Без костылей непривычно. И как-то неуютно. Как будто голый, что ли. Странное чувство.
Прохожу примерно полдороги и сваливаюсь на пол. Пару минут сижу, вдыхая режущий легкие прохладный воздух. Хочется закричать. И спрятаться поскорее, чтобы никто не видел, как я здесь сижу.
Но прятаться вечно — глупо. А от крика никакого толка. Приходится вставать. Иду дальше, опираясь о стену. Считаю шаги. Сбиваюсь на сотом. Потом просто иду, думая лишь о том, как дойти. Коридор кажется бесконечным.
Останавливаюсь у знакомой двери и поворачиваю ручку.
Дошел.
Минут через сорок слышу голоса из коридора. Ребята идут на занятие.
Первыми появляются близнецы. Они как обычно о чем-то спорят.
— Лейка, брось ты эту затею! Ничего не выйдет.
— Еще как выйдет! Ты завидуешь, что тебе первому это мысль в голову не пришла!
— Ну, коне-е-е-чно, — тянет Лата, — Посмотрим, что у тебя выйдет…
— Посмотрим, посмотрим, — ехидно пропевает Лей и замечает меня, сидящего на своем обычном месте — самом дальнем от двери кресле, — Ой, а тебя Тим искал зачем-то…
Я молча киваю ей и Лате и продолжаю наблюдать как комната заполняется людьми. Вскоре в кресло рядом устраивается с ногами Айше. Мы коротко друг другу улыбаемся. Потом она смотрит на Лату, а Лата смотрит на нее. Лейка над ними смеется.
Никто не замечает того, что около моего кресла нет костылей. Наверное, всем просто все равно.
Тимур появляется последним, даже после Фионы. Сразу же идет ко мне.
— Блин, я тебя потерял. Стучался в комнату, думал, ты спишь. Ты что, с утра пораньше что ли сюда приперся?
Поднимаю на него глаза.
— Ага. С утра.
— Ааааа… ну ладно, потом поговорим, — быстро говорит Тимур и плюхается в кресло. Фиона начинает урок. Сегодня она рассказывает о нашем мире — о Земле.
В мире, раньше известном как Эрда, а теперь как Земля, живет людей больше, чем на остальных гранях Кристалла. Ученые Эрды создали машины и механизмы, способные летать, но они же создади оружие, настолько страшное, что им можно уничтожить миллионы людей. Люди Эрды идут вперед, не оглядываясь назад, но у них плохое будущее. Их мир может умереть в любую минуту, ибо они убивают его сами.
Урок уже закончился. Фионы нет в кабинете. И ребят нет, все ушли на обед. Я сижу, сжимая и разжимая кулаки.
Почему так получается? Разве я могу хоть как-то повлиять на то, что происходит? Мне и дела никакого не было до будущего Земли. Я даже о своем будущем не думал.
Скрипит тяжелая деревянная дверь.
— Кир, ну, ё-мое, сколько тебя ждать можно? Девчонки велели за тобой идти! — Тимур заходит в кабинет, встает у двери, — Пошли!
Неужели он не услышал слов Фионы? Не услышал…
Или их слышал только я?
— Кир, ну чего ты телишься, у нас всего полчаса на обед, потом полеты, меня наконец Леку пустил на занятия? — Тимур подходит ко мне, — Ну, где там твои ходули?
Мне вдруг становится весело.
— Чего ты ржешь? — сердито спрашивает Тимур, — Давай быстрее, ага…
— Давай, — соглашаюсь я и встаю, опираясь о валики кресла, — А костыли в комнате остались.
И делаю шаг. Глаза у Тимура становятся очень большими. Он дает мне руку, но я качаю головой. Не надо. Я справлюсь. Это ведь так легко.
— Твою мать… — шепчет Тимур, — ну, твою же мать…Кир, ты молодец! У тебя получается!
— Знаю.
Тимур ворчит:
— Знает он… И шифровался еще все утро, вот зараза…Пошли. Вот сейчас все приофигеют!
Мне не надо чтобы все офигели. Мне все равно. Но Тимур тащит меня в столовую.
Перед входом я останавливаюсь. Ноги тяжелые, как будто железные. На секунду начинаю паниковать.
— Что, Кир?
Обратной дороги не будет. Сейчас все увидят, что я хожу. И Леку начнет учить меня летать. Что будет дальше, я не знаю. Но никогда не будет так, как было раньше.
— Ничего. Пойдем.
Поворачиваю ручку двери и мы входим в столовую. Из окон льется солнечный свет, и я не вижу лиц. Но вокруг нас сразу же собирается толпа.
Поздравления, улыбки… Тимур светится, как будто это он начал ходить, а не я. Меня пытаются обнимать. Я отстраняюсь. Не люблю прикосновения. Ловлю на себе изучающий взгляд Леку.
Старик усмехается:
— И всего-то стоило захотеть, а, мальчик?
Молчу. Чего уж тут скажешь.
— К полетам ты допущен. Жду сегодня без опозданий.
Он кивает и отходит. Тимур, стоящий рядом, начинает меня тормошить.
— Кир, пошли быстрее хавать, полеты через полчаса. Леку знаешь как опоздавших строит! Как, блин, наш физкультурник Антон Раисович!
Ребята расступаются. Мы садимся за "свой", привычный стол. И только сейчас я чувствую, как гудят ноги.
На площадке для полетов холодно. Дует резкий, пронзительный ветер. Я жалею, что не одел чего-нибудь потеплее свитера. Свитер тоже теплый, плотный, но ветер проникает повсюду.
Леку указывает нам с Тимуром на скамейку.
— Посидите-ка, пока я с остальными разберусь.
Я, ежусь от холода. Наблюдаю за тем, как все взмывают в воздух и набирают скорость. Это красиво. Необычно, но красиво.
Тимуру тоже нравится. Он завороженно смотрит в небо.
— Так, теперь вы, двое, — Леку подходит к нам бесшумно, — Тим, твой ночной вылет был безобразием. Мало того, что опасно, так еще и глупо и безответственно.
— Это я уже слышал, — заявляет Тимур нахально.
— И я это уже говорил. Только вот в некоторых случаях приходится повторять, — рявкает Леку, — Особенно, когда ученики тебя не слышат! Еще одна такая самодеятельность, наказание будет куда более суровым, чем три дня без занятий.
— Кир, с тобой особая ситуация. Врать не буду, такие ученики у меня впервые…
— Какие? — перебиваю я. Изо всех сил пытаюсь выпрямиться, — Калеки?
Тимур жалобно переводит взгляд с Леку на меня. Старик вскидывается:
— Если тебе уж очень хочется себя так назвать, мальчик, то да — калеки. Но я имел ввиду другое. Мне не встречались еще ученики, которые не хотят летать, которым все равно, есть ли небо или нет…
Зябко кутаюсь в свитер. Замерзшие ладони становятся красными.
Все равно есть ли небо или нет? Не знаю. Может и все равно. А может, я просто вру себе.
— Я научусь. Я же начал ходить.
— Ты мог ходить, мальчик. Замок вылечил твои ноги, тебе оставалось лишь сделать первый шаг и поверить в то, что ты можешь. А с полетами это не пройдет.
Вспоминаю слова Фионы.
Чтобы научится летать, нужно желание. Не просто прыгнуть и поймать поток, не просто захотеть этого, а сделать так, чтобы это стало необходимостью. Как дышать, есть, говорить.
— Я научусь, — повторяю я как заклинание, — Научусь.
