— Как бы не попасться… — насторожился Оливер. — Бежать отсюда некуда. Странно, что дверь не заперта. Вдруг Альд Аир неподалеку?
— Тогда поспешим. — Оливия принялась деловито осматриваться. — Помоги. Тебе первая половина, мне вторая.
— Первая половина чего?
— Каюты, болван. А еще книжки читаешь. Так, быстрей. Все работаем.
Но как ни пытались, амулет отыскать не удалось.
— С собой носит, — выругалась Оливия. — Предусмотрительный какой попался… Видимо, опасается своих. Хорошая, значит, у него команда, честная. Сильно на контрабандистов смахивают. Ты видел их лица? — Оливер кивнул. — Все, уходим. За Рэнделлом — и на берег. А то мне тут не очень уютно.
И тут Оливер услышал чей-то голос.
— Кто там? Капитан, вы? — послышались шаги, с каждым мгновением звучавшие все громче. — Сэр?
— Пора паниковать! — Оливия всплеснула руками. — Я в шкаф, ты под кровать.
Она метнулась к стене, открыла предательски заскрипевшую дверцу и юркнула внутрь.
— Нам конец. — Оливер застыл, не в силах пошевелиться.
— Ты чего… — закрывая дверь, зашептала Оливия. — Под кровать…
Оливер сумасшедшим усилием воли заставил себя двигаться и лишь в самый последний момент успел спрятаться.
— Никого. — Каюту осветил яркий свет, и на пол легла длинная тень. — Наверное, показалось. Или крысы, будь они неладны. Надо завтра их потравить, достали уже.
Свет исчез, следом закрылась дверь.
Оливер выбрался из-под кровати, вытирая ладонью холодный пот на лбу. Сердце бешено колотилось: казалось, что оно стучит, словно барабан, так отчетливо слышал он его стук в наступившей тишине. Никогда еще Оливер так не боялся. Даже сегодня, оказавшись в руках Авла, не испытывал такого страха. Тогда был план, можно было действовать, а вот сейчас… Оставалось лишь скрываться и надеяться на лучшее. К счастью, пронесло.
— Ушел. — Оливия, успевшая покинуть шкаф, осторожно высунула голову в коридор.
Еще осторожнее двинулись обратно. Сычик все так же сидел, понурив клюв. Большие желтые глаза смотрели грустно, но с робкой надеждой.
— Нам не удалось, — Оливер предпочел сразу сообщить о неудаче, — амулет по-прежнему у Альд Аира. Капитан опасается расставаться с ним даже на корабле.
— Жаль. — Рэнделл принялся переминаться с лапы на лапу. — Все равно спасибо.
— Еще не за что. — Оливер попытался открыть клетку, но маленькая дверца, которая в прошлый раз легко отворилась, теперь оказалась заперта навесным замком. — Вот незадача… — Он несколько раз дернул замок, но безуспешно. — Тебя хорошо стерегут. Только зачем? Ты же не можешь убежать.
— Не могу, — кивнул Рэнделл. — Но хочу.
Оливия присела на колени.
— М-да… придется повозиться. Не проще взять вместе с клеткой?
— А что вы задумали? — заволновался сычик.
— Хотим тебя освободить и забрать с собой.
— Вы что! — перепугался Рэнделл. — Не надо. Нельзя.
— Почему? — удивился Оливер. — Ты ведь приказ не нарушишь, ведь так?
— Так…
— В чем же проблема?
— Не знаю. Но прошу, не надо.
— Не могу, — выругалась Оливия. — Дурацкий замок. Кто их только делает? Как прикажете такой открывать?
— Ключом, — подсказал Оливер. — А то, что ты делаешь, называется взломом.
— Не умничай, без тебя знаю.
— Тихо! — Оливер вновь услышал шаги.
Он до сих пор окончательно не пришел в себя после предыдущего случая, поэтому пребывал настороже, обращая внимание на малейший звук. Следом за Оливией он метнулся за бочки и настороженно уставился на дверь. Спустя мгновение та открылась и на пороге возникла худая фигура.
«Марко, — узнал его Оливер. — Что мешает спать? Ответственный ты мой…»
Парень задумчиво помялся на месте.
— Вроде закрывал, — пробормотал он. — Странно… Устал, наверное. — Медленно подошел к Рэнделлу. — Не смотри на меня волком. Хотя… — Он громко засмеялся. — Спи лучше и не пугай своими разговорами команду. Ребята ведь не знают, что ты на борту.
Развернувшись, он вышел в коридор, закрыв за собой дверь.
— Нет. — Оливия бросилась следом. — Только не это!
Щелкнул замок, она потянула ручку на себя и в бессилии опустилась на пол.
— Что такое? — Оливер, чувствуя недоброе, склонился над ней. — Ты же откроешь ее?
— Прости. — Она сокрушенно покачала головой. — Тут такой же замок, как и у нас на кухне, работает только с одной стороны…
— Нет… — Он, не веря, принялся трясти дверь за ручку. — Вот попали так попали. Ничего, — взгляд проследил полоску лунного света, — есть окно. Вылезем через него.
— Окно? — Оливия оживилась, но спустя секунду продолжила обреченным голосом: — Оно высоко и такое маленькое… К тому же закрыто.
— Попробовать стоит. Не оставаться же на судне. Мало ли куда оно плывет. А мне нравится наш город.
— Ты прав, ты прав. — Оливия поднялась, отряхивая одежду. — Надо только изобрести способ до него добраться. Подожди, дай минутку… — Она задумчиво оглядела помещение. — Так… если это сюда… а это вот сюда…
Оливер не выдержал:
— Говори, что ты там придумала, изобретатель.
— У меня мысль. Если поставим под окном те бочки, на них ящики, то получится что-то вроде лестницы. По ней и доберемся до верха.
— Тогда за работу.
Оливер с энтузиазмом подскочил к ближайшей бочке, но почти сразу почувствовал, насколько та тяжела. Весь пыл мгновенно улетучился. К тому же на Оливию не следовало сильно полагаться. Она все-таки девочка и такие тяжести таскать просто физически неспособна. Максимум, на что следовало рассчитывать, — это то, что она подстрахует и не даст упасть с высоты.
В итоге понадобилось весьма продолжительное время, пока нужное количество бочек оказалось под окном. С ящиками вышло несколько проще. Правда, только до того момента, пока Оливер переносил их к бочкам. Дальше вновь начались сложности. Поднимать наверх, а с каждым разом все выше и выше, было трудно и неудобно. Создаваемая конструкция сильно шаталась, готовая в любой момент обрушиться и таким образом сдать их команде «Черной медузы».
И все же, несколько раз рискуя упасть и только каким-то чудом удерживая равновесие, отдавив при этом парочку пальцев, получив с десяток заноз и столько же ушибов, он наконец справился.
Первой, как более легкая и ловкая, полезла Оливия. Немного повозившись, она открыла окошко и выглянула наружу. Спустилась разочарованная.
— Что не так? — набросился на нее Оливер, с трудом держась на ногах от усталости, ноги и особенно руки гудели, каждая мышца ныла, требуя объяснений, за что с ней так поступили.
