— Всё будет хорошо. Не падай духом. Просто поверь мне и Вёрсу.
Я кивнула. Что ещё делать? От ужасного сна не так просто проснутся. И не сон это вовсе.
Передняя дверь открылась, и на водительское место плюхнулся шеф. Он выглядел иначе. Не таким, как я привыкла его видеть. Кожа казалась более золотистой. Из глаз шёл незримый успокаивающий свет. Одно осталось неизменным. Даже на курорте начальник предпочитал чёрные брюки и светлый свитер.
Вёрс посмотрел на меня, на Киру:
— Времени мало. Надо успеть.
Машина выехала со стоянки и понеслась по дороге куда-то прочь от горячих источников. На меня навалилась апатия. Всё стало серым и скучным. Даже то, что моё сердце не билось, не вызывало опасений или страха.
Я посмотрела на сосредоточенного Вёрса, повернулась к Киране:
— Не думала, что ангелам нужны машины.
Глаза женщины сверкнули, с улыбкой она ответила:
— Ты много не знаешь.
— Есть время рассказать, — предложила я.
— Согласен, — подал голос Вёрс. — Что успела наговорить тебе Кирана?
— О небесных ангелах, земных. О не-людях.
— Ясно. Всего по чуть-чуть.
Кира откинулась на сиденье, опустив веки. Её ладонь покоилась на моей руке, и кожу продолжало обжигать нечеловеческим жаром. Я терпела. Почему-то мне казалось, если дёрнусь, уберу руку, то случится что-то очень страшное. Поэтому я сидела, не шевелясь.
— Ангел… это ведь с латыни «посланник»?
— С древнегреческого, — поправил Вёрс. — Мне больше нравится санскритский вариант. «Быстрый».
— Вы — быстрые?
Он кивнул:
— В какой-то степени мы также посланники… Если я скажу «посланники Бога», это будет не совсем верно. Мы там, где нужны. — Он оглянулся, ловя мой взгляд. — Мне жаль, что так получилось.
Снова сосредоточившись на дороге, мужчина продолжал:
— Я и Кирана — небесные ангелы. Мы больше духи, чем люди. Но тоже родились на Земле. Давно. Как и ты, я был человеком до определённого момента. В триста с небольшим меня нашёл мой небесный ангел. Он рассказал, что я могу стать земным ангелом, пробудив всю память души.
— Триста с небольшим? — перебила я шефа, недоумённо взглянув на него через зеркало.
— Потенциально человеческое тело бессмертно. Очень давно люди знали это и жили в одном теле столько, сколько хотели. Потом оно могло надоесть или ещё что-нибудь. Человеческая душа свободно оставляла земную оболочку. Для нас смерть не была страшным концом, как для современных людей.
— Почему?
— Мы знали, что смерть — это время для смены тел. Мы могли в новое тело уйти с чистой памятью. Или помнить всё, что прожили в предыдущих телах.
— Фантастика. Это недоказуемо.
— Считай, что одно доказательство сидит рядом с тобой. С другим ты общаешься.
Я кивнула, принимая это, как аксиому. В конце концов, какая разница? Можно и поверить. Ведь я и сама загадка для себя и науки. Сердце не бьётся, а я дышу и разговариваю.
— И что случилось потом? Когда показался небесный ангел? — мне нравилось смотреть в отражающееся лицо шефа, ловить его спокойный, глубокий взгляд.
— Уже тогда некоторые люди и небесные ангелы почувствовали что-то неладное. В наших кругах это называется началом Конца. То время, когда в энергии Земли, этого мира, начал вторгаться хаос. Ангел предложил мне стать земным ангелом.
— Что это значило? Чем земные отличаются от небесных?
— Мало чем, — легко ответил Вёрс. — Ты родилась и помнишь жизнь в этом теле. Став земным ангелом, то есть, вернув себе все воспоминания души и получив полный контроль над своим телом, ты по-прежнему останешься человеком. Только полным. Осознанным.
— А небесные ангелы?
— Когда-то были земными, — мужчина кивнул. — Мы не захотели оставаться в одном теле. Избавившись от земных оболочек, мы стали просто душами. Если дело того требует, или мы захотим, нам легко создать любое тело, материализовав его из частиц.
— Как?
— Не важно. Даже если я расскажу, как это делается, ты не поймёшь. И не надо. Просто помни, что энергия следует за мыслью. Ты же сама частенько материализовывала что-нибудь по мелочи. Даже деньги.
— Это другое. Я не вытаскивала их из воздуха. Мне возвращали старые долги или я находила купюры на земле…
— Не важно. Для полной материализации нужно больше энергии. Но схема одна и та же.
— То есть, вы с Кирой сделали себе временные тела и живёте в них. Зачем?
— Я — для того, что бы приглядывать за тобой. Кирана, сколько её помню, приглядывает за мной.
— Я тоже могу стать земным ангелом?.. Могла? — поправила я себя, с грустью думая о том, что тело моё мертво больше 48 часов.
— Всё ещё можешь, — серьёзно заявили спереди. — Я предполагал такой поворот событий. Или думаешь, ты случайно оказалась на этом курорте?
— Подстроено?
— Мною. — Кивнул ангел.
— Зачем? — не поняла я.
— Мне пришлось действовать очень тонко и деликатно. Начиная с того самого случая, когда вокруг тебя погибло семеро не-людей. Ты неспроста себя винишь. Твоя душа знает, то была твоя сила.
— Не-людей? — переспросила я онемевшими губами. Снова перед глазами пронеслись окровавленные трупы и смятые кузова машин.
— Мы ничего не имеем против не-людей, — продолжил Вёрс. — Они сами к себе притягивают скорую смерть. Мы тут ни при чём. Их образ жизни, образ мыслей нацелен на власть, контроль, подчинение. Вселенную, мироздание, как ты говоришь, подчинить нельзя. Она защищает себя разными способами. Иногда просит о защите других. — Шеф на мгновенье отвлёкся на дорогу, но тут же продолжил. — Твои душа, сила, услышали мольбу о помощи и вмешались в обход твоего разума. Результат: для семерых не-людей пришёл конец. Они боятся смерти, потому что для многих из них она, действительно, конечна.
— Их души не перерождаются?
— Нет. У многих из них нет души.
За окном проносились редкие машины. По правую сторону от дороги мельтешили деревья какой-то рощицы. Впереди показался мост через большую реку. Она, как и многие в наших краях, спускалась с гор. Ширина её не превышала тридцати метров, однако, для горных рек это уже показатель. Поток воды нёсся с завидной скоростью. Река несла мутную воду куда-то на юг. К морю. Глянув мельком на прибитую к берегу корягу, я отметила, что в горах, наверное, дожди.
Шеф ехал быстро. Машина проскочила мост за считанные секунды. Интересно, сколько надо времени, чтобы переехать по мосту, например, Волгу в самом широком её месте? Дурацкий вопрос, надо сказать.
— Так зачем Вы всё это подстраивали? — вернулась я к разговору.
