— Прости меня за предательство, — слова давались с трудом.
— Я думал, ты слаб, — сказал Вадимир, наконец, — думал, что могу тебя использовать… Я ошибся. Тебе не за что извиняться.
Я вздохнул, не чувствуя ни радости, ни удовлетворения.
— Там война теперь, а ты даже не можешь вернуться, — сказал я.
— Нет, — он покачал головой, — я устал от мелких приграничных стычек. Уж как-нибудь без меня. — От сердца отлегло. — Там, наверху город странников? — Я кивнул. — Пойду к ним. Может, мне дадут на воспитание какого-нибудь мальчишку…
Опустившись на колени, он зачерпнул руками воды из озера, умылся. А потом лёг на живот и принялся пить.
Я тихо отошёл в сторону.
— Идём? — тронул за плечо Рокти.
Они стояли все вместе, беседуя тихо о чём-то. Феникс кружил под сводами пещеры, бросая алые отсветы на подсвеченные голубой водою стены. Единорог подошёл к Марку, заглядывая тому через плечо, и главнокомандующий Далионской армией всё отводил в сторону его морду, мешавшую ему говорить со стратом. Я оглянулся и не увидел мальчишки Крысеныша.
Рокти взглянула на девочку и, получив утвердительный кивок, обернулась.
— Да, идём.
Волк встал, встряхнувшись. Поднялся гладивший грифона Рол.
— Новыми чудесами будут знамениты великие пустоши меж Далионом и Наканом, — сказал он, улыбаясь.
— Мы вернёмся, чтобы увидеть их все, — ответил я. И, опустившись на одно колено, крепко обнял домового.
Мы, четверо — два ктрана, брат и я — прошли по четырём мостам к возвышению в центре, на котором стоял треножник, изображавший грифона, единорога и феникса.
На треножнике покоилась чаша, грубо вырезанная из цельного куска камня.
Я обернулся и понял: круг замкнут. Пещера, просторным куполом смыкающаяся над подземным озером, была пуста. Я вернулся в то место, откуда начал когда-то путь. Девочка подбежала к чаше и, смеясь, окунула лицо в воду, а потом запрокинула голову, и капли сверкнули бриллиантовыми брызгами. Волк в один прыжок очутился рядом. Положил лапы на край возвышения, заглядывая ей в лицо.
— Ты знаешь выход из лабиринта? — спросила Рокти.
— Да, — ответил я твёрдо. — Идём. Нам надо спешить.
Домовой и капитан. Они последними ушли из подземелья. Рол ехал, взгромоздившись на спину грифона, свесив короткие ножки меж сложенными крыльями. Вадимир шёл рядом. Копыта единорога цокали где-то впереди, а феникс кружил, освещая путь.
— Я поклялся себе жить вечно, — сказал Рато, глядя в неиссякаемое озеро живой воды. — Я освобождаю себя от этой клятвы.
Крыса высунула из-за пазухи чёрный любопытный нос.
— Мы остаёмся верны себе, — подмигнул ей мальчишка. — Но это не должно мешать нам взрослеть и учиться. — Он встал во весь свой небольшой рост, выпрямился и нетвёрдой с непривычки походкой заковылял по мосту к центру озера, чтобы исчезнуть там без следа.
