— Господин Виро, встаньте-ка в этот круг, — сказала я тоном, который должен был лишить демона желания пререкаться, но, видимо, вышло у меня посредственно.
— Это часть заклинания? — спросил тот с опаской. — Что-то не припоминаю, чтобы мессир Сальватор сотворял что-то подобное…
Я попыталась уйти от ответа, скроив загадочное и значительное лицо, но Виктредис тут же все испортил.
— Нет, это всего лишь обратный обережный круг, — охотно пояснил он демону. — Обычный обережный круг защищает человека, находящегося внутри него, здесь же круг будет защищать нас, находящихся снаружи.
— И от чего же он будет вас защищать? — взвопил демон, вцепившись в собственные уши.
— Не слушайте его, — попыталась я было успокоить его. — Это всего лишь формальная предосторожность, пустяковое заклинание…
— Совершенно верно! — согласился Виктедис, мстительно вознамерившийся испугать демона до полусмерти. — И поэтому для надежности нужно начертить двойную или тройную линию!
— Да помолчите же, вредитель! — напустилась я на магистра. — А вы, господин демон, становитесь, куда вам было велено и помалкивайте. Мне нужно сосредоточиться как следует, и в ваших интересах помочь мне сохранить спокойствие.
В конце концов, Виро повиновался. Виктредис умолкать не желал, однако охотно отошел на расстояние, которое счел относительно безопасным и с которого его язвительные комментарии были почти не слышны. Я мысленно повторила начало формулы, проверяя, не буду ли я запинаться, закрыла глаза и принялась за работу. Не прошло и минуты, как демон взволнованно пискнул:
— У меня встала дыбом вся шерсть! Это так и положено?
А затем, более гундосо:
— В носу ломит, точно туда вода попала! Может, не стоит продолжать?
И далее последовала череда возгласов, на которые я старалась не обращать внимания, чтобы не сбиться:
— Мои зубы! Провалиться вам сквозь землю, теперь у меня заболели зубы! Я отказываюсь! Прекратите немедленно!
— Дьявольщина, да вы решили повыдергать мне когти что ли? И это называется магией? Да клещами бы вышло быстрее и не так больно!
— Ай! Оставьте в покое мой хвост! Я чувствую, что вы принялись за мой бедный хвост!
— Нет-нет-нет, только не это! Да вы совсем стыд потеряли! Не смейте туда лезть!..
Все это время я боялась даже на мгновение открыть глаза, чтобы окончательно не разувериться в собственных способностях. Конечно, более опытный чародей наложил бы заклятие единомоментно, предварительно хорошо продумав образ и запомнив его в мельчайших деталях. В таких случаях, насколько я могла это себе вообразить, ощущения от действия формулы были бы крайне непродолжительными, благодаря чему объект не смог бы уловить, как отзывается на чары каждая часть его тела по отдельности. Я же, не доверяя собственным способностям, вносила изменения последовательно, медленно и осторожно, точно ученик художника, которому впервые доверили обвести эскиз, и, конечно, это усугубило переживания демона.
Вначале я думала, что наиболее простым решением окажется придать Виро тот облик, в котором он прибыл в Эсворд четыре года назад. Но попытавшись вспомнить то лицо, я каждый раз сбивалась. Нос? По-моему, он был довольно широким, крупным, но не курносым…или же то был обычный нос-картошка? Глаза? Черт подери, единственное, что я о них помню — так это то, что они у него имелись. Форма лица? Скулы? Подбородок?.. Ничего конкретного я вызвать в памяти не смогла, кроме того, что демон производил впечатление добряка-разгильдяя. Вскоре от напряжения я даже с закрытыми глазами начала видеть вспышки света, которые, к моему удивлению, спустя некоторое время сложились в очертания человеческой фигуры, слегка напоминающей того фантома, что возник у двери моего дома несколько часов назад.
Я с опозданием догадалась, в чем дело — до меня дошли отголоски мыслей Виро, также в эту минуту воображавшего, какой облик ему более всего подходит. Как звук, изданный нами, долетая до некого препятствия, возвращается эхом, так и мои мысленные посылы вернулись ко мне, вобрав в себя частичку мыслей демона. Да, фактически это был фантом фантома — проекция воображаемого внешнего облика Виро. И что меня озадачило — она, при ближайшем рассмотрении, оказалась двойной! Первую, кажущуюся вначале более яркой и четкой, можно было описать, как мужчину высокого роста, стройного и широкоплечего, с гордой посадкой головы. Узкое лицо его отличалось изяществом черт и вызывало в памяти того, кому бедный демон все это время завидовал — магистра Каспара. Я с досадой поняла, что этот облик — всего лишь плод жгучей ревности, но все же попыталась наделить призрачные черты жизнью, раз уж именно так желал выглядеть Виро. Увы, каждая дымчатая линия, стоило мне только задержать на ней свое внимание, расплывалась и рушилась, точно я пыталась схватить рукой луч света или струйку воды. Как ни желал бедняга демон считать себя красавцем, эта личина не клеилась к нему, будучи полной фальшивкой.
Тогда я обратилась к той части проекции, что вначале казалась более бледной. Но стоило мне только присмотреться, как черты проявились, словно выступив из тумана, и окончательно затмили призрак стройного господина. То был совсем другой человек — не слишком высокий толстячок с простым добродушным лицом. Именно таким в глубине души видел себя Виро, хоть и не желал этого признавать даже перед самим собой. И стоило мне самую малость расцветить этот образ, как он тут же ожил, словно сам по себе обогатился множеством мелких деталей — вроде веснушек, рыжеватой копны кудрявых волос и родинки на правой щеке — и вскоре стал настолько реальным, что мне показалось, будто я давным-давно знаю этого человека.
В первый раз я создала личину и с восхищением изучала свое детище, находя в каждой мелочи неизъяснимую прелесть, пусть даже речь шла о кустистых бровях или о слегка оттопыренных заостренных ушах. Отвлек меня только горестный вскрик Виро, сменившийся еще более громкими причитаниями.
Открыв глаза, я с восхищением поняла, что теперь демон выглядит точь-в-точь, как мне привиделось. Я не знала, как смотрелось со стороны превращение — об этом можно было судить только по безмерному отвращению на лице Виктредиса, который подошел поближе, чтобы рассмотреть результат моих трудов.
— Тошнотворнее всего он выглядел, когда исчезла шерсть, — наконец сказал он, скривившись. — Неимоверно мерзкое зрелище! Я раньше думал, что в демонах самое гадкое — это их волосяной покров, но вот поди ж ты — без него они выглядят еще хуже!
Виро, не обращая внимания на слова магистра, тем временем изучал свой новый облик с отчаянием и недоверием, пользуясь тем, что две луны сияли все ярче. Он закатывал рукава, заглядывал себе за пазуху, щупал лицо и утробно гудел, точно пустая бочка, по которой размеренно ударяют палкой.
