Юная магесса отвернулась, остановив взгляд на четвёрке магов.
— Яннес приставил меня к Мелфаю. Он знал, что я ему очень нравлюсь. Он хотел держать Мелфая на привязи. Использовать его чувства ко мне. Но я действительно полюбила Мелфая. И потому упросила архимага Кассиафата послать меня на его поиски. Кассиафат согласился. Он дал мне магический камень. Сказал, чтобы я его подарила Мелфаю. Я так и сделала. По этому камню я могу его найти. Где бы он ни был. Яннес об этом не знает. Кассиафат не доверяет ему. Яннес хочет занять его место. Положение Кассиафата сейчас ненадёжно. Ему вменяют в вину союз с Радагаром. Яннесу нужен Маркос, чтобы обвинить Кассиафата. А себя — выставить героем-разоблачителем. Вот! Теперь я всё сказала!
Хранительница вздохнула.
— Я рассчитывала узнать больше. Что ж, по крайней мере, спасибо за искренность.
— Теперь твоя очередь, Никта, — сказал Марк.
Хранительница огляделась вокруг, на короткий миг к чему-то прислушалась и сняла из-за спины меч.
— Нет времени. Нас окружают. Надо решить: или мы сдаёмся, или принимаем бой.
— Чего тут решать! Неужели кто-то из нас ждёт милости от этих выродков! — воскликнул Иолас, сбрасывая на землю бурдюк.
— Может, попробуем с ними поговорить? — предложил Марк, глядя на четвёрку магов. Человек в чёрном делал какие-то призывающие жесты, а его тёмный носитель силы — крылатая тварь — парил в трёх локтях над его головой.
— Бесполезно, — проронила хранительница, по-прежнему к чему-то прислушиваясь. — Нас прижали. Мы в тупике.
— Смотрите! — вскрикнула Эльмика.
Впереди, выше по склону, в скалистом кулуаре, куда пролегала горная тропа, возникло какое-то движение, мелькнули коричневато-рыжие фигуры. Кем бы они ни были, их окраска почти сливала их с общим фоном — явный признак исконных обитателей Скал Ящеров.
— Даймоны! — выпалила Лейна.
— Дхорсы… стражи скал, — поправил Иолас. — Тьма гадесова, как я раньше не подумал…
Вот кого всё это время призывал человек в чёрном!
— Дхорсы? Я никогда о них не слышала! Кто они такие? — заговорила Лейна.
Иолас с прищуром глядел на шевелящиеся в кулуаре фигуры.
— Когда-то здесь жило племя горцев, которые ненавидели чужаков. Им казалось, что все, кто приходят в их горы, приходят с целью изгнать их из родных домов. Конечно же, в конце концов так и случилось. Пришли даймоны Хадамарта и обосновались в столь приятной для них среде. Теперь они здесь полноправные владыки.
Первые дхорсы выбрались из укрытий и застыли, ожидая действий врага. С виду они не отличались от обычных боевых даймонов Хадамарта, только вместо тёмных доспехов их покрывала коричневато-рыжая чешуйчатая рванина — всё, что осталось от некогда надёжных даймонских доспехов.
Никта сосредоточенно считала.
— …Десять, двенадцать, тринадцать тварей. Немало. Скоро и другие придут, если заклинатель не прекратит их призывать.
— Раз так, то сперва надо расправиться с желторотыми! — заявил Иолас. Он крепко сжимал длинный лук, и ему не терпелось вложить в него стрелу.
— Думаю, у них есть защита от стрел. А если мы пойдём вниз, дхорсы ринутся нам в спину.
Хранительница поочередно глянула на каждого. Разгорячённый Иолас переводил взгляд с даймонов на магов, будто решая, какой из врагов слабее. Эльмика сидела угрюмо, не поднимая взгляда, словно в клетке, Лейна же с надеждой глядела то на Марка, то на Никту.
— Маркос-северянин! — раздался громогласный голос одного из магов, усиленный магией. Говорил, похоже, самый старший из них — в белой чалме и золотистом халате. — Ты окружён. Сопротивляться бессмысленно. Сдавайся, и твои друзья смогут свободно уйти.
Марк встрепенулся, и Никта мгновенно уловила его трепет.
— Даже не думай, Маркос! Это трюк врага! Он хочет сыграть на твоём чувстве ответственности. Хочет, чтобы ты чувствовал себя виноватым…
— Но если есть шанс обойтись без крови…
— Маркос, — тихо проронила Никта. — Ты разве не понял смысл этой игры? Тот, кто это затеял, знает о тебе всё. Знает он и то, что мы ни за что не позволим тебе пожертвовать собой ради нас. Поэтому он убьёт меня, Лейну, Эльмику, Иоласа — всё для того, чтобы ты возложил наши смерти на свою совесть.
— Ты об этом тайном Кукловоде говоришь? Зачем ему это? — поражённо спросил Марк.
— Затем, что ему нужно… нужно сломать твою волю… и открыть душу для Саркса!
— Они поднимаются! — крикнул Иолас.
Никта решительно вскинула голову.
— Мы примем бой. Но только не по их правилам. Иолас, сколько у тебя стрел?
— Восемь. Знал бы, во что влипнем, захватил бы вязанку.
— А у тебя Лейна?
— Семь.
— Остаётесь здесь. Как только мы с Маркосом двинемся на магов, дхорсы пойдут в атаку.
Плеонейка проверила тетиву, а затем быстрым движением вплела в свои волосы чёрную ленточку.
— Мы справимся. И сразу же пойдём к вам на помощь…
— Нет! — жёстко ответил Марк, уже понимая, что это будет за бой. — Как только справитесь с даймонами — уходите вверх по кулуару. Встретимся на вершине.
— Ты что, Маркос? Мы вас не бросим!
— Мне не надо, чтобы кто-то из вас погиб ради меня!
— Мы по собственной воле ввязались в эту войну! — глаза девушки вспыхнули рыцарской отвагой. — Мы знали, на что идём.
Марк сжал её плечо.
— Лейна. Мне нужно, чтобы выжили все. Мне не нужно будущее, в котором не будет тебя, Иоласа или Эльмики.
— Элейна, не время спорить! Сделаешь всё, как он говорит! — приказала Никта. — Так надо. Не спрашивай почему. Просто доверься нам. Идём, Маркос.
Обнажив мечи, они двинулись вниз, не сводя глаз с четвёрки магов. Те сразу всё поняли и рассыпались, занимая удобную позицию на небольшой пологой площадке.
В эту же минуту из кулуара послышалось шипение и топот бегущих ног. Оглянувшись, Марк увидел, что группа коричневато-рыжих даймонов стремительно побежала в атаку, поднимая пыль. Иолас и Лейна одновременно спустили тетивы.
— Сосредоточься, Маркос. Сила Единства, помнишь? Нам нужно объединить наши духовные силы, чтобы разрушить чары противления… Два сердца в единстве сильнее, чем рать…
— …Пока мы едины, нас не сломать!
Неторопливо и осторожно переставляя ноги, Марк и Никта продолжали спуск. Невидимое облако вялости, стоящее над склоном, ощущалось всё сильнее. Магия противления, не давящая, не устрашающая, а отравляющая вялостью, навевала сонливую апатию. Если бы не лихорадочное предбоевое состояние, искушение поддаться этой лени стало бы невыносимым.
«Можно ли победить эту силу? Или всё заранее предопределено и нет смысла бороться?»
