Жуга остановился так внезапно, что Вильям не успел отреагировать и со всего разбега налетел на него, с трудом удержав равновесие. Травник не двигался. Молчал, глядя Вильяму в глаза. Вильям не выдержал и отвёл взгляд, но затем вдруг устыдился своего малодушия, выпрямился, расправил плечи и с вызовом посмотрел на него.
– Это ты сам написал? – отрывисто спросил тот.
– Да.
Жуга помедлил, повернулся и зашагал дальше. Он казался каким-то взволнованным, взбудораженным. Всё время проводил рукой по волосам.
– Яд и пламя, кто бы мог подумать! – пробормотал он, сжимая и разжимая кулаки, – чёртов рифмоплёт, откуда… Вильям, я беру свои слова назад – ты понимаешь много больше, почти всё! Но как…
И он вновь умолк, оставив барда в недоумении и растерянности. Спросить же травника напрямую, в чём дело, тот не решился.
Птичий базар остался позади, теперь с обоих сторон тянулись слабо освещённые фонарями кварталы маленьких квартир на Гудмэн-филдс. Улицы здесь были чуть пошире и гораздо чище. Вильям остановился. Остановился и Жуга.
– Блумсбери-сквер вон там, – бард указал рукой. – Куда теперь пойдём?
– А что ты думаешь об этом?
– Я?
– Ты. Где мы можем их найти?
Вильям задумался.
– Они не походили на порядочных людей, – сказал он наконец. – Отребье. Навряд ли их нора на Гудмен-филдс или Сент-Мартин-Лейн – там дешёвые мебелирашки. Уайтчепель им тоже не подходит. Скорее всего они где-нибудь в трущобах Клэр-маркет или Сент-Джайлс, а может…
– Думай быстрее.
– Не торопи меня, я же не был здесь почти два года!
– Короче, – сказал травник, – они могут быть в дюжине разных мест. Так?
– Ну, в общем, так, – согласился бард.
– Чёрт… – травник закусил губу. – Этого я и опасался.
Он быстро огляделся по сторонам. Повернулся к Вильяму.
– Ты прикасался к ней?
– К Гертруде? Н-нет… То есть, погоди-ка… – он зашарил по карманам и что-то протянул травнику. – Вот, она дала мне это.
В руке его была цепочка Герты с медальоном.
Травник со свистом втянул воздух.
– Вильям!..
– Я только сейчас вспомнил! – заоправдывался тот. – Я попросил у неё что-нибудь на память, я думал, что это тоже забрали… Что ты делаешь?
Жуга уже не слушал его, шептал какие-то слова, зачем-то лизнул серебряную каплю медальона, начертил в воздухе какой-то знак, замер и сосредоточился, полузакрыв глаза. Цепочка натянулась, медальон заметно отклонился влево и вперёд.
– О боже… – выдохнул Вильям. – Она там? Там, да? Тогда это Сент-Джайлс. Нам надо торопиться. Эта штука… долго она будет так?
Травник поднял взгляд.
– Показывай дорогу.
…Спустя примерно четверть часа, Жуга остановился возле узкого четырёхэтажного строения в каком-то переулке, медленно смотал цепочку и сунул медальон в карман.
– Здесь, – сказал он, отступил на два шага и принялся разглядывать обшарпанный фасад.
Вильям посмотрел наверх. Толкнул дверь. Та была заперта.
– Ты уверен?
– Да. Хорошо, что медальон лежал в тепле, иначе было бы сложнее.
– Стучаться будем?
– Нет. Они нас всё равно не пустят. Не отходи так далеко – они тебя увидят в окна.
Травник так внимательно рассматривал стену, как будто хотел пробуравить её взглядом. Барду сделалось не по себе.
– Что ты хочешь делать? – спросил он. – Опять колдовать?
– Колдовать? – Травник издал короткий смешок. – Вильям, я три дня грёб на вёслах, потом ещё лечил раненых и управлялся с бурей. Как ни гони загнанную лошадь, быстрей она не побежит. Сейчас я могу рассчитывать только на свои руки и ноги… да и то не во всём.
– Я пойду с тобой. Дай мне какой-нибудь нож…
– Не дам, – отрывисто сказал тот, скидывая куртку на руки Вильяму. – Мы и без того по уши в дерьме, чтоб ещё давать тебе оружие… Жди здесь, а если кто-нибудь появится, прячься в тень – они наверняка тебя запомнили. Если не вернусь, иди за Яльмаром. Быть может, вы ещё успеете.
– Но как ты войдёшь?
– Элементарно, Вильям.
Учёное словечко, подхваченное травником у Герты, вылетело само собой, заставив физиономию барда удивлённо вытянуться. Жуга перехватил зубами кинжал Ашедука и принялся карабкаться по стене, цепляясь за малейшие неровности и выступы каменной кладки. Вильям напряжённо следил за тем, как горец лезет вверх и вскоре понял, что целью его был чердак.
– Чёрт побери, – с оттенком восхищения пробормотал негромко бард, – карабкается что твой паук… Пожалуй, мне и в самом деле лучше будет подождать здесь.
В считанные минуты Жуга достиг крыши, бесшумно и ловко пробрался через нагромождение колпаков, дымовых труб и вентиляционных шахт, изогнулся и исчез в полукруглом провале слухового окна.
Вильям остался один.
А ещё через минуту входная дверь чуть слышно заскрипела и начала открываться.
***
Чердак под низко нависшей крышей был захламлён донельзя. Темнота здесь была такая, что даже травник с трудом различал очертания сваленных в беспорядке предметов; единственным источником света был полукруг лунного света от окна. Осторожно, стараясь ничего не опрокинуть, Жуга нашарил дверь и так же осторожно её приоткрыл. Послышался скрип, с петель посыпалась ржавчина, Жуга с трудом удержался, чтобы не чихнуть. Дверью на чердак давно не пользовались.
Ступени деревянной лестницы колодцем уходили в темноту. Жуга помедлил и двинулся вниз, стараясь держаться ближе к стене, чтобы ненароком не скрипнула доска.
Должно быть, некогда хозяева дома были весьма состоятельными людьми: на стенах ещё оставались деревянные панели, под потолком – остатки фигурной лепнины. Источенные жучком перила были дорогого дерева. Но сейчас в углах таилась сырость, пахло плесенью и пылью. На первый взгляд дом выглядел заброшенным, но травник слышал под собой шаги. На третьем этаже вдруг ощутимо потянуло запахом сосисок и кипящего кофе. Из-под двери пробивалась полоска света, слышались голоса. На втором и первом этажах царила тишина. Постепенно Жуга добрался до входной двери. Пальцы его нащупали щеколду, ощутили липкий жир; щеколду недавно смазали. Травник медленно отворил дверь, выглянул наружу и тотчас же увидел очертания фигуры Вильяма, тщетно пытающегося казаться незаметным на фоне серой стены. Махнул рукой.
– Иди сюда, – позвал он. – Не бойся, это я.
Вильям не без опаски приблизился. Взглянул наверх.
– Там кто-то есть?
– Конечно есть, что за глупый вопрос, – буркнул Жуга, задвигая за бардом засов. – И говори тише.
– Чёрт, где тут лестница… Я ничего не вижу.
– Видеть пока не обязательно. Твоё дело – слушать и переводить. Пошли. Держись за мою руку.
Судорожно цепляясь за протянутую руку травника, Вильям поднялся вслед за ним на третий этаж и прислушался к доносящемуся из комнаты негромкому бурчанью голосов. Говорили двое или трое, неразборчиво, к тому же с сильным акцентом; Вильям различал слово через два. Неожиданно один из говоривших зашёлся в судорожном кашле, по которому можно было безошибочно распознать застарелый силикоз Кардиффского углекопа.
