— У меня сердце кровью обливается, когда я вижу вас, в…в таком состоянии! — как всегда с упрёком и ехидством проговорила она. Она откинулась на остроконечную спинку стул, закинув ногу на ногу. Длинное в пол платье тёмного зеленого цвета её абсолютно не мешало.
— Матушка, мы…ик… стеклы как трезвушко…ик…ой… да только что же всё нормально было — Корр с трудом держался на ногах, поддерживаемый своим братом. Ему не хотелось вновь что-то говорить, потому что Терон уже толкнул его локтем в бок, сбив и без того неровное дыхание.
— Корр…ик…молчи…ик…иначе…ох… просто помолчи — было смешно наблюдать за тем, как близнецы держать друг друга под руку, чтобы не свалиться на пол.
— И в кого вы такие пошли? Ни ваш отец ни я так не упивались! Вы до этого дня так не упивались! –
— Я бы поспорил…ик… но… это как всегда… будет бесполезно. — ответил Терон, на лицемерия матери.
— Ты поспорь, поспорь с родной матерью! — вспылила Эрвина
— Мда, братцы. Я вас и раньше видела пьяными, но сегодня вы достигли своей вершины! — ехидно добавила старшая дочь Мейстландов, Селена. Точная копия матери, чуть моложе, но более ехидная.
— Молчи! — рявкнула Эрвина
Дальше Терон и Корр молча слушали мать, не особо вслушиваясь в её слова и не разбирая смысла. Им обоим хотелось лечь в свои кровати и уснуть долгим, и очень глубоким сном, от которого может разбудить лишь драконий рёв. «Или холодная вода. Водичка. Пить то как хочется» думал Корр. «Лучше лёд. Много льда. Ледяная бадья!»
— Эрвина, любовь моя, тебе лучше отдохнуть и тебе Селена тоже, а вы двое, останьтесь. — наконец вмешался Марий. Его грубый и строгий голос заставил Селену вздрогнуть, а Эрвину нахмуриться, но подчиниться. Женщины вышли из обеденного зала, закрыв за собой тяжёлую деревянную дверь. Марий сидел во главе пустого стола и смотрел на сыновей.
— Вот и стойте. — с минуту он молчал. Терон и Корр тоже молчали и каждый думал о своём. — Мне надоело ваше разгильдяйство. Надоела ваша безответственность. Вы — не малые дети. Вы наследники дома Мейстландов и не престало наследникам упиваться, словно свиньям. Вы что, думаете, что вам всё в этой жизни сойдёт с рук? Нет, дорогие мои, жизнь вас так ударит, что не встанете. Так вас сломает, что ад, по сравнению с жизнью земной, покажется раем. Хорошо, что хоть Энри и Рена вас не видят, им бы было стыдно. –
Марий закрыл глаза и потёр переносицу указательным пальцем. Терон сжал кулак правой руки. Корр схватил его за плечо прошептав: «Угомонись» Терон пуще нахмурил брови и стиснул зубы, но чувствуя, что брат испытывает то же самое, промолчал.
— С завтрашнего дня, я отправляю вас в легион, под командование капитана Гарета СтоннКассела. Без привилегий лордских сыновей, как рядовых легионеров. –
Удивление застыло на лицах близнецов, а сами они оцепенели. «За что? За выпивку, за то, что пьяными явились?» Терон перебирал сотни, нет тысячи вариантов, почему отец решил так поступить, а Корр разинул рот и забегал глазами по комнате в поисках спасения.
— Думаете, я не знаю о ваших бордельных похождениях? Хм, Терон? Решил мне ватагу бастардов принести под домашний порог? Корр? А ты так, компанию составил? Вы позорите наш род. Вас видят то пьяными, то в борделе, то всё вместе! Я этого не потерплю. Вы думаете, что это вам с рук сойдёт? Нет, нет и ещё раз нет! Пьяные драки в борделях, погоня от воров, злоупотребление лордскими полномочиями и целая телега прочих проблем. Я думал вы образумитесь и повзрослеете к совершеннолетию. Я ошибся. Надеюсь, в легионе образумитесь, свободны. –
Марий махнул рукой. Близнецы поклонились и направились прочь из главного зала.
— Надеюсь, образумятся — проговорил он им в след. Его ждала война. Как и многих других.
Терон был зол как никогда. Всякий раз, когда он и Корр в чём-нибудь провинились, отец каждый раз упомнил Энри и Рену. Старшего брата и сестру, которые погибли, защищая Терона и Корра, от отряда эльфийских мародёров. Это было пять лет назад, во время охоты. Энри, старший брат, не поделил добычу с мародёром, который аккурат оказался в том же лесу, только и ждал драки. Рена, будучи превосходной лучницей, забрала с собой свыше двух десятков мародёров, пока одна шальная стрела, какой-то там эльфийки, не оборвала её жизнь. Старшие дети Мейстландов погибли, защищая младших. Всё это время Терон винил себя, да и до сих пор продолжает винить себя во всём произошедшем. А Марий, что Марий? Марий Мейстланд не сказал ни слова. Он вёл себя так, будто бы ничего и не случилось. Он лишь стал смотреть на Терона и Корра, так, будто именно они виноваты в их смерти, постоянные упрёки шли и шли из его уст, с бесконечным упоминанием погибших первенцев. И каждый раз кровь в жилах Терона закипала, а желание назвать отца самыми скверными словами становилось всё более навязчивой. Или, когда разговор заходил о женитьбе. Терон этого слушать даже не мог. Выбор невест, который раздражал его до полусмерти, все как на подбор красивы и лицемерны.
Корр от части винил себя в произошедшем, ведь именно он уговорил отправиться семью на охоту в тот злополучный день. Они все могли погибнуть, но Корр дал себе слово. Месть — не его жизненная цель. Он пять лет учился в академии, и архимаг лично выгнала его оттуда, хотя это ещё было мягко сказано, она вышвырнула его за шкирку как щенка, за то, что Корр «осмелился» спорить с ней, о магических теориях. Когда Корр вернулся домой, отец сказал: «Запомни, свою гордость можно и даже нужно засунуть куда подальше» Хотя, сам бы он так никогда не поступил. Что до матери, Эрвина хоть и была стервозна, сыновей любила и дала им прекрасное образование, и она всем сердцем желает им только лучшего. Близнецы это понимали и проявляли к матери такие же чувства, за исключением тех дней, когда она пыталась сделать свои решения, абсолютно все решения, решениями сыновей. А Селена, ехидная сестра? Близнецы и её всем сердцем любили, желая лишь одного: «Пусть она найдёт достойного мужа и повзрослеет!» Селена отвечала: «Вам ли судить?»
Терон был рад, тому, что наконец-то выбриться из четырёх стен Амхары и сделает что-то полезное, кроме того, чтобы действовать отцу на нервы, разумеется. Кроме как драк на кулаках, он не бывал в других битвах и тем более не убивал. Это-то и казалось ему самым страшным. Корру надоело абсолютно всё. Отец, которому было наплевать на сыновей раньше, а тут резко стало не наплевать. Терон, хоть Корр и любил брата, тоже изрядно потрепал его нервы, за его вспыльчивость и вредный характер Корр мечтал хорошенько пнуть брата. Ехидная сестра, которая так норовила задеть за больное. Все! Амхара и всё, что с ней связанно, чересчур осточертело Корру! Ему хотелось свободы, хотелось приключений, и даже если в легионе его заставят драить казармы, Корр будет выть от счастья. Битвы и погони, то о чём он всегда мечтал. Пусть даже придётся проливать кровь. Хотя, именно из-за этого он помрачнел. Он никогда не убивал. Никогда. Кое-как добравшись до своих комнат, братья пожелали друг другу спокойно выспаться. Завтра будет тяжёлый день, для всех.
***
Айдан знал, что это был сон, но лучше сказать, понимал. Он не знал этих мест. Всё было окутано невидимым туманам, который тяжёлою ношей ложился на плечи, заставляя Айдан постоянно останавливаться, чтобы перевести дух. Каждый шаг давался с необычайной тяжестью. Айдан шёл на пристани, окутанной туманом, на столько густым, что если вытянуть руку вперед, то её уже можно было и не вернуть. Под ногами, за исключением старых и обветшалых досок, простиралась тёмная водная гладь, изредка покачивающаяся то туда, то сюда. Во мгле Айдан усушил чьи-то шаги и детский плачь. Он старался ориентироваться на них, но они звучали повсюду, пронося то у самого носа, та за спиной. Айдан остановился, когда мгла расступилась. Перед ним стояла женщина в богатых одеждах. Она держала белую плену, в которой ворочился и тихо плакал годовалый ребёнок. У края пристани стояла лодка, в которой молодой мужчина тянул руки к женщине, зазывая её. Но она передала ему ребёнка и побежала прочь, во мглу. А лодка в скорее отчалила от края пристани и также скрылась во мгле и лишь позади, Айдан услышал чьё-то дыхание, точно не человеческое. Слишком громкое, слишком страшное, словно гром. Рокотание, с едким запахом дыма и гари, сменилось рычанием и жаром, который обжигал спину до золотистой корочки.
