— Я оставлю тебя здесь, а сам схожу по делу, — сказал мне мой дикарь, открывая дверь низкого домика.
— Чтобы меня Аристоф клюкой отходил? — возмутилась я. — Вот уж спасибо, всю жизнь мечтала.
— Глупышка, — Флэй рассмеялся и втащил меня в домик. — Во-первых, женщин, особенно красивых, он не бьет, вообще женщин уважает…
— Еще лучше, — фыркнула я.
Рот мне тут же накрыла ладонь мужчины, и он погрозил пальцем второй руки.
— Молчи, женщина, дай договорить, потом язвить будешь, — сурово сведя брови сказал Флэй. — А во-вторых, скажи, что ждешь Эри, старик вообще успокоиться.
— Эри?
— Аристоф — первый, с кем я познакомился и подружился в Таргаре. Он же меня немного обучил языку. Он глуховат, потому, вместо Флэйри услышал Эри. Я поправлять не стал, так и остался для него Эри. Я быстро, не бойся, тарганночка.
Он провел тыльной стороной ладони по моей щеке и направился к двери, но я остановила:
— Флэй.
Мужчина обернулся и с улыбкой посмотрел на меня:
— Что? Боишься, маленькая?
Я подошла к нему и уткнулась в грудь лбом, сразу почувствовав себя уверенней. Флэй приподнял мою голову за подбородок и коснулся губ быстрым поцелуем.
— Ничего не бойся, я быстро. Это необходимо. Просто тебе не понравится то, что я хочу сделать, подожди здесь. Затем подготовим зрелище для герцога и уйдем к детям… Вместе.
Я тут же уцепилась за его взгляд, не до конца понимая, что он хочет сказать.
— Ну, как я тебя оставлю, не могу я допустить, чтобы ты жила спокойно. Должен же кто-то тебе кровь портить, — усмехнулся мужчина.
— А как же твой дом? — почти шепотом спросила я.
— Не думаю, что он развалился за эти годы. За матерью есть кому присмотреть, — ответил Флэй, немного грустно улыбнувшись. — Дети уходят рано или поздно, я ушел далеко.
— Флэй! — вскрикнула я, изо всех сил прижимаясь к нему.
— Он самый, — негромко засмеялся мужчина, поцеловал меня в макушку и отстранился. — Время идет, голубка.
Кинув, я проводила моего дикаря немного шальным взглядом и подбежала к окошку, последив за тем, как он садится на свою лошадь и уезжает, прихватив и моего скакуна. Нужно спрятать, поняла я и упала на лавку, счастливо улыбаясь. Вскоре стало скучно, а еще чуть позже не по себе. Побродив по домику, я села за стол и начала обводить пальцем деревянные узоры, оставленные спилом. Вздохнув, я положила голову на сложенные руки и задремала.
— Это что за диво? — разбудил меня по-старчески дребезжащий голос. — Баба!
Я подскочила, глядя на… клюку, которую сжимал в узловатых пальцах дряхлый старик с белоснежными волосами и такой же бородой.
— Вот послали боги подарочек, — осклабился старик, причмокнув. — Ты кто такая?
— Ясного дня, — вспомнила я приветствие Флэя, сообразив, что это особенность данной местности. — Я с Эри.
— Эри?! — глаза старика округлились. — Где этот мальчишка? Ух, я ему! — клюка опасно взлетела. — Столько лет ни слуха, ни духа. Ну, где же он?!
— Оставил меня и куда-то поехал, — ответила я.
— Вернется, — как-то разом успокоился Аристоф. — Раз тебя оставил, то вернется. Как звать-то?
— Сафи, — я скромно потупилась, привычно ожидая поминания себя недобрым словом.
— Хорошее имя, — кивнул старик. — Жена что ли Эри?
Я оказалась в небольшом тупике. Здесь не нужно было врать, но так сладко заныло под ложечкой при воспоминание о его намерении не возвращаться домой, а остаться со мной.
— Жена, — смущенно улыбнулась я и повторила более уверенно. — Жена.
— Это хорошо, — деловито кивнул Аристоф. — Мальчишка-то совсем неживой был, когда ко мне попал, злой. Как волчонок по началу смотрел, потом оттаял немного, говорить по-нашему начал. Откуда он, я так и не понял, да и какая разница. Славный он, Эри-то наш. Помогал мне, дом поправил, до сих пор ничего не переделывал. И это вот, — старик хлопнул сухонькой ладошкой по столу, — он мне на прощание сделал. Мой старый стол совсем дряхлый был, как я, — Аристоф рассмеялся, закашлялся и махнул рукой. — Есть-то хочешь?
— Хочу, — против всех правил приличий ответила я.
— Вот и молодец, — кивнул старик. — Не люблю ломак. Коли хочешь есть, так и говорю — хочу! Помоги только, печь разожги.
Я со священным ужасом взглянула на то, что меня просили разжечь, перевела взгляд на Аристофа и призналась, отчаянно краснея.
— Я не умею.
Старик прищурился, снова разглядывая меня.
— Из благородных что ли? — я кивнула, и дед махнул рукой. — Тьфу, ты. Нашел себе Эри. — Но тут же склонил голову. — Простите, благородная тарганна, не признал.
— Бросьте, тар Аристоф, — отмахнулась я. — Обращайтесь ко мне, как вам нравится. Печь я не умею разжигать, но вы скажите, может я еще, чем смогу помочь.
— Ну, если разобраться… — старик задумался. — А сходи-ка ты, тарганна, в дом напротив. Скажи, я рыбы просил, сам-то уж не могу ловить. Дадут.
Покладисто кивнув, я вышла из маленького дома и направилась в дом напротив. Был он не в пример жилью Аристофа большим и крепким, на вид. У забора меня облаяла огромная собака. Я погрозила ей пальцем.
— На людей нельзя бросаться, пока не уверен в их намерениях, — сказала я псу, и он замолчал, склонив голову на бок и высунув язык. — Я могу войти?
— Гав, — ответил пес, я расценила, как отказ и осталась стоять за забором.
Дверь открылась, и на порог вышла полная краснолицая женщина, вытирающая руки о передник. Она с любопытством посмотрела на меня и приветливо улыбнулась.
— Ясный день, уважаемая тарина, — обратилась я к ней. — Меня прислал тар Аристоф, он просил у вас рыбу.
— Какую ему? — деловито откликнулась женщина, и я растерялась. Женщина махнула рукой и удалилась в дом, но вскоре вышла с корзинкой в руках. — Отстань, — отмахнулась от счастливого пса. Затем передала мне корзинку и снова улыбнулась. — Ясный день, благородная тарганна.
— Почему вы решили, что я тарганна? — спросила я.
— Говорите больно складно, — ответила женщина. — Передавайте старикану поклон.
— Благодарю вас, — я склонила голову и хотела уже отойти, когда женщина взглянула куда-то мне за спину. — Муж ваш?
Я широко улыбнулась и обернулась. Корзинка с рыбой выпала из моих рук, улыбка сползла с лица в тот же миг.
— Ну, здравствуй, любимая, — услышала я, и руки Найяра обхватили меня железной хваткой. — Попалась.
* * *
— Обыскать здесь все, — велел герцог, не сводя с меня глаз. — Мне нужен этот ублюдок, живого по кускам резать буду.
— Нет! — вскрикнула я.
— У тебя больше нет права говорить — нет, любимая, — холодно произнес Найяр, и меня ослепила пощечина.
