Сумерки... Не понятно только утренние или вечерние, главное, что сумерки, а рядом с монастырем тракт проходит... В общем, даже боюсь представлять шок, испытанный путниками, когда не так уж далеко от них пронеслась простоволосая бледная девица в одежде покойницы. Вопли ужаса, по крайней мере, я не один раз слышала, правда, не отвлекалась на них. Будто кто-то в моей голове беспрестанно повторял приказ "бежать!". Остановиться сама я попросту не могла, хотя уже в глазах мутилось и бок болел ужасно, а не получалось заставить ноги не двигаться.
Спас меня от этого бега по кругу Томас, в которого я врезалась на полной скорости. Видимо, разогналась я довольно-таки прилично, так как далеко не мелкого соученика, который в дурном настроении и быка мог кулаком сшибить, просто свалила на землю.
- Ири, ты чего, совсем ума лишилась? - дружелюбно поинтересовались у меня. Кажется, бить меня за "приземление" не собирается. Отлично, а то повторения последнего моего "подвига" я бы могла и не пережить.
- Ты последний выбил, - буркнула я, поднимаясь с Томаса.
- Видать не слишком много было, раз так легко вылетел, - прокомментировал мои слова парень, с кряхтением вставая на ноги.
Вот ведь тоже язва. Надо бы нажаловаться на него брату Марку, что не испытывает должного раскаяния, едва не угробив к чертям свою сестру во Творце. Пусть ему пару лишних кругов на тренировке накинут. Для смирения.
- Как это ты так носилось-то? Три дня пластом пролежала, даже не дышала, кажется. А тут встала и такого стрекача задала! Я уж думал, ты до самого тайного града лесных еретиков бежать задумала.
- Знала бы, где их искать, может и побежала бы, - мрачно ответила я. - Меня же чуть не спалили сегодня.
А потом до моей светлой головы дошло.
- Сколько, ты говоришь, я пролежала?! - воскликнула я, чувствуя, как внутри екает.
- Три дня. И не дышала. Брат-лекарь едва не в припадке бился, пытаясь тебя поднять, но не получалось, - торжественно сообщил мне Томас. - Вот говорю тебя, без Его вмешательства здесь точно не могло обойтись. Ты ж мертвая была!
Мертвая. В который раз. Восхитительно.
- А может и не мертвая, - фыркнула я. - Может, просто спала так крепко. Такое иногда бывает - заснет человек, а его за мертвого принимают.
Ну, может, я действительно в летаргический сон просто-напросто впала, а монахи и подумали, будто преставилась. Такие случаи сплошь и рядом происходят... Ну, правда ведь, десятки случаев было. Ходит человек, ходит, а потом - хлоп, и падает замертво. А потом просыпается. Помнится, в какой-то стороне даже каким-то хитрым образом протаскивали шнурок от колокольчика, чтобы если несостоявшийся покойник вдруг придет в себя, он смог бы сообщить о своим пробуждении, а не заживо гнить под землей.
- Бывает... Только тебя слезами Святого Эдмунда проверяли, они-то живого никогда не пропустят!
Упс. Видела я эти штучки у брата-лекаря. Кажется, даже какой-то волшебный камешек, который светится, если положить его на живого. Монах рассказывал, что этим камнем на поле боя проверяют павших и таким образом спасают многих воинов. Сама я такой занятной вещицы не видела, но местные в ее силу верят истово, как в Творца и явление грядущей святой. Или даже больше. Все же не первого, ни второй народные массы вживе не лицезрели, зато слезы Святого Эдмунда у каждого лекаря под рукой обязательно были и даже вполне сносно работали.
- Может, слеза бракованная попалась? Ну как бы я мертвая встала, а? Даже и в храме. Я же из себя ничего и не представляю, верно? А рядом никого особо благочестивого, кроме отца Иоанна не было. Ну, так он же вроде мертвых не поднимает, так? - затараторила я.
Ну не могла же я действительно три дня мертвой пролежать, так? Это ж вам не клиническая смерть! Как нас на уголовке учили: необратимые изменения в головном мозге. После такого никакая реанимация не поможет, а уж тем более какое-то чудо. А я вполне себе бодро хожу и даже мыслю. Следовательно, ничего с моим мозгом не произошло. Летаргия. Точно летаргия.
- Так-то оно так, - не слишком-то убежденно буркнул мой несостоявшийся убийца. - Только слишком уж странно, Ири...
- Что? - насторожилась я.
- Да тебя, кажись, ничем не проймешь! Сперва с неба навернулась - и ничего, потом я тебя приложил - опять ничего, теперь вообще померла - так перед самыми похоронами встала! И снова ничего! Эх, жаль брат Марк жечь тебя отговорил...
- Да ты рехнулся!!! - истошно завопила я, готовая залепить мерзавцу в глаз.
И плевать, что я и кулак-то как следует сложить не сумею! С такой злостью точно получится.
- Да ты чего, бесноватая?! - шагнул назад Томас. - Я ж только в том смысле, что проверить хорошо бы! Вдруг, ты и не горишь ко всему прочему!
- Больной! - рявкнула я. - Случайно все это было! И сгорела бы я! За милую б душу сгорела!!!
Высказавшись, я резко повернулась и потопала в обитель, тихо ругая под нос этого идиота. Экспериментатор недобитый, чтоб его приподняло и шлепнуло. Жечь меня, видите ли, нужно. Для проверки. Я ему, что, сейф несгораемый?!
Меня колотило от потрясения, ноги кололи камешки и прочая ерундень, которой усеяна земля. Хорошо хоть битого стекла нет. Там, у себя, я не рисковала даже у бабушки по огороду босиком пройти, легко можно было напороться на осколок бутылки (привет от соседей-алкоголиков) или ржавый гвоздь. А тут неприятно, даже больно, но хоть заражение крови не светит...
Сумерки все же оказались вечерними, так как вокруг понемногу темнело и весьма ощутимо холодало. В сорочке, то бишь саване на улице стало совершенно неуютно, да и обитатели монастыря нервно косились и через одного крестились, завидев меня, топающую навстречу с не самым радостным выражением на лице. И в саване. Кто-то хватался за крест. Кто-то за топор.
В общем, оказавшись в уже ставшей родной келье я прикрыла за собой дверь, по которой тут же и сползла на пол с облегченным вздохом. Жива. В очередной раз. Невероятное везение. Знать бы еще, когда оно закончится...
Я с омерзением сорвала с себя саван. Была бы возможность - разорвала бы на мелкие кусочки. Да только время, проведенное в новом мире приучило меня быть рачительно сверх меры. Мне погребальная сорочка не пригодилось, так кому-то другому сослужит. Умирают здесь часто. Так что погребальную тряпку я аккуратно сложила, планируя утром отдать кому-нибудь из монахов, сама же облачилась в ставшие привычными штаны и рубаху. Сразу стало спокойнее. Будто и не было ничего и я просто очень сильно устала после измывательства брата Марка. Надо, кстати говоря, не забыть ему спасибо сказать, не вмешайся монах, одному богу известно, чем все могло бы закончиться. Кхм. Богу. Надо бы переучиться и божиться по-местному, Творцом.
