— П-п-привет Кени. — поздоровался Эван с уборщиком, входя в кафе. Кени был красивым молодым блондином, и чуть ли не каждую ночь являлся к Эвану в эротических снах.
— Привет Эв. Как жизнь? Нет, нет не рассказывай, на это уйдет неделя, а у меня еще много работы. — ответил Кени.
Эван улыбнулся на эту бородатую шутку, и пошел переодеваться. По дороге ему встретилась его непосредственная начальница Гвен. Она почему-то очень не любила Эвана. Стоило ему опоздать хоть на минуту, или задержаться после перерыва, или вообще совершить любую оплошность, она тут же писала на него жалобу, а презрения в ее взгляде хватило бы чтобы убить кого послабже. Хотя если честно немного найдется людей в мире слабее Эвана.
Рабочий день начался, и Эван приступил к своим обязанностям. В них входило спрашивать у клиентов, что они хотят, и подавать заказ. День тек как обычно, и никто даже не вспомнил что сегодня у Эвана день рожденья. Друзей у него не было и по сей день. Эван подавал еду, и получал свою порцию презрительных взглядов от посетителей ресторана. Иногда в них читалась жалость, и это было еще хуже. Но самое противное было, то, что на такие взгляды надо было отвечать приветливой улыбкой. Такова была политика кафе, и если клиенту что-нибудь не понравилось, то можно было не сомневаться, Гвен накатает очередную жалобу, и его уволят. Впрочем, улыбаться ненавистным ему людям Эван научился очень давно, как очень давно понял, что такому как он дерзкое поведение приносит только унижение и синяки. Всю работу он делал совершенно машинально. Принимал заказ, брал его на кухне, подавал клиенту, получал деньги, улыбался, клал деньги в кассу. И так по кругу, до конца своих дней. По крайней мере, он так думал. Но даже не предполагал насколько он ошибается.
Рабочий день подходил к концу. В первый раз за сегодня Эван улыбнулся по-настоящему. У него были большие планы на сегодняшний вечер. Может для кого-то они показались бы смехотворно убогими, но в голове Эвана выглядели идеально. Он вышел из своего кафе и пошел в сторону другого. В кармане у него лежали все деньги, которые ему удалось сэкономить. Он пошел в маленькую пиццерию. Когда-нибудь он мечтал устроиться туда на работу. Эван и сам не знал, почему она ему так нравилась, наверное, это было связано с тем, что там было не слишком людно. Войдя он сел за угловой столик, и подождав когда к нему подойдет официантка, заказал самую дорогую пиццу, и бутылку лучшего виски. Потом достал из рюкзака припасенную книжку, и, открыв ее где-то на середине, начал читать. Вот так собственно Эван и представлял себе идеальный день рождения. Книга, пицца, и бутылка виски. Хотя так проводить вечера у него получалось нечасто. Денег на спиртное редко хватало, да и здоровье не позволяло много выпить. Сердце у Эвана тоже было слабым, и начинало сильно биться уже после третьей рюмки. Но сегодня он решил совершить подвиг — выпить бутылку виски, во что бы, то, ни стало.
Ему принесли заказ, и он с удовольствием взял первый кусок пиццы. Съев его, он налил рюмку, и мысленно поздравив себя, выпил. И сразу налил еще. Потом опять съел кусок пиццы, и уставился в книгу. Вечер неспешно тек, бутылка опустела наполовину, а Эван все больше пьянел. Его уже сильно развезло, когда в пиццерию вошел необычный посетитель. Описывать его не имеет смысла, накинь мистеру Блэку лет тридцать, и получишь представление о том, как он выглядел. Блэк не долго думая сразу пошел к Эвану и с ходу задал вопрос:
— Разве можно в свой день рождения напиваться в одиночестве?
— Что? — оторвал глаза от книжки Эван.
— Я говорю, Эван, как можно надираться в одиночку в свой самый счастливый день?
— А вы с-с-собственно, к-к-кто? — спросил Эван. Уж чего он точно не ожидал, так это того что его день рождения будет разноображен диалогом.
— Я с-с-собствено некто вроде твоего дедушки. — с неизменной улыбкой ответил мистер Блэк, присаживаясь за столик Эвана.
— Д-д-дедушки? Но п-п-ростите, у меня н-н-нет д-д-дедушки.
— Да, прав был Кени. — как-то задумчиво сказал Блэк. — Я пожалуй начну с того что избавлю тебя от этой отвратительной манеры выражаться.
— Что вы имеете в виду? — спросил Эван.
— Да уже ничего. Но приступим. — Блэк достал из кармана точно такую же рюмку, что стояла перед Эваном, и налил ему и себе. — Выпьем, за тебя мой внучек! Ты получился удивительно хорошим, пожалуй ты лучшее мое творение в этой эпохе.
И Блэк подняв свою рюмку, так посмотрел на Эвана, что тот как-то машинально поднял свою, и выпил. Блэк тоже выпил, и тут же налил по второй.
— Так вы и вправду мой дед? — спросил Эван. — Но родители отца и матери давно умерли.
— Я же сказал, что являюсь твоим дедом в некотором роде. Я если точнее выразиться твой опекун.
— Извините, но я не понимаю, о чем вы говорите.
— Да это и неважно. — беззаботно сказал Блэк, и поднял свою рюмку. Эван так же машинально поднял свою, и они выпили. — Ладно, я скажу тебе так: я, то чего никогда не было, не будет и не может быть, но, несмотря ни на что есть.
— Простите, я по-прежнему не понимаю.
— Да хватит уже просить у меня прощения. Во-первых, это бесполезно, потому что прощать я не умею. А во-вторых, это как-то не сочетается с твоим новым имиджем.
— С моим имиджем?
— Ну да, разве может просить прощения темный властелин? Короче привыкай к тому, что ты больше никогда не будешь ни перед кем извиняться.
Эвану разговор казался все страннее, и страннее. Незнакомец говорил какими-то загадками, и портил и так не самый веселый день рождения.
— Это конечно все очень интересно, но я хотел бы провести вечер в одиночестве. — сказал Эван, а сам подумал что от алкоголя у него взыграла храбрость. Будь он трезв, то никогда не позволили бы себе так грубить старику. Но у старика, заявление Эвана вызвало только неудержимый порыв хохота. Он рассмеялся так, что казалось стекла в пиццерии вылетят. Хотя Эван не видел, что кое-где на окнах пробежали маленькие трещинки. К ним подошла официантка и с кислой миной осведомилась.
— А нельзя ли потише? У нас, между прочим, есть еще посетители, и вы им мешаете.
Мистер Блэк прекратил смеяться мгновенно. Вот этот старик, громко смеющийся над Эваном спокойно сидит на диванчике, и вдруг он вскакивает, и его страшные немигающие глаза буравят глаза официантки. Он встал напротив нее, и его лицо оказалось всего в нескольких дюймах он ее лица.
— Слушай ты паршивая страшная сука. — сказал Блэк, при этом он почти не открывал рта, так что его голос стал походить на рычание. — Ты сейчас заткнешь свою грязную пасть, и пойдешь на кухню готовить мне еду. А если ты этого не сделаешь, я тебя убью. И не просто убью, а сотру твою поганую суть из этого замысла. Ты поняла меня тварь?
