— Безделицу, ваша честь, — ответил Люкка за девушку.
Он повернулся к Анатолю и с широкой змеиной улыбкой спросил:
— Отчего только она оказалась такой важной для хранителей?
Феликс буквально физически ощутил перекрещенные на них с Анатолем взгляды.
— Твою мать… — вздохнул он.
— Мы просим оставить все, что не относится к делу, — отрезал Судья помоложе. — Суд удаляется на совещание.
Когда фигуры в красных мантиях скрылись, то над головами поднялся шум и гвалт.
— Мы, кажется, попали, — пробормотал едва слышно Феликс. — Этот подонок почуял, что наклевывается большое дело. Он теперь вцепится нам в глотки, а у нас времени в обрез.
Анатоль молчал и следил за Люккой, спокойно беседовавшим по мобильному телефону и не сводившим взгляда с нервничающей вышагивающей взад-вперед Ии.
Судьи вернулись очень быстро. Зал затаил дыхание, нервное напряжение вцепилось в глотки всех участников процесса, нависло под высоким куполообразным потолком и давило на головы. Встал самый молодой вершитель закона и юным, звонким, только-только ломающимся голосом зачитал приговор:
— Проанализировав показания и прочитав отчет о силовых линиях, Суд постановил. За развязывание боя в ночь на девятнадцатое октября две тысячи восьмого года и попрания пяти пунктов свода законов приговариваем Докуку Просфировича Клепакова и Ию Эдуардовну Норманову к исключению из рядов хранителей без возможности восстановления в должности. Приписываем сдать разрешение на ношение призм. За поддержание столкновения, а так же учитывая факт двух судебный разбирательств, приписываем Люкку Романову при первом нарушении свода законов перекрыть энергетический поток.
"Что приведет к тихой смерти в течение двадцати четырех часов", — продолжил про себя Феликс.
— Приговор зачитан и подлежит обжалованию лишь в случае изменения показаний одной из сторон. — Судья хлопнул папкой в звенящей тишине.
На лице Лукки не дрогнул ни единый мускул. Ия побледнела, приложив ладошку к посиневшим губам. Докука, Глава отряда телохранителей, схватившись за сердце, тяжело пошатываясь, добрался до скамьи и упал на нее, ощущая настоящее облегчение.
Анатоль улыбнулся, становясь похожим на акулу:
— Ты со своими пессимистичными настроениями меня хочешь выбить меня из колеи.
— Чему радоваться? — Буркнул Феликс. — Указатель-то все равно у мерзавца Люкки.
Он быстро шел по коридору Суда. Он, в общем-то, ожидал нечто подобное. Ему практически выписали путевку на тот свет.
— Стой! — Услышал он пронзительный женский голос и резко обернулся.
За ним буквально бежала Ия, стуча высокими каблуками. Ее лицо казалось сосредоточенным и покрасневшим от злости.
— Ты подонок! — Заорала он, ткнув в него пальцем.
Бедняжку трясло от возмущения.
— Как можно сделать вид, что ты взял меня в заложницы?! Ты пытался меня убить! — Буквально выплюнула она обвинения.
Ее глаза покраснели от непролитых слез. Люкка усмехнулся и засунул руки в карманы.
— Я не умею пытаться. Собственно, поэтому ты жива.
Девушка опешила, открыв рот. По щеке пробежала черная от туши для ресниц мокрая дорожка, под глазом появился темный неряшливый след. Вокруг скандаливших уже стали собираться зеваки, щелкнул затвор фотоаппарата. Девушка и мужчина смотрели друг на друга, не моргая и не шевелясь.
— Я тебя ненавижу! — Прошептала она, сглотнув. — Слышишь, ты, чудовище?! Я ненавижу тебя!
— Я, пожалуй, переживу, — пожал плечами Люкка и развернулся, уже подвигая плечом толпящийся в коридоре народ и с замиранием сердца вслушивающийся в каждый звук разговора.
— Ты разрушил мою жизнь! — Взвизгнула она, схватив его за руку и пытаясь развернуть к себе.
— Ты сама ее разрушила, — процедил Люк, отмахиваясь от нее, как от надоедливой мухи.
Девица действительно сильно раздражала его. К тому же от долго стояния, у мужчины снова заныл бок, как будто на нем все еще зияла рана, полученная, между прочим, от руки этой дамочки.
Тут она его ударила, маленькими кулачками заколотила по спине. Люк едва успел перехватить ее руки, чтобы налетевшая смерчем бедняжка не упала.
— Хватит! — Раздался громогласный голос.
Из толпы к ним бросился высокий мужчина, со светлыми волосами, собранными в хвост. Он оттащил девушку, и та прижалась к нему, сотрясаясь всем телом от рыданий. Его лицо показалось Люку знакомым. Он кивнул мужчине, скорее благодарный, и протиснулся сквозь плотный строй зевак на выход.
Только в машине он смог выдохнуть. По лобовому стеклу медленно стекали капли дождя, к дворнику прилип пожухлый коричневый кленовый лист. Вокруг здания Суда росло много кленов, горящих пожаром по осени. Уже зарождались сумерки, неохотно загоравшиеся тусклыми уличными огнями. От серости вокруг становилось как-то особенно паршиво на душе.
Люкка нажал на кнопку, заводя мотор. Тут в стекло постучались, через запотевшее окно он смог разглядеть только неясный образ. Мужчина опустил стекло, и увидел хмурившегося светловолосого, вмешавшегося в их с Ией скандал, только тут узнавая в нем худенького мальчика-студента, с которым учились на одном академическом потоке. Похоже, в отличие от Люка, тот все-таки закончил Академию и даже стал хранителем.
— Что? — Вместо приветствия спросил Люкка.
Мужчина криво усмехнулся, наклонившись к Люку, и облокотившись на открытое окно.
— Ты меня не помнишь?
— Ты не девочка, чтобы тебя помнить, так что смутно, — хмыкнул тот в ответ.
— Феликс.
— Отлично. Отходи, тороплюсь, знаешь ли.
— Послушай, — неожиданно глаза вновь обретенного однокурсника загорелись агрессией. — Ты украл в ту ночь одну вещь. Ты знаешь, о чем я. Отдай ее мне. Сейчас же.
— Если у вас исчезла какая-то вещь, то спросите с малышки Ии.
— Отдай ее мне! — Прошипел Феликс, побледнев от гнева.
— Иначе что? — Поднял одну бровь Лука. — Ты перекроешь мне энергию, если я проеду на красный свет?
— Я уничтожу тебя…
— Странные слова для хранителя порядка и добра. — От злости у Люка потемнело в глазах.
В его голове мелькали картинки одна краше другой. Как он хватает Феликса за длинный хвост и прикладывает носом о дверь. Но за спиной Люкки стоял приговор, а вражина, как назло, являлся официальным лицом, хранителем.
— Отходи, боюсь, ноги тебе отдавлю.
— Я все равно заберу у тебя указатель! — Прошипел Феликс.
— Найди его, — хмыкнул Люкка, и его губы сложились в тонкую линию.
Через секунду он с такой силой нажал на педаль газа, что завизжали покрышки, а из-под колес повалил дым. Феликс едва успел отскочить от сорвавшегося с места автомобиля, обдавшего его брызгами грязной дождевой воды из бегущего по дороге ручья.
