— Правильно кажется, — кивнула Александра. — Одно не пойму — у таких мечей, как и у людей, есть своя карма. И с каким же это вывертом повернулось Колесо Великого Предела, что Путь такого меча пересекся с хммм… тропинкой периферийного цунэбито[9]?
Виктор задумчиво посмотрел на Александру. Что такое «цунэбито» он не знал, но по оттенку голоса Александры понял, что что-то весьма для него нелестное.
— Интересно, — сказал он. — Ты для того со мной трахнулась, чтобы узнать, что во мне такого особенного?
— Не знаю, — пожала плечами Александра, не отрывая завороженного взгляда от клинка. — Американцы называют это «мейк лав». Делать любовь. Иначе говоря, захотелось, и все.
— Не знаю, как в Штатах, а в наших детских садах так бывает, — сказал Виктор. — И в школе, в младших классах. Когда пацан нравится, то девчонка его по-всякому оскорбляет и норовит унизить. Чтобы внимание к себе привлечь.
— Ага, — кивнула Александра. — Твой случай. Ты мне безумно нравишься, и я не знаю, как привлечь к себе твое внимание… Все, не могу больше!
Она с силой вогнала катану в ножны.
— В себя затягивает… Короче, ненаглядный ты мой.
Она свесилась с кровати и, достав из-за ее спинки длинную кожаную сумку, бросила ее Виктору.
— Держи. Это твое.
— Что это? — удивился Виктор.
— Говорю же, твое имущество. Открывай. Только осторожно.
— Чего опять подстроили? — мрачно спросил Виктор, с некоторой опаской развязывая туго затянутые шнурки. — Не могли в сумку молнию вшить?
Александра покачала головой, но ничего не ответила. Мол, безнадежен пассажир, и могила его не исправит. Только крематорий.
Виктор наконец развязал шнурки и вытащил наружу сверток плотной материи, перевязанный черным шнуром. Он положил сверток на кровать, развязал шнур, развернул материю…
Это был еще один меч.
На этом мече, в отличие от изукрашенной богатой отделкой катаны, не было ни узоров, ни камней, ни даже намека на какие-либо украшения. Вряд ли можно было назвать украшением едва заметную цепочку иероглифов, вдавленных в поверхность ножен и почти неразличимую на общем фоне. И отделка, и сами ножны, и оплетка рукояти меча были цвета абсолютной, непроглядной ночи. Под оплеткой угадывался крашенный в тот же цвет слой пупырчатой кожи ската.
В целом меч не производил впечатления дорогой вещи. Даже лак на ножнах, выполненных из твердого материала, похожего на дерево, был невыразительно-тусклым. Свет словно тонул в этом мече, словно тот был сработан из куска космической черной дыры.
— Ниндзя-то, — прошептала Александра. — Меч ниндзя. Брат твоей катаны.
— В смысле? — переспросил Виктор, не в силах отвести взгляда от нового меча.
Он чувствовал.
Он научился чувствовать это после многих ночей, проведенных в одной комнате с катаной. В новом мече таилась та же магия, что и в катане, доставшейся Виктору после смерти Стаса. Магия давно ушедших в прошлое битв, стонов умирающих врагов и, возможно, неслышные стенания их душ, по словам Александры навечно заключенных в металлическую плоть их клинков.
Короткий меч тоже был убийцей, таким же «жадным до крови», как и его брат.
— Их сработала рука одного Мастера, Сигэтаки из Эдо. А потом он убил своего создателя.
Александра погладила катану, лежащую у нее на коленях.
— Этот вакидзаси, — она кивнула на черный меч, размерами больше похожий на очень длинный кинжал, — лежал в багажнике машины, на которой Стас приехал в «Пагоду» в тот день… что стал для него последним.
По ее лицу пронеслась едва заметная тень, но ее речь осталась такой же твердой и размеренной.
— Когда клуб обрушился, кусок крыши спланировал на машину и превратил ее в лепешку. Ножны и рукоять меча размололо в щепки. Но клинок не пострадал, хотя был чуть ли не кольцом завернут вокруг бетонного блока, который грохнулся на него с высоты в пять этажей. Такие мечи не ломаются. В отличие от людей… Не трожь! — крикнула она.
Потянувшийся было к мечу Виктор застыл на месте.
Александра бережно положила катану на кровать и взяла в руки черный меч.
— Современный Мастер якудзы из знаменитого клана Ёсимунэ сделал из древнего вакидзаси меч ниндзя. От старого меча здесь только клинок. Остальное — современные технологии на базе современного ниндзюцу. И пока историки спорят, были у ниндзя в Средние века специальные мечи или не были…
Клинок с еле слышным шипением покинул ножны. Он тоже был непроницаемо черным. Современный Мастер покрыл древнее оружие светопоглощающим напылением, под которым угадывалась искусная гравировка — знакомый дракон, сжимающий в лапе драгоценную жемчужину. И какая-то надпись.
— …у тебя, Витя, будет самое совершенное в мире оружие, — шепотом закончила фразу Александра.
Она откровенно любовалась мечом, осторожно поворачивая его и так и эдак в потоке лунного света. Клинок, прямой, словно грань черного бриллианта, почему-то вызывал ассоциации с дремлющей до поры до времени акулой.
«Интересно, она когда-нибудь такими глазами на мужика глядела, — отчего-то неприязненно подумал Виктор. — Маньячка чертова. Тоже мне, мейк лав потому, что захотелось».
— И за что же мне такая милость? — язвительно осведомился он. — И катану оставили, и ниндзячий меч подогнали за здорово живешь…
— Это закон якудзы, — сказала Александра, продолжая восхищенно рассматривать меч. — Если один член Организации убивает другого, который вызвал его на смертельный поединок, то все его имущество переходит к победителю.
— А если наоборот?
— А если наоборот…
Александра с благоговением вложила черный меч в ножны и, положив его на кровать строго параллельно катане, наконец-то удостоила Виктора взглядом.
— …то победитель предстает перед судом якудзы и объясняет, с какой это радости он причинил ущерб Организации, убив ее члена. Еще вопросы будут?
— Ага, — сказал Виктор. — Что там на мече написано?
— «Отнимая жизнь у противника, помни — это не самое ценное, что ты можешь у него отнять», — перевела Александра.
Виктор призадумался, повертел фразу и так и эдак… Ни черта не понятно. Что может быть ценнее жизни? В общем, очередной восточный замут, не стоящий того, чтобы ломать об него голову.
— Это все, чем владел Стас? — кивнул Виктор на мечи. — Помнится, кто-то когда-то говорил что-то насчет того, что у Стаса в Японии свой ресторан и отель с видом на Тихий океан…
Александра прищурилась.
— Да… Ты ушлый стал, как я погляжу. Барыжные дела на пользу пошли. Только губу закатай обратно. Все остальное принадлежит Организации.
