точку, – заразительно усмехнулась Зараза, – лишь тогда он мне полностью сдался. И всё-всё рассказал. У тебя тоже есть свой метод? – заинтересованно глянула она в глаза.
– Самое главное в отношениях – искренность. Если она исчезает, то это уже… просто мясо. С которым можно готовить любое блюдо. На сковородке того, что она пытается от тебя получить. Пока ей не становится так горячо, что она сама же спешит от тебя избавится. Так что, как только ты ознакомилась с его методом, ты сразу же от него избавилась?
– Не сразу, – улыбнулась Оксана. – Через некоторое время. С ним было очень интересно. И мне не так-то просто было от него избавится. Он постоянно ставил всё с ног на голову.
– Да это вы тут на ушах постоянно ходите! Желая невозможного. И тем охотнее, чем оно невероятнее!
– Да, теперь я всё это понимаю, – вздохнула она. – Он всё это мне уже объяснил. Я отжала его по полной! Я имею ввиду его знания, а не его ресурсы.
– Естественно. Если всё переиначить, обычная пьянка что-нибудь, да значит! – усмехнулся Ганеша, собираясь поразить её наповал.
И пока он собирался и разбирался, не зная что из себя ещё, эдакое, сконструировать чтобы поразить её, она сказала:
– С такими, как ты, интересно. Но я всё равно сочувствую твоим девушкам.
– Девушкам? – удивился он. – Но у меня сейчас только одна девушка.
– О, это временно. Такие, как ты, не могут долго находится с одной девушкой. Вы, как саранча, пожираете всё что вам нужно и летите дальше.
– Да ничего мне от них не нужно, – пробормотал он.
– Вот поэтому-то вы никогда и не останавливаетесь на достигнутом! – победоносно усмехнулась та.
– Но я никого к себе и не тяну, они сами на меня набрасываются. Чтобы отнять у меня всё, что я имею. Поэтому чего их жалеть, этих матёрых самок?
– Матёрых? – усмехнулась она презрительно.
– Ну, да. – вспомнил он Каллисто и Артемиду. – Ты просто их не знаешь.
– Зато я знаю, в чём заключается вся их «матерость».
– И – в чем же?
– Да ни в чем! – усмехнулась она.
– Как это? – оторопел Ганеша.
– Ну-у, они просто думали, что ты обычный парень. И с тобой можно немного поиграть.
– Поиграть?
– Ну, да.
– Во что?
– В свои женские игры.
– Что ещё за игры?
– Да ты и сам всё давно прекрасно знаешь, – отмахнулась та.
– Но вдруг я подразумеваю под этим нечто совсем другое? – попытался он её «дожать».
– Ой, да всё тут просто. Они думали, что ты – мышка, а они – кошки. А не наоборот, – улыбнулась она с высоты своего опыта. – Они ведь и не предполагали, что ты вооружен против них «Философией жизни».
– Вооружен? Ты серьезно?
– Ну, а кто, по-твоему, сильней? Обычный бес, каким бы сильным и умным он ни был, или вооруженный каким-то оружием?
– Каким, организационным?
– Да хоть палкой! Или пистолетом. Да, любым.
– Конечно, вооруженный! – туго понял он.
– Вот тебе и вся их «матерость», – усмехнулась она. Видя, что он завис, переосознавая свой потенциал.
– Нет, ты заблуждаешься, – улыбнулся Ганеша простодушно, – я обычный парень.
– Ага, обычный, – усмехнулась Оксана, видя, как легко он переключился на «простодыра». – Я не клюю на обычных парней. И меня ты уже не проведёшь. Он тоже притворялся со мной обычным парнем. Но оказывается, что этот психотип называется «Рубаха-парень». А он даже ещё мощнее, чем «Манипулятор», которого он во мне и обнаружил. И понял, что один «Манипулятор» не сможет победить другого «Манипулятора». А потом, когда я его раскусила, – усмехнулась она, – он вообще включил дурачка. Чтобы я расслабилась и начала считать, что это я уже тут им кручу, как хочу. А дурачок это вообще, оказывается, «Джокер», представляешь? Который бьёт любой психотип. Даже такого козырного туза, как «Манипулятор». Но я это уже потом узнала, – вздохнула она. – От другого парня.
– Когда рассказала ему свою историю? – сочувственно улыбнулся ей Ганеша.
– Был бы ты обычным парнем, я бы тебя сразу же раскусила, – с улыбкой клацнула она зубами. – Это самая лёгкая добыча. Но мне уже просто неинтересно с такими даже связываться. Хотя… Знаешь, я слышала от одного парня о «древних душах», которые когда-то всё это уже давным-давно узнали и освоили на практике. И теперь всё это срабатывает у них уже как бы само собой в соответствующей ситуации. Незаметно для них самих. Когда им это выгодно, разумеется, – усмехнулась Оксана. – Я же говорю, вы – как саранча. Пока нет добычи, вы как бы спите. Но он сказал, что для того чтобы начать это за собой отслеживать в этой жизни, нужно вначале достичь определенного уровня осознанности. И возможно, что ты его пока ещё не достиг. Предпочитая думать, что ты просто Хороший. «Рубаха-парень»! А я-то думала, чего это в тебе такого необычного? – пристально посмотрела Оксана ему в глаза. И Ганеша не смог не рассмеяться, пронзив её своими хитрющими глазами. – Но теперь с тобой всё понятно! – отшатнулась она.
– По-моему, ты меня сильно переоцениваешь.
– Нет. Это ты себя недооцениваешь. Я-то вижу.
– Да, ты права, – улыбнулся Ганеша, включаясь в игру. – Ведь за мной стоят парадоксы культуры, почти вся научная и философская мысль последнего тысячелетия. А – за ними? Их меркантильный холодный, абсолютно бездушный бытовой рассудок с жёсткой программой экономически-элитарного управления. И их одряхлевшие морально вздрагивающие по ночам плечи.
– Да, с такими, как ты, интересно, – глубоко вздохнула Оксана и снуло поёжилась, поводя озябшими плечами. – Но теперь я больше не хочу с тобой тут продолжать.
– Что продолжать?
– В том-то и дело, что уже – ничего. Вези меня домой.
– Всем нравиться моя откровенно выпуклая назад попка. А тебе она нравится? – обратила Диана его рассеянное внимание на свой зад уже в квартире.
– Даже больше, чем ты! – признался Ганеша, усмехнувшись в её красивое лицо. – Шучу. Но и она – тоже.
– Это – мой конёк! Тем более что я и сама люблю, когда бесы подкрадываются ко мне сзади со своими грязными намерениями.
– Так, давай-ка твой конёк слегка обкатаем, – улыбнулся Ганеша и притянул её к себе.
Что на фоне тонкой талии, за которой она откровенно следила, не позволяя себе ни жирного, ни сладкого, выглядела весьма эффектно. Вызывая обратный – не менее выпуклый – эффект у её парней в постели.
(Рекламный ролик)
– А ты мне понравился тем, что ты любишь солянку. Ещё в машине, – призналась она, когда он уже за-кончил (любоваться) на её выдающуюся попку.
– Да я её с детства не люблю!
– Да ты не понял.
