Дружина разбросанная по вершине в миг схватила мечи, и, выставив их вперед кинулась на гри-фона.
— Остановитесь, — повелительно сказал наследник, и, отпустив плечо Искрена, за которое все еще продолжался держаться, пошел к грифону.
Святозар приблизился к грифону, остановился и разглядел в его темно-карих глазах вспыхиваю-щие огоньки света, да низко поклонился.
Грифон поклонился в ответ, а когда позади Святозара други вложили мечи в ножны, немного с птичьим клекотом обратился к наследнику:
— Кто ты, юный отрок? Назовись, и назови причину, по которой ты явился к воротам страны Бело-водья.
— Я, мудрая птица, — начал свой ответ Святозар, — наследник восурского престола Святозар, сын правителя Ярила, по реклу Щедрый, потомок великого ведуна Богомудра. Я прибыл в страну Беловодья, чтобы добыть воду из молочной реки, и излечить свою рану, и рану моего младшего брата.
Грифон выслушал Святозара, и присев на задние лапы, поджав под себя змеевидный хвост, ска-зал:
— О, Святозар, наследник восурского престола вижу я, твоя цель прихода в Беловодье благородна. Вижу также, что ты и твои други проявили храбрость, победив василиска и мудрость, не убив его потомка. А поэтому и отворилась створка, а поэтому и явился я. Но, чтобы ты смог войти в волшебную страну Беловодья, необходимо, чтобы открылась и вторая створка, правая. Она открывается лишь умным и великим людям. Людям, которые смогут ответить на мой вопрос. Ты, Святозар, готов его услышать и готов ли ты на него ответить?
Святозар тяжело задышал, чувствуя, как на самом деле он обессилен сегодняшним боем и ра-ной, как душевно слаб потерей Стояна и Часлава, и внезапно вспомнил слова Стояна, которые недавно тот ему сказал: "…Не надо, чтобы вымотанный душевной скорбью, ты не смог сделать, то зачем сюда явился!" Вспомнил Святозар и своего брата Эриха, который где-то умирает, от тяжелой раны. Вспомнил тот трудный путь, который он прошел, чтобы достигнуть страны Беловодья. Вспомнил и мысленно поблагодарил своего друга, который даже сейчас после смерти помогает ему своим советом и поддержкой. И тогда понял Святозар главное, что не может он сейчас падать духом, хотя бы ради Стояна и Часлава, которые пожертвовали своими жизнями ради него, и поэтому успокоенный и благодарный своим другам, он поднял глаза, посмотрел прямо в очи мудрой птице и ответил:
— Да, мудрая птица, я готов выслушать твой вопрос.
Грифон некоторое время молчал, внимательно рассматривая Святозара, а потом сказал:
— Расскажи мне, Святозар, что такое человеческая жизнь, и какова ее цель? Да, ответь мне так, чтобы твой сказ, словно песня пролетела над вершиной Сарачинской горы.
Святозар услышав вопрос, первым делом подумал о том совете, который дал ему на прощание кот Баюн. И теперь только понял, что имел в виду он, говоря о том, что нужно доверить этот ответ своей душе, которая живет уже не одну жизнь, и которая на самом деле очень мудра. И поэтому Святозар закрыл глаза и вздохнул, он мысленно представил себе свою душу, которая находится в груди, вблизи сердца и горит лазурным светом: " Слышишь, — тихо прошептал душе Святозар, — Слышишь его вопрос. Ответь, ведь ты знаешь, что надо сказать?" А когда душа согласно кивнула ему в ответ, он открыл глаза и начал свой сказ:
— Ранним утром я вышел на зеленый луг, где в высоких травах прятались капельки прохладной, чистой росы. Прямо позади меня из глубины тверди показалось солнце. Я помню, что мне было совсем мало лет, не больше двух. Я поднял свою головку, посмотрел на все еще темное небо, посмотрел на расстелающееся зеленое поле трав и цветов, которые были так высоки, что доходили мне до груди. И вступил в этот мир. Вначале пути идти было очень тяжело, высокие злаки мне приходилось раздвигать руками, а серебристые капли росы стекали по рубахе, делая ее сырой и холодной. Но по мере того как я шел вперед солнце позади меня начало подниматься, а вместе с его подъемом сначало обсохли травы, затем моя рубаха. Теперь не испытывая холода я шагал бодрее, и видел, что травы стали уменьшаться, а я стал расти. Каждый шаг делал меня уверенней и сильней, наконец, я вырос настолько, что мог себе позволить побежать. Сначало лишь несколько быстрых шагов, а затем все быстрей и быстрей. О какое- это было прекрасное чувство, я ускорял свой бег и моя молодая, чистая душа и тело были легки и наполнены светом взошедшего позади меня солнца. Временами мне казалось еще мгновение, и я полечу, я был счастлив, я кричал от восторга, а когда я повернул голову, то увидел, что солнце поднялось на треть небосвода, и оно было таким теплым и ласковым, словно руки заботливого отца. Местность, по которой я продолжал свой бег, стала меняться, сначала, совсем немного яркие, пылающие ковры цветов, сменились на зеленые, но не менее, прекрасные травы, земля была чудесна. И в этот миг я почувствовал, что стал взрослеть, я видел, что поднимающееся выше к середине небосвода солнце стало нагревать землю, а вместе с этим прежде зеленые травы стали желтеть и выгорать. Но я продолжал свой бег, когда солнце показало середину небосвода, я начал обливаться потом, и ощутил, как оно стало немилосердно обжигать меня, однако я был еще полон сил, я был еще молод, и, не снижая быстроты своего бега, продолжал путь. Внезапно впереди себя я увидел небольшую расщелину, я подбежал к ее краю и легко ее, перепрыгнув, двинулся дальше. Теперь впереди себя я видел землю, сплошь покрытую безжизненным песком, с разбросанными по ней огромными камнями и широкими трещинами. Бежать с каждым вздохом становилось трудней, то ли потому, что ноги увязали в песке, то ли потому, что все время приходилось обегать камни и перепрыгивать глубокие расщелины, то ли потому, что опускающееся солнце стало светить мне в глаза, а может быть потому, что я стал стареть. Уже не было той прыти преодоления преград, все чаще и чаще казалось, что просторы земли лишь высасывают жизненные силы. Временами я с бега переходил на ходьбу, и тяжело дыша, грустно смотрел на заходящее солнце или оглядывался назад, туда, где был молод и так счастлив. А потом я вновь продолжал свой бег, но это уже был и не бег-то совсем, а так лишь жалкое его подобие. Наконец солнце закатилось за небесный свод, но оставило на поверхности земли тонкую полоску белого света. И тогда я понял, что все — это время бежал именно к этой полоске света. Теперь я знал, где закончится мой путь, и, выбиваясь из сил, побежал быстрей. Но, что — это? Передо мной расстелалась громадная бездна, я чувствовал, что это последняя преграда на моем пути и если я приложу силы и перепрыгну ее, то тогда поподу туда на полоску белого света. Но край бездны был так далек, а я так стар и слаб. И все же я крикнул себе громко, постариковски: " Беги, беги, что есть силы!" И прилагая все, что осталось в моем дряхлом теле, подбежал к краю бездны, оттолкнулся и полетел вперед".
