Кряжистый фермер вышел вперед, преисполненный важности и смущения, одергивая натянувшуюся куртку, с трудом сдерживавшую живот деревянными пуговицами. Он пригладил редеющие волосы, то и дело падавшие на лицо.
— Как я говорил, лорд Гарет, обстояло все так…
И фермер совершенно откровенно изложил, как обнаружил чужаков на своем сеновале и приказал им убираться; правда, Логайн в его рассказе подрос на фут, а единственный удар превратился в драку, в которой Ним в долгу не остался и возместил все обидчику сполна. Упал фонарь, занялось сено, в предрассветный час из дома выскочила семья Нима. Тогда и поймали этих вот злодеек, а сарай сгорел дотла, и потом открылась пропажа кошеля из дома. О том же, как появился проезжавший мимо слуга лорда Гарета, когда кое-кто из домочадцев уже тащил веревки и высматривал сук потолще. Ним умолчал.
Когда фермер опять заговорил о «схватке» — на сей раз казалось, он вот-вот одолеет противника, Брин прервал его:
— Этого достаточно, мастер Ним. Можешь вернуться на место.
Но тут к фермеру подскочила одна из женщин, стоявшая среди родичей Нима. Судя по возрасту, она вполне подходила ему в жены. Хотя лицо женщины было округлым, мягкости и сердечности от нее ждать не приходилось — такой круглой бывает сковорода или обкатанный рекой валун. И обуревал ее не только праведный гнев, а и что-то еще.
— Отхлещите этих девок как следует, лорд Гарет, хорошо? Вздуйте их хорошенько! А после надо их вывалять в дегте и перьях и гнать до самого Джорнхолма!
— Никто не вызывал тебя, Майган, — резко проговорила стройная женщина в сером. — Это суд, а не рассмотрение жалоб. Вернитесь на место, и ты, и Адмер. Сейчас же. — Оба подчинились, причем Адмер — с большей готовностью, чем Майган. Женщина в сером повернулась к Мин и ее спутницам:
— Если желаете дать показания в свою защиту или указать на смягчающие обстоятельства, можете высказаться.
В голосе ее не звучало сочувствия, и вообще он был ровен и безучастен.
Мин ожидала, что заговорит Суан — она всегда была за главную и вела все разговоры, но Суан не пошевелилась, даже глаз не подняла. К столу, не сводя взора с сидящего за ним мужчины, шагнула Лиане.
Двигалась она так же прямо, как всегда, однако ее обычная походка грациозный шаг, но все-таки шаг — превратилась в плавное скольжение с намеком на легкое покачивание из стороны в сторону — точно тростинка на ветру. Каким-то образом ее грудь и бедра вдруг обрисовались явственнее. Не то чтобы она выставляла их напоказ, просто так казалось из-за того, как она двигалась.
— Милорд, мы, три беспомощные женщины, спасаемся от бурь, что обрушились на мир. — Ее обычные живые нотки исчезли, голос обрел бархатистую мягкость и мелодичность. В темных глазах затлел призывный огонек. — Без гроша в кошеле, заплутавшие, мы нашли пристанище в сарае мастера Нима. Проступок, я знаю, но нас пугала ночь. — Легкий жест, руки чуть приподняты, открытые ладони обращены к Брину — Лиане на миг показалась совершенно беспомощной. Но всего на миг. — Этот человек, Далин, нам вообще-то совсем незнаком. Просто мужчина предложил свое покровительство. В эти дни одним женщинам тяжело, нужен мужчина, который их защитит. Но боюсь, милорд, выбор мы сделали из рук вон плохой. — Расширенные глаза, умоляющее лицо говорили, что сам лорд сделал бы выбор куда вернее. — Да, милорд, этот Далин и напал на мастера Нима. А мы бы или убежали, или отработали хозяину, чьим приютом без спросу воспользовались. — Обойдя вокруг стола. Лиане грациозно опустилась на колени возле стула Брина и мягко положила пальцы на его запястье, заглядывая ему в глаза. Голос Лиане дрожал, хотя от одной ее слабой улыбки учащенно забилось бы сердце любого мужчины. Во всем этом был намек на многое. — Милорд, мы виновны в маленьком преступлении, виновны, однако не настолько, как тут хотят представить. Мы всецело отдаемся вашему милосердию. Умоляю вас, милорд, сжальтесь над нами! Защитите нас!
Одно долгое мгновение Брин смотрел в глаза Лиане. Потом, громко откашлявшись, шумно отодвинул стул, встал и отошел к противоположному концу стола. Селяне и фермеры зашевелились, мужчины, по примеру своего лорда, прочищали горло, женщины что-то тихонько ворчали. Брин остановился перед Мин:
— Как тебя зовут, девочка?
— Мин, милорд. — Уловив глухое бурчание Суан, девушка поспешила добавить: — Серенла Мин. Все зовут меня Серенлой, милорд.
— Видно, у твоей матери было какое-то предчувствие, — с улыбкой проворчал Брин. Не он первый так реагировал на ее имя. — Хочешь что-нибудь добавить, Серенла?
— Только, что я очень сожалею, милорд, и что в случившемся на самом деле нет нашей вины. Это все Далин. Я прошу о снисхождении, милорд.
Рядом с мольбой Лиане просьба девушки немногого стоила, но лучшего она придумать не сумела. Да и с разыгранным Лиане представлением ничто не могло бы сравниться. Во рту у Мин пересохло — совсем как на знойной улице. А что, если этот лорд решил их повесить?
Кивнув, Брин шагнул к Суан, по-прежнему стоявшей потупившись. Взяв женщину за подбородок, лорд приподнял ее голову и в упор посмотрел ей в глаза:
— А как твое имя, девушка?
Мотнув головой, Суан высвободилась и отступила на шаг.
— Мара, милорд, — прошептала она. — Мара Томанес.
Мин тихонько застонала. Суан была явно напугана и в то же время смотрела на судью вызывающе. Мин уже казалось, что в следующий миг Суан потребует у Брина отпустить их. Брин спросил, не желает ли она что-нибудь сказать, и Суан дрожащим шепотом отказалась, но глядела на него так, будто судья здесь — она. Если язык придержать она и сумела, то глаза ее подвели.
Немного спустя Брин отвернулся. Вновь усевшись на свой стул, он сказал Лиане:
— Встань рядом с подругами, девочка.
Та пошла на место, лицо ее выражало полный крах и еще что-то, что у другого Мин назвала бы обидой.
— Я принял решение, — громко, для всех объявил Брин. — Преступления серьезны, и ничто из услышанного мною не изменило фактов. Если трое злоумышленников проникнут в чужой дом с целью украсть подсвечники и один из них нападет на хозяина, то виновны в равной мере все трое. Ущерб должен быть возмещен. Мастер Ним, я оплачу тебе восстановление сарая и еще дам цену шести дойных коров. — Глаза крепкого фермера загорелись, но Брин добавил: — Рассчитается с тобой Каралин, когда уточнит сумму ущерба. Как я слышал, коровы у тебя стали давать мало молока. — Женщина в сером коротко кивнула. — Что касается твоей шишки, то я присуждаю за побои одну серебряную марку. Не спорь, — твердо заявил Брин, когда Ним открыл было рот. — Когда ты перепьешь, от Майган тебе и покрепче достается. — По рядам зрителей побежали смешки; нисколько не смутили селян и растерянно-сердитые взгляды Нимовой родни, а когда Майган поджала губы и презрительно глянула на мужа, смех зазвучал даже громче. — Я также возмещу тебе те деньги, что были в украденном кошеле. Как только Каралин удостоверится, сколько же монет там было, и каких.
