"Он слывет великим и хитрым волшебником. Большой оригинал, по словам Раскольда. Открыть дневник под силу каждому. Мне двенадцать лет. И я смог. Что тогда говорить о взрослых магах. Думаю, он все понимал. И если хотел оставить какую-нибудь информацию, то вероятно в зашифрованном виде".
Мальчик принялся листать дневник. Страницу за страницей, внимательно еще раз проглядывая написанное. Через пару часов он перестал четко понимать смысл того, что читал. Вновь вернувшись к стихотворению, он заметил, что оно явно дописано позже. Чернила заметно отличались от тех, которыми Слизерин писал на предыдущих и следующих страницах. Да и сама бумага имела менее желтоватый цвет, словно автор намерено вставил ее несколько позже.
Том прочел его еще раз. Более внимательно, вдумчиво, размышляя над каждой строчкой. Добравшись до последней, он, окончательно расстроившись, решил все бросить.
"Надоело. Ничего интересного тут нет. Обычные записи и размышления человека. Поэтому книга и лежала в библиотеке. Никакой ценности она не представляет".
Перед тем, как закрыть дневник, мальчик еще раз пробежал взглядом текст стихотворения, больше скользя взором над строчками, осматривая их начертание, а не сам смысл. И вдруг заметил, что три из них написаны чуть более жирными буквами.
— В творении я тайну скрыл, туда бесстыдный муж зайдет, любимица подскажет путь. — Прочел он вслух. — Похоже на загадку…
Только сейчас он обратил внимание, что следующая страница вырвана. Значит перед ним не все стихотворение, не полный текст.
"Кто-то прочел дневник до меня… Или сам Слизерин решил усложнить решение ребуса. Любимица подскажет путь. Он обожал змей. Комната в подвале? Рядом с факультетской гостиной? Наверняка. Туда бесстыдный муж зайдет. К нам ходит, кто угодно. Значит не там. В творении я тайну скрыл. Он действительно что-то спрятал в Тайной комнате. Только что именно? Знания или погибель для грязнокровок. Если последнее, то лично мне опасность грозит?"
Встав со стула, он прошелся по помещению, ступая ногами по мягкому ковру.
"Любимица укажет путь. Туда бесстыдный муж зайдет. Женский туалет, в который я заходил вместе с Поппеей. Неужели именно там и находится Тайная комната? Неработающий кран со змеей… Очень может быть…"
Выйдя в коридор, Том постарался успокоиться и не спеша, стараясь не привлекать внимания, спустился на второй этаж. Время было позднее, внутри помещения никого не оказалось. Подойдя к той самой раковине, мальчик склонился над ней.
— Если я действительно стою перед входом то, как его открыть? — тихо произнес он, крутя рукой кран.
— Никак. — Раздался насмешливый голос. — Дальше я обойдусь уже без твоей помощи. Но все равно спасибо тебе, племянничек.
В следующую секунду ему в спину ударила мощная, сбившая с ног, волна. Яркий свет на краткий миг ослепил глаза и следом за ним Том провалился в темноту.
Вначале появилась боль и только спустя некоторое время он сам. Открыв глаза, Том застонал, едва пошевелил правой рукой. Голова дико раскалывалась, лоб саднило. Красные с темными пятнами круги прыгали перед взором, мешая видеть. Собравшись, мальчик зажмурился, пытаясь преодолеть, начавшую наваливаться слабость. Рвотные порывы сотрясли горло, с каждой секундой становясь все сильней. Вновь открыв глаза, он почувствовал себя немного лучше. Прямо напротив него в кресле сидел Амадеус, закинув ногу за ногу, и безмятежно покуривал трубку.
— Добро пожаловать ко мне домой, Томас, — он насмешливо взглянул ему прямо в глаза, одновременно выпуская в его сторону струйку дыма. — Хотя со словом "добро" я поторопился. Извини, но, сразу предупреждаю, ничего хорошего тебя тут не ждет.
Мальчик огляделся. Он находился в огромной комнате, сидя прямо в ее середине в небольшом кресле. Стены помещения украшали множество картин, с постоянно двигавшимися на них нарисованными волшебниками. Они с любопытством поглядывали на него, но в отличие от хогвартских предпочитали помалкивать. В углу весела парочка цветных ковров, рядом с ними, около стены, располагался гигантских размеров шкаф, набитый разнообразными вещами. В противоположной части комнаты, возле окна стоял письменный стол, за ним виднелся выход на балкон, контуры которого едва проступали в темноте. Покончив с осмотром, Том мрачно взглянул на мужчину.
— В школе скоро узнают, что я пропал. Меня обязательно начнут искать.
— Пусть ищут. За одним они уже не уследили. Жалость какая! — он всплеснул руками, делано пугаясь. — Твое исчезновение никого не станет волновать. Кому нужен сирота? За тебя никто не попросит, никто не похлопочет. Некому ходить за директором, каждый час посылать ему сов, требовать, угрожать, умолять… Ты и сам ведь все понимаешь. На редкость смышленый мальчуган оказался… Я, если честно не рассчитывал, что у тебя получится. Не стану врать. Надежды было мало. Но я уже не знал, что делать дальше. У меня закончились все идеи и предположения. Я перепробовал все. Исходил всю школу, изучил и ощупал буквально каждый камень в замке.
— Ты не знал, что я ее ищу, — лишенным всяких эмоций голосом произнес Том.
— Вот тут ты ошибаешься. Я в курсе вашей весьма любопытной игры. Она мне очень помогла. Старина Гораций при нашей с ним встрече, хлебнув лишнего, все о ней рассказал. Ты знал, что мы учились вместе? На одном факультете? Ты много чего не знаешь. Ты ведь не из нашего мира, если по-хорошему. Хотя про Горация плохо не думай. Он действительно считает, что ты многого можешь добиться. Других в свой клуб он не приглашает. Вернее, мог бы добиться… — Он рассмеялся и глубоко затянулся, спустя пару секунд выпустив в потолок несколько идеально круглых колец.
— Зачем тебе открывать Тайную комнату? В ней же погибель маглорожденных. Тебе то, что с их смерти?
— У тебя неверная информация, — снисходительно произнес Амадеус. — Я считаю совсем по-другому.
— И что по твоему Слизерин мог там спрятать?
— Знания. Он величайший маг, не побоюсь сказать, всех времен. Самый могущественный и непревзойденный. С их помощью я полностью искореню зло, поселившееся в нашем мире.
— Какой же ты борец со злом, — ехидно процедил мальчик. — Ты и есть само зло. Избиратели слепы, не видя твое истинное лицо.
— Не смей так говорить! — волшебник яростно посмотрел на Тома, выхватив изо рта трубку. — Ты ничего не понимаешь!
— Тут нечего понимать, — улыбнулся ему в ответ Том, ледяной ухмылкой. — Ты лишь строишь из себя хорошего. На самом деле ты не лучше тех, кого убиваешь. Гриндевальд и тот честнее тебя. Он хотя бы не стал одевать на себя личину невинности.
