— Не достать ли ее еще раз?
— Лучше этого не делать, — ответил Щелчок.
— А если только на минуточку? — не унимался Пьянчужка.
— Минуточки иногда тянутся долго, — не уступал Щелчок.
— Но ведь здесь темно, — напомнил Пьянчужка.
— Не всегда дело в свете, — возразил Щелчок.
Какое-то время оба гнома помолчали. Где-то вдалеке раздался резкий крик ночной птицы.
— Как ты думаешь, она очень нужна нашему королю? — спросил Пьянчужка.
— Он говорил, что предпочел бы ее никогда не видеть, — напомнил Щелчок. — Еще он говорил, что хорошо бы, если бы она пропала.
— И все же она может ему понадобиться, — засомневался Пьянчужка.
— У него и так хватает разных бутылок, ваз и прочих ценностей, — ответил Щелчок.
— Лучше бы нам еще раз ее достать.
— А по мне, лучше ее не трогать.
— Мы бы еще поглядели на танцующих клоунов… Так здорово!
— А если еще кому-то придет в голову ее украсть? Что тогда? А?
Пьянчужка умолк, но по тому, как беспокойно он завозился, Щелчок понял, что друг с ним не согласен. Щелчок не стал обращать на это внимание. Пьянчужка повозился еще немного и затих. Он стал смотреть в ночное небо. Ему вспомнились вкусный ужин и теплая постель, от которых он отказался, сбежав вместе с Щелчком.
— Лучше было бы нам остаться у повелителя до утра, — заметил он наконец.
— Мы должны были как можно скорее уходить с такой бутылью, — раздраженно ответил Щелчок, которому надоели приставания Пьянчужки. — Эта бутыль беспокоила короля. Ему было даже больно смотреть на нее. Она напоминала ему о собаке. Этот пес был его другом, хотя сам я не могу понять, как это можно дружить с псом. Собак только есть хорошо, а на что-то иное они не годятся.
— Надо было сказать ему, что мы заберем бутылку, — заявил Пьянчужка.
— Это бы причинило ему еще большую боль, — возразил Щелчок.
— Он на нас рассердится.
— Нет, он будет доволен.
— Хорошо бы еще раз взглянуть на бутылку. Ох и большая же она.
— Ты замолчишь?..
— Хотя бы убедиться, что с ней все в порядке…
Щелчок тяжело вздохнул, отчего пыль у входа в их убежище забилась в ноздри. Пьянчужка чихнул.
— Ну, разве что совсем ненадолго, — наконец согласился Щелчок.
— Только на минуточку, — уточнил Пьянчужка.
Они оба заработали своими лапками, разрывая кучу хвороста, которым была завалена ямка, вырытая ими у входа в нору. После того как с этим было покончено, оба гнома осторожно дотронулись до бутылки, завернутой в тряпицу. Они развернули и вытащили свое «сокровище», после чего положили бутылку на землю, буквально у себя под носом.
— Какая красивая! — прошептал Щелчок, глядя на бутылку.
— Какая прелесть! — в унисон ему отозвался Пьянчужка.
«Минутка» давно уже прошла, прошло много минут, а гномы все продолжали глазеть на бутылку.
— Интересно, что там внутри? — заметил Щелчок, тыкая пальцем в горлышко.
— Интересно, — подтвердил Пьянчужка.
Щелчок осторожно потрогал бутылку. Гномам показалось, что арлекины стали танцевать быстрее.
— По-моему, она пустая, — сказал Щелчок.
Пьянчужка также потрогал бутылку.
— По-моему, ты прав, — заметил он.
— Но как это можно проверить, не открыв ее? — поинтересовался Щелчок.
— Вряд ли иначе поймешь, — тут же согласился Пьянчужка.
— Может, мы и ошибаемся, — заметил Щелчок.
— Может быть, — подтвердил Пьянчужка.
Они еще раз осмотрели бутылку, даже обнюхали ее, по очереди повертели в руках, но так ничего и не поняли.
Наконец Пьянчужка потрогал пробку. Щелчок поспешно забрал у него бутылку.
— Мы же договорились сразу не открывать ее, — напомнил он.
— А зачем слишком долго ждать? — спросил Пьянчужка.
— Мы договорились, что откроем ее, когда доберемся домой.
— Но это слишком далеко. К тому же мы и здесь в безопасности.
— Мы же договорились!
— А мы можем передоговориться.
Щелчок почувствовал, что его решимость поколеблена. В конце концов он не меньше Пьянчужки интересовался содержимым их драгоценной бутылочки. Можно ведь осторожно открыть ее, а потом сразу опять закрыть. Они успеют заглянуть туда…
Но вдруг то, что налито в бутылку, разольется в темноте и пропадет!
— Нет, — твердо сказал Щелчок. — Мы откроем бутылку только дома, не раньше.
Пьянчужка бросил на него злой взгляд.
— Только дома, не раньше, — проворчал он недовольно.
Они какое-то время молча лежали и смотрели на бутылку, пока не устали глаза. Надо сказать, что у гномов зрение вообще слабое и они больше полагаются на остальные пять чувств. А сейчас была ночь. Поэтому они даже не заметили, как пробка начала двигаться, словно ее кто-то расшатывал.
— Лучше все же ее убрать, — сказал наконец Щелчок.
— Пожалуй, — снова вздохнул Пьянчужка.
Гномы потянулись к бутылке, но вдруг услышали странный звук:
— Шшшшшшш!
Гномы поглядели друг на друга. Но никто из них не шикал.
— Шшшшшш!
Звук исходил из бутылки.
— Шшшшшш! Освободите меня, хозяева! — услышали гномы.
Щелчок и Пьянчужка тут же отдернули лапки и забились в нору, так что оттуда торчали только кончики их носов. Между тем неведомый обитатель бутылки начал ныть:
— Пожалуйста, ну пожалуйста, милые хозяева, выпустите меня отсюда! Я не сделаю вам ничего плохого, вот увидите. Я ваш друг. Я вам кое-что покажу, хозяева. Освободите меня. Вы увидите такие чудеса!
— Какие чудеса? — робко спросил Щелчок, не вылезая из норы. Пьянчужка промолчал.
— Вы увидите волшебство, доброе волшебство, — отвечал голос из бутылки. — Я не причиню вам зла. Честное слово.
— А ты кто? — спросил Щелчок.
— И почему умеешь разговаривать? — спросил Пьянчужка.
— Бутылки не разговаривают.
— Никогда не разговаривают.
— Да нет, хозяева, — ответил тот же голос. — Это не бутылка разговаривает с вами. Это я.
— Кто ты? — спросил Щелчок.
— Да, кто? — поинтересовался Пьянчужка.
Последовало недолгое молчание, затем таинственный голос ответил:
— У меня нет имени.
— У всех есть имя, — заявил Щелчок, высовывая голову из норы.
— У всех, — повторил за ним Пьянчужка.
— Но только не у меня, — грустно ответили из бутылки. — Но, может быть, вы сами дадите мне имя? Да, вы ведь можете придумать, как меня назвать. Почему бы вам не выпустить меня и не дать мне имя?
Гномы еще колебались, но страх уже уступил место любопытству. Их сокровище, ко всему, умело еще и разговаривать!
