Злобные эмоции Основателя, непрерывно вскипающие в моей душе, начинали раздражать. Он был в ярости. В бешенстве. И больше всего Атума возмущало не пребывание в мире Иноканоана, а «измена» кадаверциана, которого он уже давно начал считать своей собственностью.
– Он закрыл свои подлинные мысли… Каждое слово – ложь! Я убью его! Магией лудэра. Нет, «Могильной гнилью», от которой он так ловко вылечился в Ирландии! – примерно так можно было перевести в слова чувства, клокочущие в нем.
«Сначала выберись отсюда», – посоветовал я мысленно.
Я лежал на бревне, перекинутом через ручей, в котором вместо воды текло нечто вроде серого марева. Вокруг расцветали и тут же вяли огромные цветы немыслимых расцветок. Бирюзовый водопад медленно тек вверх по сапфировой горе, а внутри нее переливалось белое пламя. Нереальные картины нереального пространства.
Здесь все было относительно, даже время. Я не знал, как долго брожу по фантасмагорическим полянам мира иллюзий. Все они были похожи на фрагменты сказочных снов.
Впервые за очень долгое время я жил – думал, чувствовал, двигался самостоятельно. Мир лигаментиа неожиданно придал мне сил. Разбудил, вытолкнул на поверхность мое сознание и уже не давал ему засыпать.
Все пошло не так, как рассчитывал Атум. Он получил по крайней мере три неприятных сюрприза: тень Витдикты на Лориане, «предательство» Кристофа и мое внезапное пробуждение, которое отодвинуло чужака на задний план. Поэтому сейчас он тихо рычал от злости, но не мог ничего изменить.
Мир лигаментиа действовал на него гораздо хуже, чем на меня. Мое пробудившееся сознание защищало его от мощных эманаций Грани. Поэтому Основатель без колебаний отошел в тень. Прятался в моей «шкуре», предоставив выпутываться мне.
Но я не собирался ничего предпринимать. Меня, в отличие от него, полностью устраивала сложившаяся ситуация.
– Если бы я знал, что задумал некромант!.. – продолжал глухо рычать Атум. – Но в его голове не было ни мысли об этом!
«Кстати, по поводу предательства, – перебил я, глядя на водопад, неспешно поменявший направление и теперь струящийся вниз, плавно огибая мое место отдыха. – Ты же собирался убить Кристофа».
– Я не планировал его убивать, – глухо отозвался Атум.
«Да. Конечно, – насмешливо хмыкнул я. – Ты хотел отправиться вместе с ним в мир кадаверциан, но, насколько я помню, даже не думал давать ему магию лудэра. Ты решил превратить его в оружие, нечто вроде бомбы замедленного действия, и выбросить в свой мир, чтобы уничтожить гин-чи-най. А вместе с ними был бы уничтожен мастер Смерти. Я могу ошибаться, но, по-моему, именно это называется убийством».
Атум злобно и нечленораздельно огрызнулся в ответ. Неудачи приводили его в неистовство, но еще сильнее выводила из себя беспомощность, с которой приходилось мириться. А также глухую ярость вызывал я.
– Значит, это ты мешал мне?! Заслонял его сознание?
Я не знал, как кадаверциан смог обмануть Основателя, и тот тут же прочитал это в моих мыслях.
– Не ты. Ну а Фелиция? Что сделали с ней? Почему она перестала мне доверять?
– Я положил в ее постель человеческое тело, истекающее кровью.
– Ублюдок, – почти равнодушно заметил Основатель, против воли отмечая оригинальность моей выдумки. – А почему во время боя асиман не смогли связаться со мной? Тоже твоих рук дело?
– Я блокировал их призывы о помощи. Даханавар и кадаверциан убивали пироманов, а те не могли вызвать Дух Огня.
Атум затих, буря захлестывавших его эмоций внезапно улеглась.
– Надеюсь, ты понимаешь, что рано или поздно тебя здесь убьют? – осведомился чужак через некоторое время поспокойнее.
– Кто? Собственные кошмары?
– Лигаментиа! Думаешь, они позволят тебе разгуливать здесь вечно? Поверь, я хорошо знаю этих мерзавцев. Они уничтожат твое тело и сознание, а мне придется мотаться у Грани, лишенному материальной оболочки, словно последнему бетайласу!
В его словах была доля истины. Я прекрасно понимал, что как только у противников Основателя появится хоть малейшая возможность избавиться от него – они сделают это без колебаний.
– Никто не будет тебя спасать. Даже твой вечный защитник Кристоф не станет рисковать.
– А если мне все равно?
– Не все равно, – отозвался он с усмешкой. – Ты хочешь жить. Мне ли не знать… Мы должны выбраться отсюда, Дарэл. Как можно скорее выбраться отсюда!
– Я уже сказал, мне безразлично, даже если я останусь здесь навсегда. Так что можешь сам заниматься собственным спасением.
Но эмоциональных откликов больше не было. Атум понял, что все его доводы – глас вопиющего в пустыне. И умолк…
Я знал, что не должен рассчитывать ни на кого. Бывают ситуации, когда надеяться на помощь не имеет смысла. Но также было понятно и то, что Кристоф не убил опасного врага, а просто отправил в ссылку, убрал со сцены на какое-то время…
Я улыбнулся. Кадаверциан оставался верен себе. Впрочем, он и не мог уничтожить дух Атума.
Основатель затих. Временами мне казалось, будто его вообще нет, и все произошедшее со мной – лишь иллюзия. Очень сложный, тонко выстроенный морок Иноканоана. В памяти внезапно вспыхнула яркая картина из прошлого. Я увидел красивый профиль Флоры на фоне черного неба, расцвеченного невероятными огнями северного сияния. Запрокинув голову, она с восторгом смотрела на зеленое призрачное пламя, реющее над горизонтом, а полярная ночь расцветала волшебным ледяным блеском…
Ничего не значащие теперь воспоминания. Но я отчаянно уцепился за них, чувствуя, что они придают мне гораздо больше сил, чем ненависть или мечты о мести…
«Красивая женщина, – в такие слова можно было облечь яркую эмоцию Атума, внезапно заинтересовавшегося картиной, выплывшей из моего прошлого. – Флора Даханавар?»
– Тебе не повезло, что она мертва. Думаю, она была бы счастлива разделить с тобой власть над кадаверцианом и всем миром.
Основателю стало весело на миг. Затем любопытно. И мои воспоминания вдруг сделались намного ярче, как будто его магия осветила мое прошлое.
Маленькая гостиница казалась нарядным пряничным домиком из сказки. Снег, укрывающий ее, сверкал, словно сахарная глазурь, окошки светились уютным желтым светом.
– «Северный приют». Отель Сигурда Эриксона, – прочитал Кристоф написанное на деревянной вывеске над дверью и вопросительно взглянул на меня.
– Этот дом принадлежал моему прадеду, – пояснил я, сбивая снег с ботинок. – Потом здание перестроили и открыли гостиницу.
– Летом здесь останавливаются, чтобы ловить форель, – весело сказала Флора, приближаясь к нам, – а зимой любуются северным сиянием.
