Увидев меня, они пришли в возбуждение и загомонили, как стая диких обезьян. От страха и зловония я потерял сознание.
Я пришел в себя на неком подобии каменного ложа, устроенного в углу небольшой пещеры. Рядом со мной стояла фигура в темном плаще, скрывающем лицо и руки. Страшась встречи с исчадием подземного мира, я отпрянул. Но тут облаченный в плащ откинул капюшон и открыл свое, вполне человеческое, лицо — пусть бледное и не слишком приятное.
— Откуда у вас амулет? — спросил этот странный человек.
— Мне дал его Артур Картер, — выпалил я. — Сын Рэндольфа Картера.
— Картер, — задумчиво протянул он. — Да, это имя кое-что значит в здешних краях. У вас полезные знакомства, друг мой. Без амулета вас бы уже съели.
При воспоминании об ужасных тварях меня передернуло.
— Как вас зовут? — продолжал беседу хозяин подземелья.
Я поспешно представился.
— А я — Ричард Пикман. Вы не слышали обо мне? Я был довольно известным художником в Бостоне… лет двадцать пять назад. Боги, как же летит время!
Я покаялся в своем невежестве по части современного искусства.
— Ничего, — благодушно махнул рукавом Пикман. — Если подумать, кем я был тогда? Просто молодым декадентом, шокирующим публику своей мазней… Но случилось так, что я слишком увлекся моими моделями, и покинул людскую суету. Мне суждено было стать королем гулей![3] Это не только великая честь, но и ответственность — понятия, прежде мне не ведомые…
Я согласился с Пикманом, хотя и не мог понять, какая честь в жизни среди пожирателей падали. Вероятно, он просто безумец, а с ними лучше не спорить.
Но поскольку непосредственной угрозы в собеседнике я не ощущал, во мне заговорил исследователь. Тем более что легенды об гулях, игравшие не последнюю роль в мифологии Ктулху, вдруг нашли свое материальное подтверждение! Хотелось собрать побольше информации, и я спросил Пикмана: как столь многочисленное племя находит себе пропитание в городе и его окрестностях, где умирает (или пропадает без вести) не так уж много народу?
— А вы полагаете, что мы еще в Аркхэме? — Пикман зашелся неприятным лающим смехом. — Нет, мы совсем в другом месте. Наши ходы не просто ведут под землю, они пронизывают само Мироздание! Мы — падальщики Вселенной и недостатка в пище не испытываем. Это дар Древних богов, но вы можете разделить его с нами.
Смертному, проникшему в тайны гулей, дается шанс стать одним из нас. Вы сможете посетить множество удивительных миров и вкусить плоть их обитателей!
Предложение Пикмана было поистине невероятно. Казалось, мои заветные мечты отразились каком-то кривом зеркале. Парадокс судьбы из тех, над которыми ломают головы мудрецы и смеются боги!
Я вынужден был отказаться в самых изысканных выражениях.
— Ну что ж, — вздохнул Пикман. — Как я уже говорил, людям дается шанс. Отвергнувших дар ждет смерть… Таков наш закон.
У меня все похолодело внутри.
— Но вы — под защитой Сил Древних, — как ни в чем не бывало продолжил король гулей. — Поэтому вас я отпущу с миром, если вы поклянетесь молчать об увиденном.
— Хвала богам! — выдохнул я.
— Но прежде, — как-то нерешительно проговорил Пикман. — Не хотите посмотреть мои новые картины? Хобби, знаете ли…
Зная, что в любом случае потом отправлюсь домой, я с готовностью согласился.
В призрачном свете грибов мы прошли по подземным туннелям до картинной галереи его гульского величества.
Освещение здесь было гораздо лучше, почти как солнечное. Свет испускали матовые колбы причудливой формы, наводящие на мысль об алхимии. Впрочем, мое внимание сразу переключилось на картины.
Не знаю, какие запредельные ужасы я ожидал там увидеть, но только не это. Впадая во все большее недоумение, я переходил от одной работы к другой, а за мной, словно тень, скользил Пикман.
В его картинах было ярко-голубое небо и ласковое солнце… Цветущая зелень парков и уютные домики старых кварталов Бостона… Красивые женщины и мужчины в нарядах по моде двадцатых годов… Музыканты играют джаз… Танцы, безмятежное веселье молодости…
— Они прекрасны, — пробормотал я, оборачиваясь к Пикману, — но…
— Не гармонируют с обстановкой? — криво усмехнулся тот. — Знаю. А поверите ли, что мои подданные прозвали это место галереей ужаса, и посещение его — одно из самых страшных наказаний в королевстве? Ибо мир, изображенный здесь, столь же непонятен, страшен и отвратителен моему племени, как и простым смертным — мир гулей.
Я потрясенно молчал.
— Ладно, — сказал наконец Ричард Пикман. — Теперь мы отправим вас домой… другим путем. Прежний путь будет замурован. Передавайте привет Артуру. Я хорошо знал его отца. Вместе мы сражались с лунными жабами… Славное было время!
Собственно, это последнее, что я помню из подземных приключений.
Я никому не рассказал о них, кроме Артура Картера, которого эта история почему-то не слишком удивила. В заключение я спросил его, должен ли вернуть амулет, раз беда миновала.
— Оставьте себе, — улыбнулся Артур. — На всякий случай. Я знаю, где взять еще.
декабрь 2002 — январь 2003
Не знаю, что и сказать. Боюсь, вы меня неправильно поняли.
Нет, мне ничего не известно о тех шестерых студентах, что пропали на прошлой неделе. Просто этот случай напомнил мне другой, свершившийся в дни моей юности, в бытность мою таким же студентом Мискатоникского университета… Да, в конце шестидесятых.
Славное было времечко! Вся страна содрогалась, будто в землетрясение. Ветер перемен нес людей словно листья. Казалось, еще немного — и родится что-то новое, небывалое… Но все ушло в пар! Система проглотила нас и выплюнула уже благонамеренными членами общества. Бывшие бунтари и нонконформисты превратились в старые развалины, посасывающие пиво перед телевизором…
Извините, увлекся. Так о чем я?
Тогда тоже пропало шесть человек, и в это же время года. Можете уточнить по архивам. Да, их долго искали, но не нашли… Возможно, это просто совпадение. Ведь одно дело — предполагаемое преступление и его жертвы, и совсем другое — добровольный побег! Так, по крайней мере, решила полиция. Нашли записку одного из студентов, Саймона Бишопа, в которой тот сообщал, что все они отправляются в лучшее место и просят их не искать.
Куда они могли податься? Кто знает! В Канаду, Мексику, а то и за океан. Не первые и не последние, по тем временам. Я вам говорил про ветер перемен? Ну, вот. Да только если бы детективы знали Саймона так, как знал его я, они бы ему не поверили… Ни единому слову!
