"Данкан, я знаю, ты знаешь…Как по-глупому пишется — знаю, что ты знаешь. Ты ведь догадываешься, правда? Нет сил держать это в себе…"
— Моя доверчивая королева, — пробормотал паж, не открывая глаз. — Любовь слепа.
Он еще не сообщил Удаву эти новые сведения. Каджу тоже. Впрочем, змееголовый больше не появлялся. А вот Керж Удав… Данкан вспомнил, как дрожащей рукой обмакивал гусиное перо в чернильницу, лихорадочно повторяя про себя секретные руны. Как начал писать. Как остановился. Сжег начатое письмо. И долго смотрел в огонь, хмурясь и кусая губы.
А потом стал игнорировать послания Удава. Нет, он не собирался становиться изменником. И, упаси Ормаз, не влюбился в Ламиру, нет. Как можно влюбиться в…в… Или все-таки можно?
Что теперь? После покушения он все же отозвался на настойчивые письма Главного Блюстителя Директории — отослал коротенькое письмо, в котором рассказал о покушении и вынужденной ссылке в Элав. Проклятый Элав! Где нет ничего, кроме дождя, грязи и тупых физиономий местной деревенщины!
В дверь тихо постучали. Данкан слабо улыбнулся. Нет, в Элаве есть еще кое-кто. Целая армия Телохранителей, приставленная к нему встревоженной королевой.
"…больше не выдержу, скоро приеду, мой милый паж. Все равно я давно не посещала славный город Элав…"
— Славный город Элав, — Данкан рывком поднялся с кресла. — Войдите.
Двери раскрылись. Вошедший солдат склонил голову.
— Ну? — раздраженно спросил Данкан.
— Агнетта к вам, сударь, — доложил Телохранитель.
— Агнетта? — оживился паж. — Так проси же, чего уставился?
— Господин, — пробормотал солдат, — но…приказ королевы…строго-настрого велено никого к твоей милости не пускать.
— Вздор! Скажи ключнице, чтобы обыскала ее! И потом явись принять заказ, понял?
Телохранитель поклонился и вышел, осторожно прикрыв чуть скрипнувшую дверь. Данкан сделал круг по комнате, остановился перед зеркалом, причесал безукоризненно лежащие волосы, улыбнулся сам себе. Ах, какая досада, ванную он принимал утром, а сейчас уже вечер…Но ничего.
Агнетта была невысокой рыжеватой девушкой, служившей в замке. Она появилась через несколько дней пребывания Данкана в этой мрачной крепости. Одуревший от постоянного лицезрения ответственных физиономий Телохранителей и унизительных прогулок под присмотром, Данкан немедленно познакомился с красивой служанкой, ухаживавшей за цветами и садом. Охранники всполошились и устроили несчастной девушке такую проверку, что довели бедняжку до слез. Ключница — суровая женщина с плечами кузнеца, — самолично обыскала как саму Агнетту, так и ее коморку, в которой она иногда ночевала. Жила цветочница рядом с замком. Скучающий Данкан без зазрения совести рассматривал высокую грудь, смешливые ямочки на щеках и белую нежную кожу юной прислужницы. Тупоголовые Телохранители постоянно мешали, и Данкану чудилось, что это сама Ламира следит за своим непутевым пажем.
Двери снова растворились, и в комнату рыжей бабочкой впорхнула Агнетта. Мило присела в реверансе. Стрельнула карими глазками на улыбающегося пажа, принялась хлопотать вокруг многочисленных кадок и горшков с цветами.
— Агнетта.
— Господин?
Девушка повернула головку, но не отодвинулась, когда Данкан подошел вплотную. Лишь замерла, прижав к груди кувшинчик с водой.
— Прости моих мужланов, Агнетта, — тихо сказал Данкан, вдыхая дурманящий аромат девичьих волос.
— Ничего, господин паж, — пролепетала девушка, — я…уже привыкла, госпожа-ключница объяснила — так надо. Я вовсе не обижаюсь.
Данкан с трудом пересилил желание обнять девушку, отошел к окну. Надо же, какие ржавые решетки. Эта вот вообще скоро отвалится. Хотя кто сюда полезет? Рвахел полезет. Если только уже зализал раны, нанесенные каджем…
В дверь постучали. Явился все тот же солдат. Вопросительно взглянул на Данкана. Покосился на Агнетту, мерзавец.
— Принеси фруктов и сладкого вина, — велел Данкан. — Можешь идти отдыхать.
— Но, господин паж, у меня приказ и…
— Ты что, глухой? — топнул ногой Данкан. — Давай, шевелись!
Солдат быстро принес поздние персики, печенье и розоватое сладкое вино в граненом графинчике. Поставил все на стол, еще раз с сомнением посмотрел на Агнетту, но больше не стал прекословить и ушел. И в самом деле, чего волноваться? Девка — что надо, он бы и сам не прочь её поприжимать в темном уголочке. Да и проверили ее давным-давно. Эх, хорошо быть смазливым пажем! Хошь королев трахай, а хошь — служанок!
С этими мыслями солдат со спокойной совестью отправился к товарищам в караульную, предвкушая момент, когда он выпьет вина и бросит пару костей, поставив четверть окрона на милость Аргунэ.
Данкан налил из графина, протянул цветочнице, которая застенчиво приняла стакан, не поднимая глаз. Паж улыбнулся, пожирая глазами вырез платья, за которой поднималась и опускалась девичья грудь. Он снова сдержался, пригубил вина.
— Почему ты не пьешь, Агнетта?
Девушка вздрогнула, переложила стакан из правой руки в левую. Прошептала:
— Можно я сяду?
— Конечно, — пригласил Данкан, — присаживайся, милая.
Паж быстро подошел к столу, сгреб письмо Ламиры и спрятал помятый лист в кармане. Агнетта села на краешек стула, осторожно сделала маленький глоток. Очаровательно улыбнулась.
— Как вкусно, господин.
— Зови меня… — Данкан уселся рядом, придвинув стул к девушке. — Зови меня Данкан.
— Разве можно? — раскрыла глаза цветочница, делая вид, что пытается отодвинуться.
— Можно.
Паж Данкан положил ладонь на руку девушки. Та вздрогнула, но не отняла руку. Пальцы Данкана медленно поползли вверх, по нежной теплой коже, замерли возле выреза. Жар пронзил пажа, когда он почувствовал кончиками пальцев, как глубоко и часто дышит рыжеволосая красавица. Затем приблизился к девушке вплотную. Снова закружилась голова от запаха ее волос.
— Сударь… — прошептала Агнетта, чуть отстраняясь и смотря на дверь. — Вдруг кто-то войдет…
— Не волнуйся, — Данкан с трудом сдерживался, — солдаты в караульной, на другом этаже…никто не придет…
— А дверь?
Паж поцеловал чуть задрожавшую девушку в шею, вскочил и на плохо слушающихся ногах бросился к дверям. Закрыл на ключ, повернулся. Агнетта улыбнулась.
Они целовались долго, ненасытно, до боли в губах. Затем Данкан стал расстегивать платье, в спешке путаясь в тесемках, а Агнетта тихо постанывала. Когда, наконец, паж справился с непослушными застежками, девушка вдруг мягко отвела его руки, отстранилась, обвила шею Данкана руками.
