— Он обманул нас, — мрачно огрызнулся Нагмал.
— И в чем же? Не дал вам обещанного? А оно, это обещанное, стоило того, чтобы наделять могуществом и неуязвимостью человека без чести и совести? Вы ведь тоже все маги, разве вы не видели, что он собой представляет?
— Ну, прежде всего, это были не мы, — вставил кто-то из более молодых и вменяемых. — Эту глупость совершили наши предки, а мы лишь расплачивались за их ошибку.
— И спешу вас уведомить, что вы за нее еще не расплатились. Во всяком случае, перед нами. И поймите, вам очень повезло, что сейчас мы нуждаемся в вашей помощи, иначе мы бы не стали вести с вами переговоры, а поступили бы так же, как со всеми приспешниками вашего Повелителя…
До сих пор — ни слова о его голове и вообще о нем. Значит, им в самом деле нужно что-то другое? Какая-то помощь? Нет, надо собраться и послушать внимательно… нет, не смотреть, не встречаться глазами…
— …В данных обстоятельствах нейтралитет для вас невозможен. Если бы смерть Повелителя сама собой решала все проблемы, тогда мы, может быть, и не стали бы вас беспокоить. Но до окончательной победы еще далеко, и за нее еще придется побороться. Ваши бывшие соратники продолжают бесчинствовать на нашей земле, место Повелителя занял еще один такой же негодяй, который продолжает его дело… Да и о себе тоже подумайте. Как только наследник Повелителя оплачет возлюбленного наставника и немного придет в себя, он тут же вспомнит, что без вас у него появилась масса проблем и просто неудобств. И вам все равно придется выбирать сторону. Либо вы с ним, либо с нами. А у вас тут еще и болото.
— Вот в дело с болотом не надо вмешиваться! — Опять кто-то Нагмала за язык тянет, ну надо ему выступать, когда и так расклад понятен… — Уговор есть, и нарушать его…
— Уважаемый мэтр, разве вам не известно, что упомянутый вами «уговор» уже нарушен? Ваш юный коллега разве не объяснил вам, что произошло и как это отразится на судьбе заключенного им соглашения?
Теперь на Кайдена уставились и старейшины. Дескать, о чем речь? Проясни вопрос. Что не так, о чем это они, кто где чего нарушил?
— Да, я не смог выполнить все, что обещал Азиль… — Слова приходилось выдавливать из себя силком, они застревали в горле, словно колючие ежебоки в плетеной изгороди. — Но она все равно согласилась…
— Давайте называть вещи своими именами. «Не смогли» вы забрать Элмара, который оказался в проданной партии не по вашей вине. А все, что случилось с его величеством, — ваших рук дело, и девушку вы обманули. Давайте-ка расскажем ей, как вы на самом деле поступили с человеком, которого обещали спасти. Подлость называется подлостью в любом мире, и ложь называется ложью. После того, что вы совершили, Азиль вам ничем не обязана.
Ну вот… Началось… не хватает только эффектного появления призрака из стены…
— Думайте обо мне что хотите, — мрачно отозвался Кайден, не поднимая глаз от пола. — Можете убить меня медленно или быстро, как вам будет угодно. Я сделал то, что сделал. Я очень любил своего брата.
Внезапный резкий звук, похожий на шипение атакующей змеи, заставил его невольно поднять взгляд, и он тут же понял, что не следовало этого делать, но было поздно. Он смотрел в темные, переполненные ненавистью глаза эльфа и не мог даже отвести взгляд, словно кто-то держал его насильно.
— Я тоже любил своих братьев! — Высокий звенящий голос эхом отдавался в полупустом зале. — Всех троих, представь себе! А знаешь, как я любил маму? И Оливию? Может, мне убить вас всех и сжечь вашу деревню к едреным демонам? И кузена Шеллара я тоже очень любил, так что мне теперь сделать с тобой?
Сила, державшая его, отпустила, но теперь отвести глаза означало струсить, и Кайден просто не посмел.
Лицо придворного мага неожиданно болезненно передернулось, словно от нервного тика, и в одно мгновение стало старше.
— Ваше высочество… — тихим, срывающимся голосом произнес он. — Прошу вас…
— Раз уж вы пустили меня в общество, — неожиданно влез «внучатый племянник», — и начали тут мериться, кто кому чего должен… То нехило было бы напомнить, что Орландо тоже очень, знаете ли, любил своих родных. Всех, кого эти, мать их, несчастные обманутые потерпевшие перерезали двадцать лет назад.
— Мой отец, братья и юные племянники были очень дороги мне, — ровным голосом произнес император, глядя куда-то поверх голов — то ли того требовали обычаи его родины, то ли просто боялся, что тщательно скрываемые эмоции все же прорвутся при одном взгляде на врагов.
— Я тоже любил свою сестру, — впервые за все время разговора подал голос бородатый, продолжая при этом гладить урчащее мифическое животное.
— Да каждого из моих солдат кто-то любил! — зло выкрикнул парень с изувеченным лицом. Он тоже смотрел в глаза, прямо и жестко, и Кайден не удержался — зацепил краешек памяти.
И тут же отпустил. Не просто отпустил — шарахнулся так, что едва не свалился со стула, уклоняясь от летящего в лицо клинка.
— Не сметь шарить по чужой памяти без разрешения! — гневно рявкнула бабушка-консультант. — Я все вижу!
— А может, наоборот, было бы полезно?.. — задумчиво произнес четвероногий получеловек. — Мне кажется, они не понимают…
Младший мистралиец вдруг схватился за поясницу и закричал, что пристрелит каждого, кто посмеет совать свой нос в его память. Старший схватил его за плечи и что-то зашипел в ухо — наверное, просил вести себя прилично.
— Перестаньте же! — умоляюще повторил маг, на лице которого сейчас словно боролись за право владения два разных возраста. Его спутников это ничуть не удивляло — то ли просто не видели со спины, то ли это у него было обычным делом. — Уверяю вас, все они понимают, просто не соотносят лично с собой.
— Ну, это кто как… — Сестра Повелителя выразительно покосилась на Кайдена. — Некоторые вот считают себя со всех сторон правыми и никому не обязанными.
— Мы тоже не обязаны встречать вином и апельсинами ублюдков, которые пришли отнять нашу землю и поработить нас! — опять влез узколицый.
— Так! — решительно произнес еще один голос почти над самым ухом Кайдена. — Помолчите все и заткните кто-нибудь Кантора! Я не хотел вмешиваться, но вы все-таки устроили из переговоров пошлый базарный скандал. Прежде всего передайте Элвису мое презрительное «фи» и гоните его двойника отсюда к шестиногим крокодилам.
Красавчик довольно ухмыльнулся и фамильярно ткнул пальцем в коллегу.
— Проспорила!
— Мелочи, — снисходительно усмехнулась сестра Повелителя. — Я тебе проспорила золотой, а Элвис мне — пятьсот.
— Это как? — изумился юноша.
