Это явно не обычное послание, ибо я знал, что я не обычный человек. Я жаждал добиться славы и стать искусным воином и не знал, что слава и репутация искусного воина нужны мне для того, чтобы король выслушал меня. Тауг тоже встречался с Дизири, но она не передала через него никакого послания, и он мечтал только о плуге — о медленном чередовании времен года и о простой крестьянской жизни, в которой пределом мечтаний является покупка еще одной коровы.
В Редхолле я мог бы жить многие годы, тренируя своих людей и наблюдая за работой на полях и в сыроварне. Если бы Мардер призвал меня на службу, я бы пошел. Но если бы не призвал, я бы остался жить здесь, раз в месяц наведываясь в Форсетти и трижды в год посещая Ширвол. Дизири поселилась бы со мной; и если бы моим служанкам казалось, что по коридорам замка ходит женщина, не вполне похожая на представительницу человеческого племени, что ж, пускай бы они сплетничали в свое удовольствие. Как там называла меня Ульфа? Рыцарь-чародей, хотя Гильф и Облако обладают способностями, которые любой человек счел бы сверхъестественными…
В темном углу комнаты, самом далеком от горящего камина, тьма сгустилась еще сильнее. Я решил, что просто огонь начал угасать, и сказал себе, что не имеет смысла подбрасывать дрова в камин; скоро я все равно отправлюсь на боковую, а угли будут тлеть до рассвета.
Тьма продолжала сгущаться. Ковер на полу, ветвистые оленьи рога на стене и кувшин с элем оставались освещенными, как прежде. Однако черная ночь втекла в комнату и затаилась в углу.
Я позвал по имени Ури и Баки, предположив, что это какая-нибудь очередная их выходка, а потом обратился ко всем эльфам. Представители нескольких кланов были именно такого цвета, говорил Мани, и они часто играли шутки с Бертольдом Храбрым. Но если сгустки темноты и являлись эльфами, они не откликнулись.
Наконец я позвал Орга, хотя думал, что тот остался со Своном и остальными. Он ответил мне из-за кресла. «Силы небесные!» — воскликнул я, и в углу раздался смех — смех, наведший меня на мысль о ледяных северных пещерах и сосульках, которые нежно звенят (как говорила Борда нам с Мардером), когда задеваешь их в темноте острием копья.
Глава 28
МОРКАНА И СНОВА КОЛДОВСТВО
Она выступила из мрака, как ты выходишь из темной комнаты в хорошо освещенную. Еще секунду назад я бы сказал, что в Редхолле нет женщины выше меня ростом, хотя Хела была выше, а дочери Ангр превосходили ростом ее сынов.
Эта женщина возвышалась надо мной и из-за своей золотой короны казалась еще выше. Тонкая и гибкая, как ивовый прутик, длинношеяя и длинноногая. С блестящими смоляными волосами, уложенными в такую прическу, что на мгновение мне показалось, будто корона надета поверх бархатного капюшона.
— Разве вы не узнаете меня? — Она снова рассмеялась, и в смехе том не слышалось веселья, ни тогда, ни впоследствии. — Мы встречались, вы и я, только одетые иначе.
Я поклонился:
— Я никогда не смог бы забыть такую леди.
— Какая вышла из угла твоей комнаты? Но вы забыли. — Она снова рассмеялась. — Тогда вы были в доспехах. А я голая. Теперь я пришла выполнить одно ваше желание, только полностью одетая. Вы верите в Верховного Бога?
Вопрос застал меня врасплох.
— Ну как же, к-конечно, — пролепетал я, заикаясь, точно маленький мальчик, которым в действительности и являлся, хотя притворялся взрослым мужчиной.
— А я верю и не верю. — Она улыбнулась, а потом залилась смехом. Он звучал как музыка, но впоследствии мне никогда не хотелось услышать его снова, как хотелось услышать смех Дизири. Тогда-то я и понял, что в ней нет ничего человеческого, и на такую мысль меня навел именно смех. — Я не верю и верю. — Она склонила голову набок, точно птица.
Я снова поклонился:
— Разумеется, миледи. Мы можем мыслить лишь о существах, созданных Им. Мы знаем только Его творения и ничего другого узнать не можем, покуда не узнаем Его. Когда мы думаем о Нем таким образом, мы обнаруживаем, что не в состоянии верить. Он похож на Свои творения не более, чем столяр похож на стол.
— Мудрые слова, — кивнула она. — Когда я вижу, какие дела творятся в мире, я понимаю, что Верховного Бога нет. И все же этот дьявольский юмор! Вы узнали меня?
— Нет, миледи.
— Бедняжка. Сними я свою корону и платье, вы бы сразу меня узнали. К слову о столах.
Она прошла к дальнему концу стола, на котором стоял мой кувшин с элем. На овальном лице женщины не отражалось ни тени страха, но я почувствовал, что она не хочет приближаться к Оргу.
— Предположим, я бы лежала здесь обнаженная.
Узкая белая ладонь погладила деревянную столешницу.
— Вас собирались принести в жертву Гренгарму.
— Да, и вы спасли меня. Вы надеялись обладать мной?
Я помотал головой.
— Там, на алтаре, или на какой-нибудь чудесной полянке. Тогда я была не в настроении. Я думала, он сожрет нас.
Я сказал, что не виню ее, а Орг все шептал мне на ухо о тайных происках и свернутых шеях. В дверях появился Гильф и замер на месте, настороженно наблюдая за нами.
— Я знаю ваше имя, сэр Эйбел. И еще много чего. Например, что вы убили короля Гиллинга…
Очевидно, у меня отвисла челюсть от удивления.
— Вы не убивали? Или вы потрясены моей проницательностью?
— Я не убивал.
— Молодец. Я бы тоже так утверждала на вашем месте. Короли высоко себя ценят. Вы вспомнили мое имя?
Я помотал головой.
— Ах, вот она — вот она! — слава. Допустим, я бы сказала, что наш король, мой брат, ценит свою кровь превыше крови простого народа. Тогда бы вы узнали меня?
— Я порылся в памяти, миледи, но ничего там не нашел.
— Очень жаль. Так-так… С чего бы нам начать? — Она сняла с головы корону и со смехом положила на стул. — Видите, зачем у корон такие острые зубцы? Чтобы никто не уселся на них и не погнул золото.
— Миледи…
Она рассмеялась:
— Я, знаете ли, не миледи. Я принцесса. Разве я не сказала вам? Король Арнтор — мой брат. Не таращьтесь на меня так. Я принцесса Моркана, единственная принцесса в нашем королевстве, и, похоже, единственная, которая в нем останется, ибо наша королева отказывается раздвигать ноги. — Моркана встряхнула волосами, наполнив воздух ароматом мускуса. — Вы снимете с меня платье? Оно слишком тесное.
— Ваше высочество, я люблю королеву. Не супругу короля Арнтора. И не королеву Идн, правительницу Йотунленда. А другую.
Моркана снова рассмеялась:
— Королев развелось нынче как собак нерезаных.
— Нет, ваше высочество, и она не такая, как остальные.
— Потому что вы ее любите. Разве вас не интересует мое нижнее белье? Я могла бы поклясться, что почувствовала ваш интерес.
