Матрена прижала меня к дереву худеньким телом, едва заметным в складках расклешенного сарафана. Кончик ее языка дотянулся до моих миндалин, провоцируя отрыжку. Я выполнил требование умиравшей от голода женщины. Наш поцелуй замер, слегка колеблемый сокращением шейных мышц. Прижимая руки Матрены к ее бокам, я чувствовал, как ее тело наполняется теплом жизни, как растет мягкая прослойка между потрескавшейся кожей и легко прощупывающимися костями.
Выдавливать изнутри все до капли не пришлось. Вампирша насытилась прежде, чем иссяк бы запас крови в моем желудке.
«Каждой твари по паре?» — задумался я, вылизывая ее щеки.
Мне хотелось поддаться искушению и пригласить Матрену в нору. Но велика была вероятность того, что простая схема наших отношений — «любовь за кровь» вскоре усложнится борьбой за статус или другими неприятными сюрпризами.
— Позволь мне стать твоей верной женкой, Тихон, — вампирша подняла лимонно — желтые глаза и льстиво улыбнулась.
— Ступала бы ты, Матрешка, в Вологду со своею шайкой, — я оттолкнул ее.
— Не прогоняй нас. Нет нам обратного пути, — Матрена подошла к исцелившимся вампирам, переставшим терзать сухие останки собрата.
— Уходите, или вам будет хуже, — пригрозил я.
— Стань нашим отоманом. Все ж отраднее заживешь. Вместе веселей. Одного — то, видать, тоска заморила.
«С новой стаей не надо будет опасаться врагов извне, но держать постоянных врагов под боком — тоже невелика радость. Чтобы не наступать бесконечно на грабли, надо убрать все грабли с дороги».
— Пшли вон из моих владений. Не то я вас всех перебью, — я рявкнул на вампиров, и они испуганно разбежались.
Повесив рваный галстук и клочки пиджака на рябиновые ветки, я отправился к озеру.
Берег озера, залитый лунным светом, белел и розовел от водяных бальзаминов, похожие на орхидеи — башмачки. С гладкого шелка воды тянулся блестящий пар.
Из розовой туфельки цветка при легком прикосновении выскакивали комочки пыльцы. Рассыпаясь на лету, они припорошили лепестки и листья едва заметным снежком. Над цветами парили феи, одетые в воздушные туники из паутинного кружева и птичьего пуха. Взмахивая тонкими прозрачными крыльями, феи порхали по цветкам, собирали нектар в корзины из кокона гусениц. Наполнив корзины, они рассаживались по ивовым веткам и затевали шумную беседу. Одна из них выудила слюдяное зеркало из паутинной сумки. Любуясь отражением своего лица, круглого и светлого, как лунный шар, фея накинула голубой шлейф на золотисто — рыжие кудри. Две другие феи, обнявшись, то задыхались от смеха, то нашептывали что-то на ушко, склонившись к розовому кувшину из лепестка, откуда брызгало вспененное медовое пиво.
Но вот к феям подлетел отряд их кавалеров — стройных юношей в рубашках и штанах из соломенных волокон. Зачерпнув воды в прочные ореховые скорлупки, кавалеры пригласили дам на танец и закружили их над искрящимся звездными бисеринками озером.
Из бальзаминовой изгороди я вылез на светлый пляж. Маленькие танцоры чувствовали себя в безопасности над водой, но мое присутствие смущало их. Вскоре они перелетели на другой берег — поближе к устроенному в дупле старой ивы гнезду.
Возможно, у каждого существа и должна быть вторая половинка, но на данном этапе вечной жизни мне спокойнее одному. А что касается непобедимого стремления к известности, то быть вампиром — одиночкой даже престижнее, чем возглавлять стаю. Взять, к примеру, Валко. Достаточно прожить сто лет в гордом одиночестве (мимолетные интрижки не в счет), чтобы заслужить боязливое уважение вампиров, охотников и всего честного люда.
Нехорошо, конечно, что из светского господина я превратился в какого-то Дубровского, скитающегося по лесам и не знающего покоя от желания отомстить обидчикам. Филипп еще ответит за грехи отца. И, разумеется, не допущу я, чтобы некое продолжение рода Лаврентия устроило кромешный ад в волшебном краю. Если чьи потомки и не заслуживают права жить на свете, как это потомки предателя. Уж я об этом позабочусь. А еще заберу обратно украденное у меня сокровище.
Но мстительным страстям суждено разгореться позже, а пока врагу нужно предоставить время на успокоение души.
Я искупался в прогревшемся за день озере — смыл будораживший поэтическое воображение запах вампирши, и вернулся в горную пещеру.
Дома переоделся, выбрав некрасивую, но удобную крестьянскую одежду. Выходя на утес, я поддался эмоциональной вспышке и царапнул заговоренный камень возле парадного входа. На прежде неуязвимом камне остались следы моих когтей.
«Превосходный результат, дорогой Тихон Игнатьевич», — я похвалил себя, осматривая стесанные когти.
Пусть мои сородичи прибывают сюда. Они получат достойный отпор. Пусть и Валко Вышкович, герой холодящих душу легенд, приходит в мои владения. Я готов сразиться с ним за право называться истинным повелителем вампиров.
Утром я нацарапал на «привратном» дубе предупреждение для незваных гостей, и впервые не стал подписываться именем литературного героя — богатыря Никифора. Каллиграфическим почерком я выскреб на древесине, узорно загибая хвостик каждого «ять»:
«Хозяинъ сихъ земель вампиръ Тихонъ».
P.S.
Если Вам, дорогие читатели, интересно узнать, что представляют собой вампиры, пусть лучше об этом расскажет современный специалист высочайшего класса. А я в данном случае отстранюсь от комментариев. Поясню только, что раздобыл сей фрагмент электронной переписки на секретном интернет-портале Седьмого Отдела.
Лилия Пиманкина
Привет, Света. Как ты и просила, я зарегистрировалась на вашем сайте и сейчас пишу тебе о впечатлениях от вчерашнего происшествия. Ты сказала, мне нужно рассказать все, что я помню о нападении. А помню я практически все, в том числе такое, во что трудно поверить.
Начну по порядку. Я шла домой с работы (недавно устроилась в магазин парфюмерии и косметики в соседнем квартале). Смеркалось, но я все равно решила немножко срезать путь и пошла мимо гаражного кооператива. Наткнулась на пьяную компанию, мужики были вообще в хлам, и мне стало не по себе. Я пожалела о том, что не пошла вдоль шоссе по людному тротуару. И тут подвернулся неплохо одетый парень с айфоном. На гопника, или гастера не похож.
— Позвольте вас проводить. Народец в Отрадном воспитанием не блещет. Очаровательным девушкам не следует прогуливаться в одиночестве по царству сухопутных «раковин», — странно заговорил парень.
