Ливий отвернулся от своего противника, ведь бой уже закончился, и сейчас искал взглядом отброшенные нунчаки. А Галус не выдержал потока своих мыслей о поражении, схватил палицу двумя руками, вложил в них ярь и опустил оружие на голову парня перед ним.
Почти всю внутреннюю энергию Ливий потратил в бою. Он успел заметить удар, но не успел на него отреагировать. Жалкие остатки яри были направлены в голову, но против удара Галуса это было слабой защитой. Ливий увидел, как брызнула его кровь. И потерял сознание.
Вокруг Ливия была темнота. Парень обернулся, но так ничего не увидел. Вдруг его зрение зацепилось за какую-то светлую точку вдалеке. Вариантов больше не оставалось, поэтому Ливий пошел туда.
Вскоре парень понял – это горит костер. Вокруг было темно, и сначала Ливий боялся обо что-то споткнуться, но кроме темноты не было ничего. Ногам просто не за что было зацепиться. Только ровная дорога во все стороны, ни деревьев, ни кустов, ни строений. Даже звезд или луны видно не было. Темнота вокруг, и костер на горизонте.
У огня сидели два человека. Они были немолодыми, примерно одного возраста, но один был одет в износившуюся одежду, а другой – в качественную и новую. Одного тронула седина, и морщины испещрили его лицо, второго, не смотря на возраст, старение затронуло не так сильно.
– Присаживайся, Ливий. Мы давно тебя ждем.
Парню не оставалось ничего другого, кроме как сесть у костра. По левую руку оказался мужчина в потасканной одежде, по правую – в новой. Они смотрели на огонь, а Ливий переводил взгляд с одного на второго.
– Давно ждете? – спросил парень.
– Да, давно, – ответил потасканный жизнью мужчина. – Больше месяца.
– Не знал, – сказал Ливий. – А зачем?
– Ну как же, поговорить с тобой о том, что ты сделал. Об убийстве, – ответил мужчина справа.
На этом разговор на время закончился. Три человека молча смотрели на огонь, пока Ливий не спросил мужчин:
– Вы братья?
Черты лица этих двух были очень похожи. Парень смотрел на мужчин и понимал, что они родственники. Один выглядел старше другого, но в них все равно виднелось что-то общее.
– Нет, Ливий. Мы – один человек, – ответили мужчины вместе.
– Один? – удивился парень.
– А чего ты удивляешься? Да, один человек. У нас есть только одно различие, – ответил потасканный мужчина.
– Да, только одно, – вторил ему мужчина справа.
– И что же это за различие? – спросил Ливий.
– Слушай, я, – сказал мужчина слева. – Ты помнишь лица тех людей, которых убивал?
– Только нескольких, – ответил мужчина справа. – А ты?
– Каждого, – ответил мужчина слева. – А помнишь ли ты лицо первого убитого тобой человека?
– Нет, конечно.
Разговор вновь застопорился. Ливий думал о том, что сказали ему эти люди. Вскоре парень не удержался и задал вопрос:
– Вот вы забыли тех, кого убили. Вы в хорошей одежде и выглядите моложе. А вы – помните всех. И выглядите, как старик. Стоило ли оно того?
– Стоило, – ответил мужчина слева. – Я не сомневаюсь в своих решениях. А ты, я?
– Не знаю, – ответил мужчина справа и потупился взглядом.
– Совесть – тяжкое испытание, Ливий. Ты не получишь ничего, следуя за ней, но ты точно не потеряешь самого себя, – сказал мужчина слева. – Ведь в конце концов ты придешь сюда.
– Сюда? – спросил Ливий.
– Сюда, – ответили мужчины одновременно и подняли головы. Больше не было лиц двух мужчин, только голые черепа с пустыми глазницами.
Ливий резко сел. Сон был очень жутким, но парня больше испугали не черепа. То, что говорили ему эти люди – или один и тот же человек – это было куда страшнее.
«Пение?», – подумал парень. Ливий понял, что рядом с ним кто-то поет. Он огляделся. Ливий находился на кровати в каком-то небольшом незнакомом доме, а рядом с ними сидела женщина и ткала пряжу, попутно напевая какую-то мелодию.
– Где я? – спросил парень.
– Разве это важно? – ответила женщина, перестав петь. Теперь она ткала в полной тишине. Ливий поднялся с постели, но незнакомка никак не отреагировала на это. Парень посмотрел в окно: снаружи было темно. Можно было подумать, что сейчас – ночь, но это было не так. Там, за оконом была все такая же кромешная тьма, как и в прошлом сне.
– Я сплю? – спросил Ливий.
– И да, и нет, – ответила женщина. Почему-то Ливий чувствовал, что никакого внятного ответа все равно не получит. Можно было просто открыть дверь и выйти из дома, но парню этого не хотелось. После того сна Ливий стал опасаться темноты снаружи.
Тогда он подошел к женщине и стал наблюдать за ее работой. Нити были перепутаны странным образом, но хозяйку дома это никак не смущало. Под ее пальцами все приходило в порядок, образуя четкие линии.
– Это не пряжа, да? – спросил Ливий. – Это же ярь?
Женщина ничего не ответила, только стала улыбаться.
– Я видел эти линии во многих книгах, это схемы яри внутри тела. Вы… превращаете внутреннюю энергию в полотно, – продолжил парень, наблюдая за работой женщины.
В ответ она продолжала улыбаться, занимаясь своей работой.
– Кто вы? – спросил Ливий. – Вы и есть ярь?
– И да, и нет, – ответила женщина. – Я просто люблю ткать.
– Зачем я здесь?
– Посмотреть на мою работу.
Ливий кивнул и стал наблюдать. За что отвечают некоторые нити, парень понимал. Другие оставались для него загадкой. Как завороженный, Ливий смотрел на то, как эта женщина создает полотно. Нити были белыми, но, почему-то, результат получался очень красочным. Ливий смотрел на полотно и не понимал, как это возможно. Кусок ткани был небольшим, но на нем парень видел бескрайние леса и луга, оленей, волков, птиц. Видел он океаны и рыбу, плещущуюся в них. Горы и орлов, пустыни и странных горбатых лошадей. Видел Ливий и людей. Их были тысячи, десятки тысяч… Нет, парень не знал такое число, чтобы можно было описать то, сколько изображено людей. Некоторые рождались, другие умирали. Кто-то пахал землю, кто-то ловил рыбу. Одни лечили, другие убивали. Дружба, семья, урожай. Болезни, войны, голод. Ливий видел все.
И в самом конце холста был выткан одинокий парень. Это был сам Ливий. Парень рассматривал самого себя, когда за окном что-то протяжно завыло.
– Кто это там, в темноте? – спросил Ливий.
– В темноте? Никого, – ответила женщина.
– Тогда кто это выл?
– Сама темнота.
Объяснение казалось абсурдным, но Ливий легко согласился с ним. Тьма снаружи смотрела на него через небольшое окошко дома, парень чувствовал это. Ей хотелось, чтобы Ливий вышел наружу. Ей очень этого хотелось.
– Твою мать…
– Не двигайся!
Голова Ливия болела так сильно, что он едва мог соображать. Первое, что парень понял – это не очередной сон. Слишком сильная была боль. Ливий сразу же вспомнил бой с Галусом и то, что произошло после.
Напротив парня стоял Распорядитель арены. Этот огромный мужчина с татуировками драконов на руках сейчас внимательно смотрел на него, изучая физическое состояние.
– Ты почти умер, Ливий.
Всего четыре слова, но из-за них, казалось, даже боль немного отступила. Ливий знал: это правда. Он был на пороге смерти, и то, что он сейчас был живым, не иначе как чудом не назвать.
– Врачи арены стабилизировали твое состояние три дня. Но только сейчас ты пришел в сознание, – сказал Распорядитель арены.
– Сколько… Времени прошло? – спросил Ливий.
– Две недели.
«Я и правда был близок к смерти».
– Сначала думали, что ты умрешь, даже не очнувшись. Потом врачи говорили, что ты придешь в себя, но уже никогда не сможешь заниматься боевыми искусствами. Три дня назад главный лекарь Школы Свирепости пришел к выводу, что твое состояние нормализовалось, и спустя полгода ты сможешь вновь быть полноценным учеником Сильнара.
– Что с Галусом?
– В тюрьме. Он хотел убить другого ученика и почти сделал это. А еще нарушил правила моей арены. Некоторые были за казнь, но остановились на тюрьме, – ответил Распорядитель арены.
