— Так познакомь нас, — сказал он негромко и недовольно. Годри по-смотрела на меня.
— Это Гордон, заместитель Камала, — сказала она, поворачиваясь к нему, — Помнишь Камала?
— Он, что, еще служит? — тяжело усмехнулся парень, — Нигде еще не сложил свою буйную голову?
Годри тоже как-то неприятно улыбнулась. Что-то они знали о Кама-ле, чего не знал я, и это что-то не прибавляло их симпатии к моему непо-средственному начальнику. А карие глаза Годри весело блестели, словно она готовилась подшутить надо мной, и шутка ее, ей-богу, удалась.
— Это Орд Отце, Гор, — сказала она, — мой учитель.
И ударила пятками по бокам коня.
Я нагнал их уже на склоне холма. Просто я был слишком ошелом-лен. Орд Отце! Двадцать лет назад это имя гремело по всему северу, это же был непревзойденный боец, первый меч Империи. Да и сейчас это имя не было забыто, до сих пор рассказывали легенды о его мастерстве… надо же! До меня и впрямь доходили слухи, что это Отце ее учил, но я всегда считал их только слухами: кого же еще приписать в учителя божественной вои-тельнице, как не легенду легиона. "Так, значит, это правда, — думал я, пус-кая коня в галоп и нагоняя их, — Так вот откуда ее невероятное искусст-во…"
Верхом он ездил превосходно, что вообще-то не характерно для ле-гионеров. А ведь я думал (и многие так думали), что он уже умер: о нем давно уже ничего не было слышно. Правда, теперь я понял — почему. Как воин он все равно что умер.
Мы летели через пшеничные поля, немилосердно приминая созре-вающие хлеба. Сбоку темнел еловый лес — с ольховой порослью на опуш-ке. Какой-то мужик, вышедший из леса, крикнул нам что-то, но, узнав Годри, наследницу Хардна, поклонился. Я смотрел на спутника Годри: я все никак не мог поверить, что это и впрямь великий Отце. Он выглядел, как мой ровесник, а ведь Отце участвовал еще в солтийской войне. Надо же… Так вот чем он кончил. Безрукий калека. Ведь он, наверное, совсем беспомощен.
Огромный сизый замок на вершине холма стремительно приближал-ся к нам, уже видны были узкие, забранные решетками окна. Красные во-рота отворились при нашем приближении, и мы въехали на чисто выме-тенный двор.
В замке Годри велела накрыть стол. Бородатый слуга с кинжалом за поясом принес нагруженный снедью поднос, быстро расставил тарелки на краю огромного обеденного стола, занимающего половину пиршественной залы. В другое время мне было бы неуютно есть в этой мрачной комнате с высоким закопченным потолком, со стенами, увешанными фамильными портретами и оружием; казалось, здесь витал воплощенный дух харданов — мрачная воинственность было ему имя. Но в этот раз я был слишком голо-ден.
Я накинулся на еду и как-то упустил дальнейшее. Потом, когда я смог оторваться от тарелки, я увидел, что они сидят на низенькой скамье у окна и тихо говорят о чем-то. Окно было открыто, и какая-то злостная птица, не видная в листве, своими трелями заглушала их голоса: так я и не услышал, о чем они говорили, а мне было и впрямь интересно. Годри си-дела у него на коленях, обвив его шею руками, и темными сияющими гла-зами смотрела на него. Это Годри, которая носит кольцо Юпитера, кольцо непорочности! А у него лицо было хмурое и усталое, и только на губах блуждала улыбка.
Через час мы уехали. Я долго помнил то, как они прощались — на до-роге, за воротами замка, совершенно безмолвно. И то, какие были у него глаза. И у нее…
Мы уехали, и она ни разу не оглянулась, хотя Орд долго стоял на пыльной дороге, глядя нам вслед.
Через два дня я снова приехал в замок Хардн. Ехал я со смешанными чувствами и не надеялся на теплый прием, тем более что я не смог бы внятно объяснить причины моего визита. Я и сам не знал, что толкало ме-ня. Что это было? Интерес к знаменитости, к человеку, чье имя было сла-вой и честью легиона? Или любопытство, вызванное его нынешним бедст-венным положением? Я не знал этого, я знал только одно — мне нужно бы-ло повидать его, поговорить с ним, это было то страстное, непреодолимое желание, от которого невозможно отделаться иначе, как исполнив его. Черт! Сколько слышал я об этом человеке! И в дворцовой страже до сих пор служат ветераны, служившие вместе с ним. Я же рос на легендах о его мастерстве и сейчас, сам, тренируя новобранцев, рассказываю о нем…
Подъезжая к замку, я был полон самых мрачных ожиданий: я был уверен, что Орд не захочет со мной разговаривать, он вообще не произвел на меня впечатление разговорчивого человека. И потом я выбрал не самый удачный предлог для визита, но лучшего я не смог придумать. Правда, все, знавшие его, в один голос рассказывали, что когда-то он сильно пил.
Слуга, к которому я обратился, посоветовал мне поискать Орда в са-ду. Пройдя через мрачные комнаты замка, я спустился с заднего крыльца. Передо мной располагалось несколько неухоженных заросших клумб, на которых среди сорной травы цвели поздние харданские маки и удивитель-ной красоты бледно-желтые розы. А за клумбами, на небольшом удалении от них, начиналось то, что здесь называли садом. Среди высокого злаково-го разнотравья росли одинокие деревья, почти не дававшие тени. И под па-лящим июльским солнцем я пошел по траве, вдыхая ее разогретый солн-цем запах. У самых моих колен колыхались пушистые колоски тимофеев-ки, сзади слышались далекие голоса, перекликавшиеся в замке. Местность пошла под откос, впереди замаячила крепостная стена. Скоро я набрел на заросли шиповника, обрывая еще незрелые ягоды, я пошел вокруг и вне-запно наткнулся на Орда.
Он лежал в траве, вытянувшись во весь свой немалый рост, в одной только набедренной повязке, и, похоже, спал или дремал, но, услышав мои шаги, он открыл глаза и поднялся на ноги. Мы оказались лицом к лицу, и я сразу напрягся под его тяжелым взглядом.
— Ее здесь нет, — сказал он.
— Я знаю. Я приехал к вам.
— Ко мне? — спросил он с явной иронией.
Глаза его были очень холодными. Он, как и я, был когда-то замести-телем командира авесты и тренировал новобранцев, и сейчас я представил, каково учиться у такого наставника. Таким взглядом можно заморозить насмерть.
Пришло время прибегнуть к припасенному предлогу. Я вытащил из сумки одну бутылку и показал ему, сказал неловко:
— Это асмодельское красное. Я думаю, вы давно не пили такого вина.
— Я вообще давно не пил, — буркнул он, — Ты, что же, приехал, чтобы со мной выпить?
Я смотрел ему в глаза и молчал. Рассказы, похоже, не врали. Орд от-вел глаза, криво усмехнулся.
— Ладно, — сказал он, наконец, — Пошли. Ничего, что я в таком виде? Самому мне будет трудно одеться.
— Ничего, — сказал я с немалым облегчением.
Он привел меня в большую светлую комнату. Посреди комнаты стояла кушетка, перед ней низенький столик и два плетенных кресла, ни-чего больше в комнате не было, только светлые некрашеные стены и ог-ромные открытые окна, солнечный свет так и лился в них; казалось, что эта комната вовсе не в замке Хардн, а где-то совсем далеко отсюда, ничего в этой комнате не было харданского…
