«Лишь намек на секс, но не обещание. Впечатление невинности».
Предполагалось, что она — всего лишь посланница одного из союзников Ратекреля. Впрочем, Алара приложила все старания, чтобы Ратекрель воспринял ее появление как неприкрытое предложение брачного союза. В самом деле, зачем же еще отправлять с посланием женщину?
Или, во всяком случае, так должен был подумать Ратекрель.
Алара встала. Служанки тут же склонились в заученном поклоне. Одна из них метнулась к двери и распахнула ее перед драконицей. Остальные тем временем принялись убирать комнату и наводить порядок на туалетном столике.
Бело-серебряная дверь закрылась за Аларой, и девушка оказалась в коридоре. Белый коридор был освещен серебряными светильниками, выполненными в форме лебедей, и выложен чистейшим белым мрамором, какой Аларе только доводилось видеть.
Алара неспешно заскользила по холодному камню. Ее движение сопровождалось лишь шуршанием шлейфа по белоснежному мрамору. Через подошвы тоненьких замшевых туфелек Алара чувствовала, что на мраморном полу нет ни единой щелочки или трещинки.
Алара двигалась неспешной походкой, слегка покачивая бедрами. Ни одна уважающая себя эльфийская девушка никогда не позволяла себе производить столь вульгарного звука, как шум шагов, и никогда не убыстряла походки, — неважно, насколько срочным было дело.
«Бедняги!» — сочувственно подумала Алара. Те эльфы, кто не обладал достаточной властью, силой духа и характером, позволяющим бросить вызов обычаям, были точно такими же пешками и рабами, как их слуги-люди.
Эльфы уважали лишь одно: силу. Те, кто обладал силой, устанавливал правила, обязательные для всех, кроме них самих. Те же, кто силой не обладал, были вынуждены подчиняться правилам, установленным другими.
Эти правила делали эльфиек собственностью мужчин их клана — попросту говоря, вещью, которая всецело находилась в распоряжении пребывающего у власти мужчины, — и превращали женщин в расхожую монету тщательно продуманных сделок — брачных союзов.
Только лишь в том случае, если девушка проявляла одновременно значительную одаренность (в сфере магии или интриг, либо просто незаурядный ум) и готовность безжалостно пользоваться своим преимуществом, — лишь тогда она могла избежать судьбы, предписанной ее полу.
Скользя по гладкому мрамору, Алара припоминала известных ей эльфиек, которым удалось обмануть судьбу. Это были женщины, вставшие во главе кланов. В'йанн И иста эр-лорд Даар, которой хватило сил свергнуть предыдущего главу клана и победить его в магическом поединке, длившемся три дня. В'лисле Картай эр-лорд Гейр, которая наследовала своему умершему брату, после чего обнаружилось, что это именно ее тайное руководство в свое время обеспечило брату видное положение в Совете. В'данн Триана эр-лорд Фалкион, которая просто пережила прочих, чересчур любивших удовольствия наследников, победила нескольких соперников на обычных, немагических дуэлях, после чего принялась сокращать срок своей жизни при помощи всех тех пороков, что сгубили ее родственников. В'мейн Лайш эр-лорд Сейкер, которую подозревали в том, что она просто втихую убила навязанного ей мужа, как только высохли чернила на брачном договоре… Впрочем, доказательств никаких не было.
По крайней мере четверть кланов возглавляли женщины, и в Совете они держались с мужчинами на равных. Алара подозревала, что куда большее количество женщин предпочитает править из-за кулис, прикрываясь супругом или кем-нибудь из родственников.
Что же касается прочих женщин, их жизнь мало чем отличалась от монастырской, до тех самых пор, пока они не вручали свою девственность тщательно подобранному супругу. С этого момента и до рождения наследника женщин содержали даже в большей строгости, а вот после родов они могли жить в свое удовольствие и развлекаться, как им в голову взбредет. Младшие члены кланов обычно занимались торговлей либо служили в поместье. У женщин же, пока они не добивались желаемого положения, выбор занятий был невелик: следить за своей внешностью и произвести на свет ребенка. Если получится, то нескольких, но, в принципе, и одного было довольно. После этого одни ударялись в азартные игры, другие пытались заняться живописью или музыкой, третьи увязали в бесконечном круговороте создания новых нарядов. А многие замыкались в уединении своих покоев, в объятиях тщательно отобранных рабов.
Вот такой вот образ Алара и пыталась создать: типичная дочь своего клана, привлекательная, девственная, достаточно владеющая магией, чтобы творить несложные заклинания, и лишенная амбиций.
Впрочем, точнее было бы сказать, что ее амбиции не касались вопросов власти. Чтобы подогреть интерес Ратекреля, Алара сделала вид, что надеется многого добиться в искусстве — или, точнее сказать, в Искусстве. Она так и отрекомендовалась: не художница, но Художница. Ратекрель мнил себя знатоком искусств, и представленные Аларой верительные грамоты включали несколько «ее Работ».
Когда Алара миновала коридор, белые лакированные двери, инкрустированные серебром, распахнулись прежде, чем девушка прикоснулась к ним. Алара шагнула вперед и застыла на пороге обеденного зала, напоминающего пещеру. В прошлый раз, когда Алара проходила через эти двери, никакого зала здесь не было. Его появление свидетельствовало об уровне магической силы Ратекреля. Особые коридоры, подобные тому, по которому только что прошла Алара, вели туда, куда желал Ратекрель. Фактически это были миниатюрные Врата, открывающиеся по его капризу.
Алара попыталась почитать мысли прислуживавших ей людей, но из-за ошейников-изоляторов, которые носили рабы, драконица улавливала лишь мимолетные обрывки мыслей, да и то лишь тех, которые касались непосредственно ее. Люди боялись этих коридоров и предпочитали не пользоваться ими. Когда они приходили в гостевые покои, Алара отмечала про себя все «нормальные» переходы, построенные специально для слуг, и запомнила, куда ведет каждый из них. Ей понадобятся эти сведения, когда она перейдет ко второй части своего плана.
Обеденный зал входил в число тех мест, которые нагоняли ужас на людей, и на то были причины.
Аларе потребовалось несколько мгновений, чтобы ее глаза приспособились к царящей за дверью темноте. Она стояла на пороге, ожидая, пока снова сможет видеть…
Странно. Здесь пахло.., пожалуй, штормом. И морским ветром…
Увидев, наконец, что лежит впереди, Алара удивленно прищурилась.
«Так-так! — подумала она. — А ведь девочка явно произвела впечатление на лорда Ратекреля!..»
В ста ярдах под ее ногами ревел и пенился прибой, разбиваясь о скалы, а в небе, раскинувшемся над головой, сияло больше звезд, чем когда-либо появлялось в небесах этого мира. По небу медленно и торжественно плыли три луны, изливая на море потоки чистейшего серебряного света. В воздухе висела водяная пыль. Тончайшая вуаль из искрящихся капелек окружала Алару, но не касалась ее.
