщил мне Поук. — Когда всю добычу поделили, сэр Воддет сказал, что вам следует добавить еще…
— И сэр Леорт, сэр, — вставил Анс. — Он и королева. И многие другие.
Вистан кивнул:
— Его милость велели всем желающим добавить к вашей доле выстроиться в очередь, и мы сложили всю вашу добычу на покрывало, а люди проходили мимо и добавляли, что хотели. Ее величество были первыми, и она положила большую золотую чашу, полную золотых монет, а потом все остальные отдали вам по значительной части от своей доли.
— Но не ты, надеюсь.
Вистан заметно смутился:
— Я отдал много по своим меркам, сэр Эйбел. Но сущий пустяк по сравнению с даром ее величества.
— Я понимаю и благодарю тебя. Я очень рад видеть тебя и Анса с Поуком. Вы получили позволение ехать вперед и, надо полагать, очень спешили, раз преодолели такое расстояние за столь короткое время. Когда вы тронулись в путь сегодня?
— До первых петухов.
Я кивнул:
— Сейчас, наверное, дело уже к полуночи, и у меня для вас плохие новости. Через день-другой мы отправимся в Тортауэр. Я собирался выехать завтра, но вы и ваши лошади должны отдохнуть. Мулов и поклажу можно оставить здесь.
Я поскорее отослал их спать и сам разбудил конюхов. Снятые с мулов тюки я отнес в свою спальню, где бегло осмотрел несколько вещей, пока готовился ко сну. Я уже почти спал, когда услышал шепот: «Там волшебная вещь, господин. Я чувствую».
Если бы я бодрствовал, я бы расспросил ее про магию и про Моркану — особенно про Моркану. Но я велел ей уйти и не мешать мне спать.
Перечитывая свое длинное письмо, Бен, я вижу, что о многом не рассказал. В частности, о том, как я столько всего написал. Сейчас не стану подробно останавливаться на этом, скажу лишь, что здесь у меня уйма свободного времени (больше, чем мне хотелось бы, поскольку Дизири подолгу отсутствует) и что порой я все утро гуляю по берегу моря, думая о фактах, которые собираюсь изложить, о словах и поступках других людей и своих собственных. О голосе Мани, тихо мурлычащем или громко мяукающем; о взгляде Гарсега; о мягких теплых ушах Гильфа; о глубокой любви Облака ко мне. Однажды я поглажу свою чудесную лошадь, расседлав во время одинокого привала, и скажу, что у нее начинает расти рог и что нам надо найти налобник с дыркой для него, чтобы все принимали рог за украшение. Это мы сделали, когда достигли Кингсдума… Но я забегаю вперед.
За ночь намело снега на ширину ладони, и мои меченосцы и лучники недовольно ворчали, когда я выгнал их на улицу. Я сказал, что в Йотунленде нам доводилось спать под открытым небом и при худшей погоде, а присоединившийся к нам чуть позже Вистан рассказал о своих впечатлениях от северной страны. Потом я велел Вистану заняться стрельбой вместе с лучниками, зная, что он заведет речь о наших сражениях с ангридами.
Сам я предпринял попытку научить воинов обращаться с пикой. Старшие, хорошо вымуштрованные сэром Равдом, не нуждались в дополнительных тренировках. Младшие же едва ли представляли, как следует держать пику, и, хотя понимали, что целиться надо в шлем или грудь противника, чаще всего попадали в лошадь.
Поединки пришлось заменить упражнением с подвешенным в воздухе кольцом; когда все сделали по две попытки попасть в него острием (в большинстве своем неудачные), я подозвал Вистана, посадил его на Облако (с ее согласия) и велел поразить пикой цель. Облако с Вистаном на спине неслась быстрее ветра, но он оба раза попал в кольцо. Я не поскупился на похвалы.
Свет дня начал меркнуть, но мы постарались с толком использовать оставшееся время, закончив занятия поединками на тренировочных мечах, продолжавшимися без остановки до тех пор, покуда глаз различал деревянные «клинки» в темноте. Потом мы отобедали, собравшись все вместе в большом зале; я сидел во главе стола, а Вистан по правую руку от меня. Поук и Анс заняли место в нижнем конце стола, но слуги обслуживали их точно так же, как моих воинов. Нам подали эль, хлеб и вдоволь мяса, а затем сыр, яблоки и орехи. Когда мы щелкали орехи, Вистан спросил, возьмем ли мы своих людей с собой в Тортауэр. Я сказал, что не возьмем (о каковом решении мне пришлось пожалеть впоследствии), поскольку мы идем туда с миром, а дорога, оказавшаяся безопасной для них троих, уж точно не представит опасности для рыцаря, оруженосца и двух слуг.
Только собираясь ложиться спать, я вспомнил шепот, раздавшийся в моей спальне прошлой ночью. Тогда я распаковал тюки и тщательно осмотрел все предметы один за другим. Волшебным предметом являлась Этерне, конечно же; но Этерне казалась всего лишь красивым мечом, покуда не покидала ножны.
