Солянкой мы называем то, что в других странах называют куни.
– А что, это можно не любить? Особенно – с девушкой, которая тебе откровенно нравится! – подчеркнул он. Её красоту.
– Ну, не все это любят. У меня уже был один парень, с которым я почти год не могла расстаться именно из-за солянки, – мечтательно улыбнулась Диана. – Он был чертовски уродлив, да, но делал её так умело, что я ему всё прощала. Каждый вечер. Пока Софья не стала меня в этом упрекать. И только из-за неё мне пришлось с ним порвать. Ведь это мешало ей брать меня с собой для съема симпатичных отдыхающих, и она очень злились на то, что я, из-за этого уродца, чуть ни выбыла из игры. Едва не пропустив «сезон охоты».
– Так ты и до сих пор играешь в Богиню Диану? – не понял Ганеша. – И со мной – тоже?
– Тогда мне было лет девятнадцать, – мечтательно вспомнила Диана. – Я была ещё молодой и глупой. К тому же, по сезону, к нам на базу отдыха «Радуга» приезжала просто масса симпатичных отдыхающих, которые весь год работали по всей стране, не разгибая спины, чтобы существенную часть заработанных ими средств (обольщения) потратить летом на таких красивых девушек, как я и Софья. Живущих с детства невдалеке от базы отдыха. Молодых и глупых, – как бы извиняясь, улыбнулась она, – отдыхающих, которые и помогли мне о нём забыть. Навсегда, – вздохнула Диана. По его солянке. – И ты мне его слегка напомнил.
– Так я тоже, по твоему мнению, урод? Слегка!
– Нет, ты симпатичный, даже очень. А твоя солянка делает тебя ещё более привлекательным, – улыбнулась ему Диана. Вдруг засиявшими нежностью и невероятной глубиной глазами. – Особенно для меня! Тем более что уже осень, так что можешь не переживать, сезон окончен.
«И для тебя – тоже», – подумал Ганеша. Понимая, что в её возрасте уже пора бы подумать и о браке. Пока не поздно.
– Так чем же мне тебя сегодня кормить? – спросил Ганеша у Дианы часа через полтора.
Непрерывного секса. Так как и сам уже захотел есть.
– Я не ем ни жирного, ни сладкого, – сразу же заявила она, вставая с постели и начиная одеваться. – Ведь организм вначале высасывает из пищи весь жир, нейтрализуя его желчью, и сахар, нейтрализуя его излишки инсулином. Что и приводит к работе внутренних органов на износ и преждевременному старению организма. А твёрдые углеводы, к которым все добавляют жир и сахар, выходят у них через утилизатор, – хлопнула она себя по заднице, натягивая колготки, – практически в неизменном виде. Вот им и кажется, что от них нет никакого толку. Так как если они начинают есть только постное, у них начинается упадок сил. А это всего лишь вопрос привычки. Организму надо дать немного времени чтобы перестроится для того, чтобы его поджелудочная железа научилась полноценно расщеплять твёрдые углеводы. И быстро пополнять запасы энергии при физических нагрузках.
– Так и что же ты будешь есть? – так и не понял Ганеша, что ей готовить.
– Я почти всеядна, – улыбнулась та, застёгивая блузку на груди. – Но ем только то, в чем нет ни жирного, ни сладкого. Вот и всё.
– А – мясо?
– Из мяса организм высасывает животный жир. Поэтому я и не ем мяса. Тем более что там трупный яд. А я слишком сильно себя люблю, чтобы питаться падалью.
И когда Ганеша приготовил ужин и они сели за стол, Диана через пару минут продолжила нудить:
– А как только я чувствую, что уже наелась, я тут же отказываюсь от приёма пищи, – отодвинула она тарелку. – Независимо от того, сколько её осталось. Чтобы у меня не оттягивался живот, как у некоторых девушек, которым на себя плевать. Я лучше ещё раз поем, как только снова проголодаюсь, чем буду переедать. Так что никогда мне больше столько не наваливай. Нужно слушать свой организм, а не тех, кому жалко выбрасывать недоеденную тобой пищу. Вот и всё. Если хочешь быть таким же вечно молодым и красивым, ешь как я!
– Ты не просто восхитительна, но ещё и большая умница!
– Ум в том, чтобы применять знания на практике для своей же пользы, а не умничать, но толстеть.
– Это уже не ум, это безумие! – согласился Ганеша, доедая её порцию.
– Как ум врачей и учёных, которые знают всё о вреде жирной и сладкой пищи, но не могут удержаться и трескают всё подряд, закусывая всё это таблетками. Лишь ещё быстрее убивая ими свой организм. Толку-то от того, что они всё знают?
– Всё. Ты будешь только моей!
– Размечтался! – усмехнулась Диана, решив, что он намекает ей о браке. – Как разбогатеешь, сразу звони! Мне надо решить ещё одну незадачу.
– Какую же это? – не понял Ганеша: «Чего ещё ей в этой жизни не хватает?»
– Мне надо полностью бросить свою работу. Так как физическая активность заставляет меня поглощать больше пищи, чем хотелось бы.
– Так займись сугубо интеллектуальным трудом. Убьёшь двух зайцев разом!
– Была бы я такая умная, я давно бы уже так и сделала, – усмехнулась над собой Диана. – Но даже для того чтобы мне на кого-то отучится, нужны деньги. А у меня их нет. Поэтому мне и нужен кто-то побогаче. Как разбогатеешь, так я и буду только с тобой. Мой господинчик. Если ты тогда этого всё ещё захочешь.
– Облизательно! Даже если ты и уйдёшь от меня, я тебя верну.
– Что ж, буду ждать, – улыбнулась Диана.
– Я хочу крепко-накрепко связать наши кармические нити – в сплошной ковёр! Чтобы ты стала моей и только моей. То есть не только в этой жизни, но и – всегда! И мы валялись бы на этом ковре вовеки вечные. Так что если я разбогатею даже под старость лет, я всё равно тебе тут же позвоню!
– Что ж, ты знаешь, где меня искать.
– У Софьи?
– Мы давно уже с ней неразлейвода. Как ты говоришь: «Всегда!» А пока у тебя нет денег, можешь даже не искать.
Лицо которой таинственным образом становилось именно красивым только тогда, когда Диана не употребляла спиртное как минимум с неделю. Стоило же Диане попить дня два, как черты её лица слегка оплывали, делая её просто симпатичной. А затем, если Диана так и не выходила из угара куража, продолжая пьянствовать, её лицо начинало отдалённо напоминать выражение лица самой заурядной алкашки. И не только ему, но и Ромулу, подтверждая это «чудо», когда
