Она уже еле держалась на ногах, и эти двое решили, что больше проблем не будет. Тот, который собирался её схватить, слишком поздно заметил у неё в руках ледяной кинжал. Мгновение спустя он уже дико выл, держась за раненую руку.
«Считаете меня монстром — получайте!»
Второй, попятившись, выхватил оружие — кажется, пулевой пистолет. Хотел он её убить или нет, но нажать на курок он не успел. Брошенный Иланой ледяной шарик, пробил ему грудь. Парень даже крикнуть не успел. Он молча повалился в сугроб, который тут же окрасился в ярко-красный цвет. Где-то недалеко рычал зверь — глухо и грозно. Огромный зверь, почуявший кровь… Или это рокот антиграва? Опять охотники… Кто на сей раз? Полиция? Или очередной респектабельный бандит, заседающий в парламенте и мило улыбающийся с телевизионных экранов? Она могла бы их всех убить. Всех! Несколько ледяных снарядов — и их дома превратятся в груду камней… Нет. Будет много крови. Этой красной человеческой крови, такой яркой на белом снегу. Илана не хотела её видеть. Она хотела убежать, но не могла. Неведомый зверь приближался, и лес содрогался от его рыка. Сосны качались и падали, снег приятно холодил лицо. Илана проваливалась в него всё глубже и глубже. Как хорошо! Зарыться бы в него, утонуть… И ничего не видеть…
Как будто, на средине бега,
Я под метелью изнемог,
И предо мной возник из снега
Холодный, неживой цветок…
Это была белая лилия. Такая хрупкая и прекрасная, словно выросла в небесном саду и непонятно как попала сюда, на заметённую снегом землю… Нет, похоже, она выросла здесь — прямо из снега. Илана прикоснулась к застывшим лепесткам, и они слегка засветились. Девочка невольно улыбнулась, услышав тонкий мелодичный звон. А оглядевшись, увидела, что оказалась в каком-то странном зимнем цветнике. Кусты белых лилий росли на снежной равнине, звеня лепестками при каждом порыве ветра. Вокруг было темно, и волшебные цветы нежно светились в синеватой мгле. Среди них бродил стройный мальчик в подбитой мехом накидке. Паж Мечей. Только на этот раз меча у него не было. На его поясе болтались пустые ножны. Илана поняла, что он ищет. И поняла, что должна найти это раньше его. Ей повезло — волшебный меч оказался в нескольких шагах от неё. Увитый лилиями, он был воткнут в сугроб, его лезвие льдисто сверкало в лунном свете.
— Не трогай! — крикнул мальчик, пытаясь оттолкнуть Илану. — Он мой! Это я должен быть принцем!
— Ты всего лишь паж, — сказала она.
— Нет! Он мой! Мой! — мальчик протянул руку к мечу и вскрикнул, словно обжёгшись.
Лилии запылали ярким белым пламенем, осветив его лицо, и Илана узнала Таддеуша. Он побежал прочь, крича не то от боли, не то от ярости.
— Тэд! — кинулась за ним Илана. — Подожди! Да возьми ты этот меч! Тэдди, пожалуйста, не убегай.
Но Таддеуш исчез — словно испарился. Может, это был призрак? Ледяной демон, который явился Илане, чтобы её подразнить. На неё снова навалилась усталость. Она легла на снег и закрыла глаза. Страшно хотелось спать. Она слышала, что именно так люди и замерзают… Но это люди. Истинные дети Адама и Евы. Такие, как она, вроде бы, не должны замерзать. Впрочем, ей было всё равно. Рыхлый белый снег напоминал мягкую постель. Спать, спать… Даже лучше, если она никогда не проснётся. Она превратится в прекрасную белую лилию, нежно звенящую на морозном ветру…
Она всё же проснулась. И обнаружила, что по-прежнему лежит, утопая в чём-то мягком и белом, но на ощупь это напоминало не снег, а шелковистую ткань, от которой пахло свежестью и лавандой. Однако блаженства Илана не ощущала. Скорее дискомфорт. Ей казалось, что под одеяло заползла змея и сейчас осторожно скользит по её обнажённому телу — медленно, словно обследуя его дюйм за дюймом. Вот она щекочет своим раздвоённым языком её живот, спускается всё ниже и ниже… Илана вздрогнула и проснулась окончательно. И успела увидеть фигуру в длинном халате, метнувшуюся из комнаты.
Илана не знала, сколько времени, но светло было, как днём. На постели, в которой она проснулась, свободно разместились бы пятеро таких, как она. Роскошная комната — просторная и в то же время уютная — являла собой один из лучших образцов дизайна. Всё было выдержано в нежных тонах. Полупрозрачные занавески, слегка колыхаясь от ветра, переливались затейливыми узорами из каких-то диковинных растений и птиц.
«Та-а-к, апартаменты, в которых я оказываюсь, становятся всё роскошней и роскошней. Куда я угодила на этот раз?»
Больше всего её раздражало то, что она была совершенно голая, а одежды поблизости не наблюдалось. Может, что-нибудь в шкафу найдётся?
Илана выбралась из постели. Ноги по щиколотку утопали в белом пушистом ковре. До шкафа она дойти не успела. Двери спальни распахнулись, и на пороге появилась герцогиня Левенхольд. За спиной у неё, в чём-то коротком и почти прозрачном, маячила Бестия.
— Дорогая, ты встала! — воскликнула герцогиня, кинувшись к Илане и сжав её в объятиях. — Слава Богу, с тобой всё в порядке… Как я рада, что мои люди успели вырвать тебя из лап этих живоглотов!
Илана поймала себя на том, что в данный момент была бы рада вырваться из цепких лап мадам Би, которые слишком рьяно тискали её обнажённое тело.
— Я тоже рада вас видеть, мадам, — сказала она, как можно деликатней высвободившись из страстных объятий герцогини. Она заметила, что ариманка наблюдает за ней не без ехидства. — Мне хотелось бы одеться…
— Она ещё больше вытянулась, — заявила Бестия, бесцеремонно разглядывая Илану. — И стала совсем тощая. Двенадцать лет, а груди почти не видно…
— Не тощая, а очень стройная, — с улыбкой поправила герцогиня. — Тощие — это те, у кого кости торчат, а наша Илана — само изящество. Просто ангел с картин Ансельма Тэмьена!
— О да, мадам, — кивнула Бестия. — Особенно если учесть, что никто до сих пор не понял, кого он так любил писать — ангелов или каких-то крылатых демонов.
Картины тирианского художника Ансельма Тэмьена Илана видела на сайте art.com в интернете. Он умер в конце прошлого века в возрасте тридцати трёх лет, оставив около сотни полотен, которые представители ортодоксальной церкви неоднократно предлагали уничтожить.
Сдёрнув с кровати покрывало, Илана завернулась в него, как в тогу. Если эти две особы и дальше намерены разглядывать её и обсуждать, словно музейный экспонат, они и впрямь разбудят в ней демона. Куда более опасного, чем те, что красовались в изящных позах на картинах Ансельма Тэмьена.
— Конечно-конечно, дорогая, тебе надо одеться, — почувствовав её раздражение, заворковала мадам Би. — Я тут столько всего для тебя заказала! Скоро доставят. Ну а пока… Бестия, принеси что-нибудь. Подбери ей по размеру — ты это прекрасно умеешь.
