- Нет, не особо.
Еще секунда, и Лика оказалась в плену расплавленного обсидиана. Это доктор придвинул свой стул, и тьма его глаз повисла над девочкой траурной парчой, через которую не мог пробиться ни один луч солнца, несмотря на то, что окно было всего в нескольких метрах, прямо за спиной согнувшегося, как гепард перед смертоносным прыжком, врача.
-Давай-ка заглянем в твою книгу прошлого. Что ты записала в нее на этой неделе?
Лику пробил холодный пот. Книга прошлого. Блокнот в черном переплете. Блокнот, в котором нет ни слова, ни буквы, который зияет своей пустотой. Она просто забыла о нем. Она поверила, что доктор может тоже о нем забыть.
Профессор аккуратно собрал бумаги у себя на столе в одну стопку и развернулся к Лике.
- Ну-с, так о чем мы написали?
- Об одной мертвой девочке, - выпалила Лика.
Доктор удивленно приподнял брови, а Лика выругалась про себя за полное отсутствие смекалки.
- Эту девочку убил автобус, то есть люди, которые ехали в автобусе, то есть шофер автобуса. Нет, - Лика выдохнула, - просто дорожная авария.
- Ты стала очевидцем аварии? - доктор играл в заботливого простака.
- Да, так и есть. Случайно. Случилось. То есть я случайно увидела, как девочку сбил автобус, - наконец подобрала слова Лика.
- И ты написала об этом в книге прошлого?
- Да, так и есть, - с облегчением соврала Лика.
- Значит, ты хочешь забыть об этом?
- Да, наверно, - неуверенно ответила девочка.
- Ты ведь знаешь, в книгу прошлого нужно записывать только те вещи, которые ты хочешь забыть.
"Это что новые правила", - подумала Лика.
- Да, я хочу, это было очень, так...
- Ужасно?
- Да, да.
- Ты ведь не знала эту девочку?
- Нет, конечно, нет, - быстро ответила Лика.
- Тогда не стоит принимать ее смерть так близко к сердцу, люди умирают каждую минуту, каждую секунду, - доктор испытывающе посмотрел на пациентку.
"Это вряд ли, - подумала она почему-то, - ведь если в мире 7 миллиардов, 7 миллиардов секунд - это сколько в неделях?" - Лика словила себя на мысли, что она глупо улыбается в то время, как психотерапевт изучает ее взглядом.
- Ты потеряла много близких людей, поэтому этот опыт был для тебя таким болезненным, - подвел итоги врач и почему-то вопросительно посмотрел на Лику.
Девочка молчала.
- Я знаю только о твоих родителях и бабушке. Возможно, ты потеряла еще кого-то? Или может быть, что-то еще, другие переживания, связанные со смертью?
Лика почувствовала, что цветки с завитушками-щупальцами на обоях заплясали на стенах.
- Нет, - ответила она.
- Хм, - доктор многозначительно посмотрел на лампу в потолке. - А твои сны? Они не бывают связаны с похоронами?
- Нет, - снова выдавила из себя Лика.
- Просто так часто бывает: что-то реальное проецируется в снах на что-то фантастическое, искажается до неузнаваемости и предстает в облике кошмара. На самом деле, это всего лишь воспоминание, и его не стоит бояться, - заверил психотерапевт.
- Угу, - прорычала Лика.
- Я хочу помочь тебе, Лика, - с напущенной серьезностью сказал доктор. - Но ты еще не готова принять мою помощь. Мы попробуем по-другому. Мы должны вернуться к самому началу, Лика. Я хочу, чтобы на первой странице твоей книги прошлого было написано о самом первом поступке в твоей жизни, о котором ты сейчас жалеешь. Даже если это украденная конфета или дернутый за хвост кот. Мне все равно. Я хочу знать, что это.
Лика молча кивнула в ответ и начала пятиться к дверям.
Пытаясь отдышаться уже на коридоре и перебирая в памяти смысл сказанного, Лика услышала слова "на первой странице". "Он, что, понял, что я соврала?", - подумала девочка.
Вернуться туда, с чего все началось. Это казалось разумным. Только что это за поступок, о котором она жалеет? Таких поступков много, какой из них был первым? Что, если ее жизнь изменило что-то, чего она не помнит, потому что была слишком маленькой, чтобы отдавать отчет в своих действиях? Как всегда, слишком много вопросов и ни одного ответа. И совсем никакого чудодейственного облегчения. По-прежнему тяжело и тревожно. За что только сей психотерапевт получает свою зарплату.
Лика горестно ухмыльнулась и побрела к выходу из поликлиники. В узких коридорах на этот раз никого не было - наверно, солнечная погода помогала горожанам не болеть.
Домой идти не хотелось, и Лика отправилась в парк. Раньше, когда девочка училась в школе, они с бабушкой гуляли по парку каждое воскресенье. Смотрели на шустрых белок, пытались вспомнить названия всех рассмотренных в высоте деревьев птиц, собирали разноцветные букеты из шуршащих ароматных листьев. Теперь в парке было сложно отыскать хотя бы одну белку, да и листья под ногами не вызывали прежнего восторга. И все равно Лика любила этот парк, его тишину, его высокие, изогнутые сосны, его тень и его покой.
По центральной дороге парка шел мужчина с рюкзаком за спиной. В рюкзаке был некий механизм, а в руках у рабочего была длинная трубка, похожая на шланг пылесоса. Трубка быстро засасывала в себя желтые, красные, коричневые опавшие листья, и мужчина оставлял за собой абсолютно чистую тропинку, обнаженный асфальт без намека на осень. На фоне нерасчищенной земли под деревьями эта дорога выглядела неестественно и убого, словно пожилая дама, которой разгладили лицо, забыв при этом про ее морщинистые руки, сгорбленную спину и гардероб из прошлых десятилетий.
Лика свернула на одну из боковых тропинок и оказалась в сумраке, обрамленном вековыми деревьями. Здесь было тихо и прохладно. Здесь можно было просто сесть на лавочку и ни о чем не думать. Здесь можно было забыть о кривляющихся обоях, мечущем глазами огонь психотерапевте, найденном зеркале и даже бумажных корабликах. Здесь можно было забыть обо всем.
Она опять была маленькой девочкой. Она была счастлива, потому что она шла рядом со своим отцом. Неизвестно почему и неизвестно какой ценой, но он согласился забрать ее из детского сада. Лика крутилась перед ним, как заведенная, прыгая то на одной, то на второй ноге, переполняемая восторгом от того, что какие-то незнакомые прохожие видят ее вместе с папой. Вдруг она оступилась и полетела на асфальт. Коленки оказались разбитыми, на белые носочки потекла кровь. Правда, эта неудача ничуть не испортила настроение. Лика не помнила, было ли ей больно, она хотела всеми силами показать папе, что все в порядке, все по-прежнему хорошо. А потом они дошли до дома, где их встретила мама с поджатыми губами, она говорила что-то обидное папе и мазала коленки зеленкой. Лике хотелось кричать, что папа не виноват, но она молчала. А потом, спустя день или два, она показывала папе свою коллекцию засушенных листьев. Папа должен был отгадывать названия деревьев, но абсолютно во всех экземплярах ему удавалось рассмотреть признаки только клена. Наверно, он просто забыл о существовании других растений, и потом, это была всего лишь глупая детская игра.
