Вальтер кивал, продолжая улыбаться.
— А еще парнишка дал тебе эту штуковину, верно? — спросил он, указывая на амулет на груди Фьяммы. — Какой редкий… минерал!
Фьямма опустила глаза на оправленный в металл неровный кусочек красного с черными разводами обсидиана. Когда кулон покачивался на цепочке, по его поверхности пробегали радуги. Посреди амулета из гладкой поверхности торчал небольшой зазубренный шип.
— Ну да, он, но как ты…
Вальтер протянул руку и сорвал у нее с шеи кулон.
— Ты что делаешь?! Отдай!!!
Алхимик шагнул к окну и выкинул в него подвеску. У Фьяммы расширились зрачки, на лбу выступил пот. Она кинулась наперерез, но перехватить не успела.
— Гад! — закричала она, перегибаясь через подоконник. — Как ты посмел!
Она хотела бежать вниз, но Вальтер поймал ее за плечо.
— Стой! Ты мне еще спасибо скажешь!
Фьямма резко повернулась к нему и замахнулась, бледная от ярости. Вальтер хладнокровно перехватил ей вторую руку.
— И впредь ничего у него не бери!
Чародейка оскалилась, но вдруг наткнулась на его взгляд, — чересчур спокойный, — и смех замер на ее губах. Вальтер может сколько угодно иронизировать над путаницей у нее в голове, но опасность она чует безошибочно. Не слишком ли далеко она зашла, накинувшись на мужчину, о котором, в сущности, ничего не знает? Не переборщила ли, пытаясь вызвать его ревность? До Гвидо ей никакого дела не было, но себя Фьямма ценила чрезвычайно высоко.
Вот и сейчас то самое чувство — гуляешь беспечно по зеленым весенним горам, и вдруг перед тобой открывается черная пещера. А из нее кто-то смотрит. Пока только смотрит…
Вальтер, видя, что она больше не вырывается, ослабил хватку, усадил женщину на постель и сам сел рядом.
— Мы делаем важное дело, птичка, — задушевно произнес он. — Самое важное, какое только существует. Тот, кто придумает, как можно одолеть драконов, обретет в этом мире абсолютную власть. А там, где речь идет о власти, каждое действие — это борьба насмерть. Или ты, или тебя. Ошибки — смертельны. Уступки невозможны. Понимаешь, о чем я?
Фьямма помотала головой, настороженно следя за ним.
— Зачем ты выкинул мой амулет?
— Он не твой, а для тебя — чувствуешь разницу? Подумай, в какую игру ты играешь, и ради самой себя будь осторожна… Можешь передать этому Гвидо, что я страшно ревную. Его это развеселит.
— Конечно, — ее пальцы обхватили запястье Вальтера. — Все для тебя, милый!
Руки Фьяммы слегка дрожали. Она очень надеялась, что Вальтер этого не заметит.
— Ну, а теперь придумаем способ, как мне попасть к Даниэлю. Уверен, такой способ есть. Так что, ты мне поможешь?
Чародейка вздохнула.
— Ладно уж… Скажу тебе волшебное слово, которое откроет вход в его башню. Только я предупреждаю — это довольно-таки подлый способ. Поэтому на меня не ссылайся… А впрочем, как хочешь! Хуже обо мне он думать все равно не будет.
— Заинтриговала! Я тебя слушаю. Что за слово?
— Аличе.
Вальтер поднял бровь.
— Его дочь, в которой он души не чает. Вели передать Даниэлю, что у тебя есть срочные новости об Аличе, и тебя пропустят к нему. А дальше уже сам думай, как выкрутиться.
Она бежала по темным сводчатым коридорам Лореты, среди криков и пляшущего пламени, стараясь найти выход, но коридоры все не кончались, а все лестницы вели только вниз. И вдруг стены расступились и исчезли во мраке — она оказалась в мрачном каменном чертоге без окон, больше напоминающем яму, полную огня. В глубоком очаге — на коне въехать можно — горел огонь и булькало варево в огромном котле. Она застыла, не сводя с котла глаз. Что там? Огонь гудит, крышка дрожит, и из-под нее сочится, пузырясь, что-то черное. Смола? Крышка снова содрогается, и она с ужасом понимает, что кто-то настойчиво стучится в нее изнутри.
«Не трогай, беги отсюда! — говорит ей внутрений голос. — Не по твоим силенкам это варево! Вылетит — не поймаешь!»
«Я и не буду ничего трогать, — отвечает она упрямо. — Я только хочу снять крышку и заглянуть, что внутри…»
Она подходит к очагу и тянет руку к раскаленной крышке.
«Я только посмотрю…»
Огонь лижет ей ноги…
— Проснись!
Аличе открыла глаза и в сером сумраке увидела Грега, который держал ее за запястье.
— Пришлось тебя разбудить, — сказал он, вглядываясь в ее лицо. — Что-то мне твой сон не нравился…
— Спасибо, — помедлив, ответила она. — Ты, наверно, правильно сделал. А то я туда уже пошла.
— В огонь?
— Откуда ты знаешь?!
— Куда же еще…
Аличе села, обхватив руками колени. Ее слегка трясло; впрочем, может, было просто холодно и сыро. Они остановились на ночлег на опушке леса, на краю крутого, поросшего травой склона, с которого вечером была видна вся долина и деревня у реки, — но сейчас все вокруг заволокло густым туманом. Лес был едва различим в предутренних сумерках, склон словно и вовсе исчез. Угли в погасшем костре едва рдели. Тишина стояла — как на дне морском.
А Грег опять не спал. Он вообще спит когда-нибудь?
— Он опять тебя звал? — продолжал спрашивать Грег.
— Ты обещал, что он меня тут не достанет! — Аличе стиснула руками колени, стараясь преодолеть озноб. — Ты сказал, что здесь земля других драконов и мы будем в безопасности!
— Так и есть. Помнишь, вечером я разводил костер, и ничего — обошлось.
— Обошлось?! Теперь он достает меня иначе — через сны. А это еще хуже!
Стоило только представить, что теперь красный дракон начнет искать ее во сне, и Аличе стало плохо от страха. Здесь у нее есть Грег, а там она — одна!
— Ты сама его впускаешь, — сказал Грег. Он наклонился и подкинул на угли скрученную полоску коры. — Перестань. Это же твои сны! Что тебе приснилось?
— Лорета… — Аличе прерывисто вздохнула. — Моя Лорета. Но в ней все выглядело иначе. Там не было никакого подземелья и никакого огромного котла со смолой. Мы с девочками, бывало, лазали под крипту, там был просто навален какой-то деревянный мусор. Там жила кошка с котятами. Она недавно окотилась, а мы уже придумали им всем имена…
Аличе подняла лицо — по нему текли слезы.
— Наверно, я жестокая, — всхлипывая, сказала она. — Столько людей сгорело, а я плачу о кошке!
Грег хмуро смотрел на нее.
— Просто я чувствую себя очень плохо, ты даже не представляешь как! Иногда мне кажется, что я — просто призрак, мертвая Аличе, которая все никак не хочет признать, что умерла! Раньше я знала, кто я и где, и что со мной будет. Я была счастлива в Лорете. Я росла там с детства, и все сестры были мне как родные, у меня был отец… Через год или два он нашел бы мне хорошего мужа, и у меня был бы дом, дети… А теперь Лорета сгорела, ты ведешь меня в незнакомые горы, а красный дракон преследует меня, и хоть бы я знала, зачем?!
