А потом пошел дождь.
сентябрь 2004
— Прежде всего, никаких аркхэмских катакомб не существует! — сказал человек в очках, похожий на филина, и для убедительности стукнул об пол костылем. Другой, помоложе, только улыбнулся слегка виновато.
Мы пили чай на веранде старинного дома, вместилища древних тайн, и собеседники мои были под стать ему — Кристофер Мэнтон, хранитель музея, и Артур Картер, сын знаменитого Рэндольфа Картера, лишь несколько лет назад впервые ступивший на землю предков.[2] Отправляясь из суетного Бостона в загадочный Аркхэм, я надеялся снискать расположение этих людей к своим исследованиям, и менее всего ожидал встретить подобный скептицизм.
Мое имя — Даррен Смит, и эта история для меня началась много лет назад, еще в детстве. Именно тогда мой дядя по материнской линии Уэлдон, коего остальные благонамеренные родственники считали немного чокнутым, поразил незрелый детский ум "Таинственными историями" и прочими журналами такого рода в потрепанных мягких обложках.
В свое время я познакомился с творчеством Рэндольфа Картера, чьи произведения внушали ужас и восхищение одновременно. Казалось почти невероятным, что этот человек действительно существовал, а возможно, и продолжает существовать где-то в высших планах бытия.
Я мечтал, вслед за ним, достичь иной реальности…
Однако попытки мои были часто наивны и неуклюжи.
К примеру, я долго разыскивал «Некрономикон», но мне попадались только многочисленные фальшивки, и пришлось с горечью оставить это занятие.
Как-то я прочел о загадке аркхэмских катакомб и загорелся мыслью исследовать их. По крайней мере, речь шла о чем-то вполне материальном, что не ускользало из рук, подобно синей птице.
С этой целью я прошел специальные курсы и купил снаряжение, выложив кругленькую сумму. Неужели все окажется напрасно?
— Что же тогда существует? — спросил я.
— Система пещер естественного происхождения, в которых нет решительно ничего интересного! — заявил Мэнтон. — Между тем они могут быть весьма опасны. Именно там я по молодости лет повредил ногу.
— Сожалею… но разве дело в этом? Вы серьезно полагаете, что тоннели возникли естественным путем и их никто не строил?
— А у вас есть доказательства обратного? — усмехнулся Мэнтон. — Вы говорите, что изучали древние манускрипты. Я тоже этим занимался по роду деятельности. За два с половиной века, что город стоит в долине Мискатоника, нет ни одного упоминания о каких-либо земляных и горных работах в данном направлении! Уверен, и вам их не удалось найти.
— Да, — согласился я. — Однако мне довелось раскопать одну забавную легенду столетней давности. Некий Джебедайя Берч заблудился в пещерах к северу от Аркхэма… и вышел в волшебный лес.
— Что же в нем было волшебного? — скептически спросил Мэнтон.
— Там обитали маленькие говорящие зверушки.
Вымолвив это, я был готов услышать в ответ смех. Но мои собеседники только многозначительно переглянулись.
— Вряд ли стоит доверять этому свидетельству, — сказал Мэнтон. — Джебедайя Берч был известным пьяницей. Этот род позорит наш город не одно поколение…
Мне захотелось выплеснуть чай ему в лицо.
— Послушайте, Артур, — в отчаянии обратился я к Картеру-младшему. — Вы все отмалчиваетесь, а я так рассчитывал на вашу поддержку! Разве история вашего отца ничего не значит?
— Вряд ли вы знаете его подлинную историю, — тихо, но твердо ответил Картер. — Так что не поминайте отца моего всуе, и не сравнивайте меня с ним. Я всего лишь скромный учитель французского.
— А чудовище, которое вы сразили в Змеином Логове?
— Оно явилось из Космоса и лишь пряталось в пещере. Некоторые тогда считали меня героем, но я только исполнил свой долг. И если бы не помощь Кристофера, мы бы сейчас с вами не разговаривали.
— Поймите, молодой человек, мы желаем вам добра, — вновь заговорил Мэнтон.
— Простите, но я волен сам определять, что для меня добро, а что — нет!
— Эх, — устало вздохнул хранитель музея. — Да, вы — один из тех, кто мечтает о несбыточном, жаждет иных миров, разочаровавшись в этом. Не рановато ли для ваших лет? Волшебный лес, говорящие зверушки… Вы ищете свою зеленую дверь, подобно герою рассказа мистера Уэллса. Но его-то эти поиски привели к гибели! Как знать, вы можете найти совсем не то, что искали…
— И все же я не отступлю.
Двое снова переглянулись.
— Тогда я дам вам одну полезную вещь, — загадочно улыбнулся Картер.
Он поднялся из-за стола и вскоре вернулся со странным предметом. Это был небольшой матовый диск, похоже, выточенный из кости, с причудливыми иероглифами, напоминавшими рогатого жука и еловую ветвь. Диск крепился на цепочку, чтобы его можно было вешать на шею.
— Это весьма древний амулет, — пояснил Картер. — Будем надеяться, он защитит вас от всех неприятностей там, внизу…
— И ваши ноги останутся целы, — буркнул Мэнтон.
На следующий день, уже несколько часов путешествуя под землей, я готов был признать правоту мудрого хранителя. Да, тоннели порой казались делом чьих-то рук, но в их расположении не обнаруживалось никакого смысла. Часто они вели по кругу или сужались так, что человеку в них было никак не пролезть. Тогда приходилось отступать и искать другой путь. Казалось, я блуждаю в лабиринте какого-то больного разума.
Перед глазами поплыли разноцветные круги…
Короче говоря, когда впереди вдруг забрезжил неяркий свет, я был только рад наконец выбраться из подземелья. Погасив фонарь, я направился (как мне казалось) в сторону выхода. До меня донеслись невнятные звуки, похожие на отдаленный лай и мычание. Должно быть, подумал я, этот ход выводит на какую-то ферму.
Однако я жестоко ошибся!
Передо мной вдруг открылась огромная сумрачная пещера, освещенная гигантскими фосфоресцирующими грибами. В этом чуждом для человеческого глаза сиянии я сначала уловил какое-то движение, и лишь потом разглядел ее обитателей. Из груди моей вырвался крик, ибо зрелище того стоило.
Там было множество мерзких тварей, имевших сходство с людьми, и в то же время отличающихся от нас, словно какая-то неведомая сила ополчилась на человеческий образ, искажая его вдоль и поперек… Лица напоминали собачьи морды, серые бородавчатые тела лоснились от слизи. Некоторые из них были обнажены, другие кутались в какие-то лохмотья.
Увидев меня, они пришли в возбуждение и загомонили, как стая диких обезьян. От страха и зловония я потерял сознание.
