Неожиданно один из спасенных моряков – выделяющийся массивностью и ростом – взмахнул здоровенным тесаком, смотревшимся в его руке детской игрушкой, и на мостовую легло седьмое тело.
– Никогда нельзя оставлять за спиной врага, – несколько извиняющимся тоном протянул громила.
Дарг равнодушно пожал плечами: дескать, мое дело – помочь, а дальше вы сами. Руки кочевника привычным движением отправили саблю в ножны, и он повернулся к рабу. Брови вопросительно взлетели вверх.
– Пустышки! Десяток медяков да эти железяки. – Ярик равнодушно пнул один из ножей. – За них не получишь и половины стоимости железа, из которого они сделаны.
Дарг согласно кивнул и повернулся к входу в таверну, намереваясь продолжать свой путь. Благодарности от спасенных он не ждал и рассматривал произошедшую стычку философски, как рядовое в своей обыденности явление природы.
– Постой, уважаемый! – окликнул хозяина Ярослава один из спасенных, отличающийся небольшим ростом. Хмель явно туманил его мозги и нагромождал просто жуткие препятствия на пути выстраиваемых в предложения–слов, но моряк старался. – Хоть мы с Вольтом и пьяны не в меру, но честь знаем. Услуга, оказанная тобой, неоценима. Мы твои должники.
Громила, оказавшийся Вольтом, согласно кивнул и в подтверждение своих слов стукнул кулаком по раскрытой ладони. Ярик поравнялся с хозяином и также остановился. Кочевник же внимательно посмотрел на говорившего и замер, обдумывая какую–то мысль.
– Дружище, зови меня Гузак. Я помощник капитана на «Злой улитке». – С этими словами Гузак протянул руку для рукопожатия. Дарг несколько замешкался, но повторил жест, крепко сжав чужую руку.
Ярику впервые в этом мире встретился подобный дружественный жест, и он понял причину замешательства хозяина.
– Дарг. – Тон кочевника был довольно сух. Дарг не слишком–то жаловал людей, которые столь сильно затуманивали разум выпивкой. – А насчет благодарностей забудь – мне это ничего не стоило. Это же отребье, а они никудышные бойцы.
– Никудышные, говоришь? – Гузак захохотал. Молчаливый громила вторил ему гулким эхом. – Нам бы хватило. Ладно, не люблю оставаться в долгу! Что я могу сделать для тебя, чтобы хоть как–то исполнить долг чести?!
– Корабль, мне нужен корабль до Грольда. – Дарг решил не ходить вокруг да около. – Поможешь найти? Все расходы оплачу…
– Погоди. – Гузак, призывая к вниманию, поднял руку и пьяно пошатнулся. – А, демоны Бездны!! Все мысли путаются. Вот что! Приходи с утра к третьему причалу, и мы все обмозгуем. Сейчас, как видишь, я просто не в состоянии…
Дарг кивнул и брезгливо поджал губы.
– Только не забудь: третий причал, «Злая улитка». Спроси Гузака или вон Вольта. Не забудь!!! – Повернувшись вокруг незримой оси, моряк, словно изрядно перегруженное судно с сильным креном на правый борт, двинулся в сторону порта.
Буквально через пару шагов он споткнулся на совершенно ровном месте и повис на плече Вольта. Образовав нечто вроде катамарана, парочка продолжила свой путь. Через некоторое время из темноты донеслась песня – судя по всему, Гузак посчитал скучным идти в тишине. Правда, его хриплый голос недолго изливал окружающему мраку историю любви морского демона и простой морячки. Как раз на месте, где скабрезности заменили собой нормальные слова, моряк прервался, и по улице прокатились совсем уж неблагозвучные звуки…
– Пьянь!! – сказал, словно плюнул, Дарг и вошел в таверну. Пораженный богатством слога Ярослав вошел следом…
К тихой и спокойной пограничной заставе на северной границе Восточного Кайена, к той, что ближе всего к Новому Гиварту и через которую идет Старый торговый тракт, приблизились десять всадников. Это довольно–таки обыденное событие несколько взбудоражило стражей – уж больно редко здесь появлялись кочевники Лихоземья на боевых тиррах да еще в таких количествах. А еще пришельцы были необычайно щедрыми – за пустяковую услугу десятник разжился полуфарлонгом.
Скрипучий, как несмазанные ворота, голос закутанного с ног до головы первого всадника поначалу заставил стража даже вздрогнуть, но когда смысл вопроса дошел до него, а глаза уловили блеск золота, он откликнулся с большой охотой. Видел ли он двух путников: кочевника и раба–корда? Давно ли они проезжали? На эти вопросы он мог исчерпывающе ответить, благо этих людей он видел еще днем. Услышав ответ, всадники сильно оживились и, нахлестывая своих животных, рванули в сторону Нового Гиварта. Умудренный жизнью десятник имел представление, зачем десять воинов могут разыскивать двух человек, но счел необходимым держать свое мнение при себе. Для соотечественников и его лично они угрозы не несли, и ладно…
Кочевники же, вытянувшись в цепочку, стремительно неслись к городу. Возглавлял погоню старый Боск. Новому вождю даже не пришлось особенно настаивать – Боск сам жаждал расправиться с молодым выскочкой. Единственное, что огорчало, так это громадное отставание от беглецов. Гибель Полота и всех знатных воинов посеяла значительную сумятицу среди кочевников, а потом началась резня среди претендентов на власть. Вернее, Теорн вырезал всех, кто обладал хоть какими–то на нее правами. Про Дарга молодой вождь вспомнил, только когда почувствовал себя достаточно уверенно в новой роли.
Боск, привыкший передвигаться лишь в повозке, чувствовал себя в седле просто жутко. Все эти переходы, упрямая зверюга и ощущение потерянного времени не сделали его характер добрее. Большую часть пути старый шаман только и делал, что сочинял пытку, достойную проклятого Дарга. Ну не мог он сдохнуть в Полоте! Так нет же, шаманство показало, что этот обитатель Бездны жив, да еще этого выходца из Заар'х'дора с собой тащит! Ну почему он тогда послушался приказа Дарга и передал всю полноту власти над этим червяком воину? Почему?!! Но вот гонка приближается к своему завершению, еще чуть–чуть, и голова пятого сына Сохога займет причитающееся ей место в дорожном мешке. У шамана впереди целая ночь и отличный артефакт, как раз для таких случаев. Только бы он не успел сесть на корабль.
Рискуя выпасть из седла, старый Боск засунул руку за пазуху и погладил легонько пульсирующий череп скальной крысы.
* * *
Ярик впервые в жизни оказался в заведении, которое лучше всего характеризовалось словом вертеп. Нет, все было относительно прилично: не слишком грязный пол, относительно чистые столы, разнообразный выбор блюд и расторопные служанки, но вот сама атмосфера… Что называется – и в воздухе витала печать порока. В центре зала сидела крупная компания гуляк, оглашавшая зал воплями и здравицами во славу капитана, из дальнего угла, того, что потемнее, доносился сладковатый аромат гарлуна, один из посетителей вовсю шарил пятерней под и без того короткой юбкой служанки.
