— Какие же вы несведущие, — маг укоризненно покачал головой. — Удивляетесь простым вещам. Как будто я не шпионил, а заставил исчезнуть целый город!
— Для чего нам идти за этим отрядом? — Таль без устали задавал этот вопрос и надеялся, что когда-нибудь Белозор ответит на него, хотя до сих пор скрытничал.
Впрочем, Северин нисколько не изменил своего поведения:
— Вообще-то мы сами по себе… Знаете, каждую зиму эти балбесы, в смысле западники, снаряжают по отряду. А балбесы они потому, что ни в какую не хотят понять, что вместо знахаря им лучше задействовать еще парочку отрядов.
— Они идут сражаться? — не сдавался Таль. — И если да, то с кем?
— С теми, с кем им в жизни не справиться.
— Опять загадки! — нахмурилась Ястребинка.
— Подождете немного, скоро сами все узнаете.
— Ага! В чреве какого-нибудь громадного чудовища! — с каменным лицом произнес сын поляра. — Ох, страшусь я этих неясностей!
— Ну хорошо! Если я подтвержу, что там, куда мы направляемся, действительно водятся опасные существа, тебе от этого легче станет?
Талька покачал головой и оторопело посмотрел на сидящих рядом друзей, надеясь на то, что они сию же минуту бросятся отговаривать мага от подобного, не сулящего ничего кроме всяческих опасностей мероприятия, но его друзья были растеряны даже больше чем он.
— На этот раз можешь мне верить. — Белозор дружески похлопал его по плечу.
— Да я и так верю, — со вздохом сказал Таль.
Ничего не ответив на эти слова, маг подумал о том, что со всеми недавними делами он не успел нормально поесть и, поймав за руку проходящую мимо разносчицу, заказал четыре порции мясной похлебки, хлеба, морса и бродилки.
По сравнению с прошлой, наступившая ночь была хоть и пасмурной, но, на радость завсегдатаям корчмы, которые разбредались по домам далеко за полночь, спокойной и бесснежной. В сгустившихся сумерках, объятая сном изба казалась темно-серой. Она зияла черными квадратами окон, а из ее трубы валили клубы сизого дыма. Именно в эту избу, разместившуюся между баней и корчмой, намеревался проникнуть крадущийся вдоль ограды Белозор.
Лежащая в кособокой конуре черная собака навострила одно ухо, но и только, потому что маг вовремя воспользовался заклинанием, которое насылало сон на всех, находящихся поблизости живых существ. Одно мгновение и тяжелый засов, который служил хозяевам залогом относительного покоя, бесшумно скользнул на пол, а еще через пару секунд об него споткнулся переступивший порог избы Северин. Собака навострила второе ухо, а мысленно выругавшийся маг, потер ушибленную ногу и усилил действие своего заклинания. По незнакомой комнате он крался с присущей ему осторожностью, иногда останавливаясь и прислушиваясь к любому звуку: будь это шорох сквозняка или треск поленьев в растопленной печке. Слабый огонек обманки осветил просторную комнату, в которой на выделанных шкурах спало несколько человек. На печи к великому недовольству мага кто-то возился.
"Подождать пока сами уснут или… Стоп! На кого это не действует мое заклинание?" — удивленный Белозор подкрался к печи и резко отодвинул дырявую занавеску. На лежанке находилось маленькое уродливое существо. Существо широко зевнуло, демонстрируя свой единственный зуб. Проигнорировав незваного гостя, уродец полез на стену, а после, с легкостью пробежав по потолку, скрылся в маленьком черном лазе, ведущем на чердак. В ту же минуту с чердака не донеслись два четких, глухих удара. На языке домовых этот стук означал не что иное, как ругательство. Развеселившийся Белозор сделал несколько пассов, и по следам домового последовала маленькая красная искорка. После того как искорка исчезла в лазе, раздался негромкий хлопок и сдавленный писк.
"Совсем обнаглела нечисть бытовая!" — подумал маг и переключил свое внимание на спящих западников.
Бесшумно переступая через каждого наемника и внимательно всматриваясь в их безмятежные лица, он пытался определить среди спящих людей того, кто более других был восприимчив к магии рун. Самым пригодным для такой роли оказался крайний слева, и не только потому что он лежал поодаль, но и потому что имел слабую волю. Северин присел на корточки и, начертив куском угля на своей ладони руну, состоящую из двух противоположных стрел, протянул руку к затылку спящего. От прочитанного заклинания воздух в комнате дрогнул, по нему словно пробежала волна горячего марева, спустя секунду, на бритом затылке храпящего здоровяка отразилась магическая руна. Отразилась и исчезла. Заметив лежащий у изголовья наемника меч, Белозор не поленился поставить аналогичную руну на рукояти своей находки. Вторая руна, в отличие от первой, загорелась черным огнем, и маг поспешно прикрыл ее пятерней. Такая реакция говорила о том, что меч был заговоренным, но для мага это не являлось большой помехой.
"Если бы все мои деяния были так просты!" — удовлетворенно подумал он, растирая между пальцами оставшийся от руны пепел.
Задержавшись на выходе, Северин стукнул по стенке три раза и, глумливо усмехнувшись ответной тишине, вышел на крыльцо. Повиновавшийся заклинанию засов, громыхнул с внутренней стороны двери и маг, как ни в чем ни бывало, направился обратно в корчму.
Людская молва, приписывающая Леткам наличие преотвратнейшего климата, была вполне справедлива. Длящаяся около семи месяцев зима в этих краях не позволяла собирать богатый урожай и поэтому фрукты и овощи на столах местных жителей появлялись только по большим праздникам.
Неофициально село подразделялось на два "лагеря", в одном из которых проживали только западники, а в другом рекоставы. Последних здесь было гораздо больше, так как далеко не всякий летнесторонец соглашался переехать в Летки по доброй воле и далеко не всякий желал страдать от такого непривычно холодного климата. Однако протест протестом, а западники продолжали прибывать в село, гонимые бредовой идеей Руиза о мирном сосуществовании двух народов. Правда, не знал он ни о "лагерях", ни о часто устраиваемых между ними потасовках. Когда ударяли крепкие морозы, к чести обеих сторон, потасовки прекращались, словно люди повиновались какому-то неписаному правилу, запрещающему выяснять отношения до первой оттепели.
А в этом году жизнь села вообще перевернулась с ног на голову, потому что многие из местных мужчин-западников подались в наемники, в формирующийся отряд, в котором щедро платили за службу. Причем, авансом.
Хитрые главари распустили слух, что их отряду предстоит длительный поход на лесную нежить. Мол, на границе безобразничает. Селяне поверили, не все, конечно. Но даже те, кто взял под сомнение подобное объяснение, хмуро отмалчивались. Никто не желал тащиться следом за отрядом, дабы подтвердить или опровергнуть слух, потому что в день выхода отряда из Летков, все внимание селян было сосредоточено на печных трубах из которых столбом валил дым. А это являлось верным признаком того, что надвигаются сильные морозы.
