— Ну-с, всё-таки нашёл, — не то спросил, не то утвердил доктор, садясь в деревянное кресло, вроде пыточного, и предоставляя гостю другое. Энергичный, хотя уже немолодой доктор скрестил на животе поверх фартука читенькие ручки и воззрился на посетителя.
— Небось, эльфийским зеркальцем воспользовался? — продолжил он, видя, что человек перед ним не торопится отвечать, а оглядывается по сторонам. Посмотреть было на что: вся стена была уставлена стеллажами с большими и маленькими банками. Часть из них была с травами, часть с готовыми микстурами, а в одном шкафу имелась солидная коллекция уродцев.
— Сам делал? — Лён кивнул на эти произведения акушерского искусства.
— Нет, конечно. Купил у прежнего доктора. Так что тебя ко мне привело?
— А почему ты назвался Фазиско? — спросил тот вместо ответа.
— Понравился он мне, — ответил доктор. — Понимаешь, была в парне какая-то изюминка.
— На принцессе жениться больше не мечтаешь? — насмешливо спросил гость.
— Не, — помотал головой доктор, — У меня есть фрау Кляйн.
— Да, насколько помню я твои подвиги, Лембистор, ты всегда умел хорошо устраиваться.
— Тише. Моя фрау любит подслушивать под дверью.
— Чего такую фрау приобрёл?
— Какая уж была, — развёл руками доктор. — Ну ты чего явился? Долги ещё какие вспомнил?
— Хотел тебе по роже дать, — без всякой злости ответил посетитель.
— Что так? — поинтересовался эскулап.
— Скажи, Лем… Фазиско, откуда ты узнал место хранения Красного Кристалла?
Тот некоторое время внимательно разглядывал своего гостя, словно никак не мог решить: звать на помощь сразу, или ещё немного подождать.
— От одного человека, — наконец, сказал Лембистор. — Ты его наверняка не знаешь. Некий Лавар Ксиндара.
— Кто он? — стараясь не выдать себя, спросил Лён.
— Да так. Неплохих магических данных, но больно уж искал дружбы с дивоярцами. Полагаю, на том и погорел.
— Когда же это было?
— Давно, очень давно. Я уж вообще забыл про это, пока не случилась эта история с твоим приятелем. Тогда и вспомнил я как этот Ксиндара рассказывал мне про Красный Кристалл. Он изложил занимательную теорию про аномалию, которая произошла в том месте. Я сопоставил факты и понял, что могу использовать это в своих целях.
— Он не говорил, откуда эти данные?
— Вот этого не помню, — признался доктор, — Ещё вопросы есть?
— Да нет, наверно, — пробормотал гость, видимо, понимая, что ничего он из своего недруга не вытянет против его желания, потому что Лембистор на пару слов правды наваляет двадцать слов вранья.
— А рожу-то за что бить? — всё же поинтересовался тот.
— А то, что область та, в которую ты меня отправил, погибла, полностью испарилась после того, как Гранитэль открыла Красный Кристалл. — зло ответил Лён. — Со всеми людьми и всей своей историей! Как не было его.
— Ё-моё! — удивился Лембистор, — А я-то тут при чём?
Ответить на это было нечего, к тому же полчаса, которые были даны фрау Кляйн до вызова пожарных, истекли. Так что, Лён поднялся с кресла и направился на выход.
— Значит, решил жить скромно? — спросил он напоследок перед дверью, чтобы дать фрау Кляйн возможность убрать нос из щели.
— Да. У меня неплохие способности к врачебной практике, — согласился Лембистор. — Себя вон как подлечил — не видно, разве?
Вид у него и в самом деле был весьма цветущий. От прежней дряблости не осталось и следа. Щёчки румяные, глазки чистые, волосёнки отросли — чего-то курчавится над ушами. Даже, вроде, росту чуть прибавил.
— А ты же кое-чем другим хотел заняться. — коварно напомнил Лён.
— Не вышло, — с сожалением признался старый враг. — Нет у этой тушки ни малейшего дара.
Лембистор замолчал и как-то загадочно уставился на Лёна, в глазах его, маленьких серых глазках Павла Андреевича, промелькнула ироническая искра. Он, кажется, потешался над собеседником.
Росту Лембистор был невысокого и сложения отнюдь не богатырского, поэтому смотрелся рядом с молодым и рослым собеседником весьма невыгодно, но умудрялся держаться так, что казалось, будто бы он смотрит свысока.
— Всего доброго вам, фрау Кляйн, — вежливо откланялся посетитель, выходя прочь из приёмной.
— Всего доброго вам… — она думала, что он ей назовётся, но посетитель уже закрыл за собою дверь.
— Кто он такой? — спросила фрау у Фазиско.
— Кто-кто, — небрежно ответил тот, — Дивоярский маг, вот кто!
И посмотрел на секретаршу так важно, будто говорил: да, такая я вот важная персона — ко мне дивоярцы ходят на приём!
— О! — благоговейно проронила фрау, глядя на своего хозяина сверху вниз.
* * *
Полёт над заснеженной равниной особенного удовольствия не вызвал — Лён вообще больше любил лето. На высоте же гулял ледяной ветер, от которого меховой плащ едва спасал. Сияру же мороз был нипочём: лунные кони вообще не испытывали никаких неудобств — была бы ночью луна на небе.
Вечерняя синева быстро затягивала землю, а до замка Гонды было ещё ой как далеко. Будь то летом, Лён спокойно устроился бы под любой берёзой — он легко переносил дорожные трудности. Будь с ним по-прежнему перстень, Гранитэль раскинула бы для него палатку, в которой непременно была бы тёплая постель. Но сам Лён так пока и не освоил бытовую магию — всё не было времени заняться. Так что оставалось гнать коня до ближайшего жилья, а вокруг, как на зло, ни единой деревеньки!
— Что это такое там, внизу? — спросил вдруг конь.
— Что? — Лён отвлёкся от своих мыслей и посмотрел вниз, где среди заснеженных елей выделялся небольшой холм. Сначала он не понял, что видит, а потом изумился. На вершине холма стояла низкая избушка, похожая на те, какие ставят охотники за пушниной в безлюдных местах. Но, это всё нормально, а вот то, что стояло рядом! Рядом с избушкой стоял нечто, в очертаниях которого Лён безошибочно признал присыпанный снегом корпус «Жигулёнка»!
Крылатый конь спланировал с высоты и точно приземлился на клочок свободной земли. Он потоптался немного, едва продавливая пышный снежный покров своими серебряными копытами — крыльев Сияр так и не опустил, наверно, догадываясь о намерениях хозяина. Со временем лунный конь и его хозяин всё лучше понимали друг друга.
Всадник спешился и постучал в окошко — то, что хозяин этого жилища был на месте, не было сомнений — в вечернем сумраке отчётливо виднелся огонёк за стеклом. Да и перед дверью было расчищено от снега. У избушки сбоку был сарайчик, а позади аккуратная дровница. К стене прислонена широкая деревянная лопата для расчистки снега.
