Третья часть зала формой напомнила первую. В ней стоял длинный извилистый стол, тоже крытый листами из золота с медью, и семь табуретов. Стеллаж с кучей темных больших цист, в которых хранились старинные свитки, казался довольно обычным. Еще взгляд Иланы отметил высокую нишу, в которой было две лесенки, точно таких же, как та, что попалась ей неподалеку от люка.
– Продолжим, – сказала она, посмотрев в глаза спутнику. – Где были Руни и Лунд? Где стоял Мелен прежде, чем вышел в соседнюю часть зала? Где ждали Нанна и Мерта, пока Мелен их не позвал? И куда возвратились, убрав книги?
Если бы, составляя отчет для Магистра, Илана в нем указала, что лестницы ей не понравились с первого взгляда, она была бы права. Подобная ложь не считалась зазорной. Хороший Искатель, уже получив результат, подчеркнет, что он сразу предвидел его. Но какой смысл лгать себе? Нужно признать, что надлом перекладины был неожиданным.
Действуя в рамках привычной методики поиска, она решила взглянуть, что за книги рассыпал Мелен. Попросив Ливтрасира подать ей одну из стремянок, хранившихся в нише, Илана вернулась в центральную часть Зала.
– Думай о деле!– учили их в «Ордене». – Все остальное потом.
Но Илана не раз нарушала банальное правило. Гордая мысль, как она замечательно смотрится на этой узкой стремянке, ее занимала куда больше скучной работы с цилиндрами цист.
Треск был еле слышен, но мог подсказать, что случится уже через долю секунды. Илана всегда понимала такие сигналы, однако сейчас знак скользнул мимо, не потревожив сознания. Нога, лишившись опоры, ушла в пустоту. Ей опять повезло. Ливтрасир подхватил ее прежде, чем она сама поняла, что, потеряв равновесие, падает вниз.
Илана думала, что испытала достаточно, чтобы легко относиться к забавным случайностям и не теряться в такой ситуации. Но непонятная вспышка огня, пронизавшая тело, едва он коснулся ее, потушила рассудок. Негаданный всплеск обжигающей страсти, нахлынувший мощным потоком, заставил забыть, где она, как попала сюда, и зачем. Вспоминать в такой миг, что волшебник – другой, не такой, как обычные люди, казалось нелепым. Всегда лучше сразу взять то, что тебе посылает Судьба, чем потом сожалеть об упущенном шансе! И руки легко погрузились в волнистые волосы мага, а губы нашли чужой рот.
– Замечательно! Браво!
Сарказм, прозвучавший в словах говорившего, не разогнал наваждения. Этот мужчина, вошедший без зова, ей был совершенно не нужен. А значит, он должен был сгинуть, уйти, провалиться сквозь мраморный пол. Но пришедший, поняв, что он лишний, совсем не спешил удалиться, оставив их вместе.
– В чем дело? – достаточно резко спросил Ливтрасир, отстраняя Илану. – Зачем ты поднялся с постели, Ионн?
– Разве я мог упустить это зрелище? – злым патетическим тоном изрек Ионн, сверля их пылающим взглядом.
– А разве больному положено так напиваться? – с издевкой спросила Илана.
Вид Ионна вполне соответствовал этой догадке. Глаза мага нервно блестели, кривая усмешка казалась болезненной, пальцы, сжимавшие пояс, дрожали.
– Вернись в свою комнату, Ионн, – очень жестко сказал Ливтрасир. – Завтра утром ты будешь стыдиться того, что устроил здесь.
– Я? Это вы должны прятаться… Это вам нужно стыдиться! Или ты думаешь, что для тебя, Ливтрасир, нет законов? Тебе можно все? Жена, сын… Это побоку, а? И все женщины здесь твои, да? В виде дани «защитнику города»?
– Ионн сам не знает, что он говорит, извините его, – ровным тоном сказал Ливтрасир, осторожно снимая с плеча ее руку.
– Я знаю… А вы? Вы, Илана? Вы хоть понимаете, что так нельзя? Неужели вам мало свободных людей? Вы такая красивая, умная… Вы… Вы совсем не похожи на девку… Зачем же вы так? Почему же вы все…
– Идем, Ионн, – перебил Ливтрасир, посмотрев ему прямо в глаза.
Ионн хотел возразить, но вдруг резко напрягся и сник, словно бы потеряв интерес к тому, что видел в зале Запретного.
Даже Илана, которая мало что смыслила в чарах, смогла уловить: это не был обычный приказ. Ливтрасир сделал что-то еще, подчинив волю Ионна. Он действовал, как Наделенный, легко подавив чужой бунт.
Мысль не вызвала страха, который всегда пробуждала в ней чуждая Сила. Илане понравилась жесткость, с которой Ливтрасир осадил перебравшего мага. Нелепая сцена, которую им закатил Ионн, совсем не смущала. Она ее позабавила, так как запреты морали Илана считала смешным пережитком. Теперь она поняла, чего хочет.
– Не вздумай заигрывать с ним…
Почему ей вдруг вспомнился Хейд? Что его подтолкнуло сказать ей такие слова? Ревность? Глупые нормы морали, которые Хейд не любил нарушать без особых причин? Или жалость? Сейчас это было не важно. У Ливтрасира есть сын? Есть жена? Но Илана красивее ведьмы гальдорских лесов. И умнее. Решительней. Чувственней. Нужно совсем поглупеть, чтобы ей предпочесть синеглазую нечисть…
Илана опять посмотрела на лестницу. Не будь ее, деревяшки, нуждавшейся в срочном ремонте, она не упала бы. Словно холодный сквозняк, остужающий пыл, в голове пронеслось: «Как Мелен!» Взгляд Иланы скользнул вверх. Ступень была сломана, как на первой лестнице, в день роковой кражи. Внешне надлом был обычен, без всяких следов пилки или ножа, но Илана еще не забыла о том, как в Лонгрофте используют крюк. Человек зацепляет особым крючком перекладину и резко дергает, выдержав нужный наклон. Появляется крупная трещина. Она не слишком заметна и кажется очень естественной, а перекладина больше уже ни на что не годится. Ребенок, и тот переломит ее. Теперь, глядя на то, что осталось от верхней ступени, Илана могла бы поклясться: догадка верна.
– Ты не сможешь меня подчинить… Ты не сможешь заставить тобой восхищаться… Ты просто бродячий актер, получивший центральную роль в новой пьесе, написанной Жизнью… Ты должен играть ее, но ты – не он, не герой… – монотонно твердил Ионн, вцепившись в кровать и не глядя на Эрла. – Ты ложью забрал себе все: славу, дружбу, реальную власть и любовь, не оставив другим ничего…
– Ошибаешься, Ионн, Ливтрасира придумали вы: ты, Мелен, Лунд. Я лишь согласился принять ваши правила. Я не стремился быть первым, я просто не знал, куда деться. Лишившись всего, что имел, я пришел в Агенор…
– Чтобы стать самым главным. Решив, что сильнее других, ты прибрал к рукам город, забыв, кто помог тебе влезть на вершину… – слова шелестели подобно опавшей осенней листве. – Забыл, что я равен тебе… Я умею использовать Силу, могу обучать детей и держать Купол… Я люблю город, я помню свой долг перед ним…
Эрл вздохнул. Ионн, подобно звенящей шкатулке, в которой сломалась пружина, уже в пятый раз повторял эту странную речь, совершенно лишенную смысла. Когда он впервые сказал, в чем его обвиняет, Эрл просто ему предложил поменяться местами.
