Прекрасный мир наполнился смыслом.
Вечность поделилась на времена, небо стало изменяться, кто-то рождаться, а кто-то умирать. Все пришло в движение, я назвал это жизнью.
Целую вечность, я создаю все больше и больше. Прекрасный мир меняется, время исчезает, а я так и не понял — кто Я?
Я так и продолжаю искать Себя.
Передо мной сидит молоденькая девушка. Она нашла меня. Потом спрошу как. Сейчас, она хочет знать…
Я всегда даю то, чего от меня хотят.
— Кто вы? — спрашивает она.
Я очень хорошо знаю, эту девчонку, я с ней уже встречался. Ее зовут Руна, впрочем, как и тогда.
В моей руке горит фонарь. Я сажусь поудобнее и отвечаю.
— Сейчас я Высокий и Красивый. Я особенный.
Я имею право быть особенным. Быть отличным. Быть лучшим. Быть индивидуальным. Я имею право быть. Хочешь знать мое имя? Назови, в честь себя. В честь президента страны, ненавистного соседа. В честь, подзаборного пса назови. Умоляю. Но только не «несущий свет». Это уже становиться не оригинальным.
— И как ты себя сам называешь?
— Я зову себя Ничто. Сначала был Я, а потом Ничто. Что бы стать кем-то, надо быть никем. Что бы отдохнуть, надо сильно устать. Что бы стать счастливым, нужно выстрадать. Что бы радоваться, нужно поплакать. Что бы что-то найти, надо это потерять. Что бы создавать, надо уничтожить. Я собираюсь уничтожить Ничто, что бы узрели… Ничто, это Я… Уничтожив себя, Вы будите счастливы? Я хочу, так,… Я не то, что вы обо мне думаете. Я не это.
— А кто?
Кто Я? — усмехнувшись, переспросил я. Эта девчонка все и так знает. — Кроме меня у вас, никого нет. Вы одиноки, потому что одинок Я. Я и Ты Одно. Ты это знаешь?
Догадываюсь. Об этом все говорят. Что мы Одно.
Я улыбаюсь. — Неделю назад ты опоздала на работу и прокляла меня за это. За что? За то, что не завел будильник. Но разве это входит в мои обязанности? Я не прислуживаю тебе. Я делаю только то, о чем меня попросят.
Руна улыбнулась. — Только то, о чем попросят?
Вы не мои слуги и Я ваш раб, — отвечаю я.
Получается, ты лишен свободы?
Можешь лишить меня, ее, если хочешь.
Руна хитро прищурилась. — А как же твои желания?
Я прищурился так же. — Они не разойдутся с твоими.
Что же, — девушка решительно встала. — Я хочу уничтожить тебя.
Не выпуская, из рук фонаря, я встаю и подхожу к ней ближе. — Я же говорю, наши желание совпадают. Я хочу уничтожить Ничто. Тебе от этого станет легче?
И не только мне. Всему миру. Ты — Зло.
— Может чего пооригинальней придумаешь? Я это уже слышу, на протяжении тысячи лет.
Ты считаешь это не так?
Приходиться согласиться. — Да. Дьявол — Зло. Большое зло. Но не больше того зла, на которое вы способны. Я кстати с ним знаком (со злом Я имею в виду), — произношу я и показываю запястья. — Знаешь что это?
Руна усмехается. — Стигматы. Неплохая шутка.
Я тоже так считаю, — согласился я.
Но они не настоящие. Такие раны появляются только у тех, кто очень чист.
И у тех, кто в прошлом, казнил одного очень хорошего человека. Я об этом позаботился. Что посеешь, то и пожнешь.
Руна вздохнула. — Всем известна твоя забота. Тебя за это ненавидят.
Я удивленно сажусь на стол и беру девушку за руку. — За что ты меня ненавидишь?
Ты убил мою семью.
Это не так.
Нет?
Я усмехнулся. — Какой-то священник обвинил в смерти меня. И ты поверила. Какая ты наивная.
Они были одержимы дьяволом.
С чего, ты это взяла?
Руна нахмурилась. (Это так мило) — Только одержимые горят семьями.
Я засмеялся. — Какая глупость. Тогда почему ты не сгорела вместе с ними? Или ты не член их семьи?
— Святой отец сказал, что мне повезло.
— Ничего более правдоподобного ему не пришло в голову? Хотя, пока ты стояла перед ним на коленях чего только в этой святой головехе не творилось. — Я облизнулся. — И я его понимаю.
В твоих устах яд! — Руна была решительно настроена. — Ты не запутаешь меня! Это ты убил моих родителей!
Но разве не Бог, решает, кому жить, а кому умереть. Видимо, ты обратилась не по адресу. Это тебе тогда к нему надо.
Видимо, я так и сделаю. Я поднимусь к Богу и спрошу, как тебя уничтожить.
Я вздохнул и оглядел мою спасительницу. — Интересно, а ты знаешь, где Бог?
На небесах.
А, ну, конечно, конечно. То есть ты предполагаешь, что найдешь его?
Тебя же я нашла. — Руна сжала в руке медный крестик. — Я обещаю тебе. Недолго тебе осталось, — с презрением произнесла она и вышла из дома.
Ну вот, она ушла. Все меня покидают. Мне стало тоскливо, и я побежал за ней.
Руна, простая девушка, хорошенькая, приятная. Будь я маньяком, давно бы поймал девчонку и сотворил с ней что-нибудь этакое.
— Стой! Стой же! — прокричал я. — Я не маньяк, куда так спешишь.
— К Богу, — не оборачиваясь, ответила Руна.
Не спеши. Все там будем.
Девушка остановилась. — Что ты хочешь?
О? — довольно удивился я. — Мы поменялись местами, теперь не я исполняю желания, а ты? Хочу, что бы ты осталась со мной.
Что? — удивилась девушка. — Я никогда с тобой не буду. У нас разные цели.
Я подошел ближе и прижался к девушке. — Нет. Я уже говорил, что мои желания совпадают с твоими. Хочешь к Богу? Я отведу тебя. Хочешь?
Руна вырвалась из моих объятий. — Я что похожа на дуру?
Да, — честно ответил я.
Руна ненавистно оглядела меня и стала усердно молиться.
Пытаешься изгнать дьявола путем молитв? — наивно переспросил я, и сгорел. Но тут же появился у девушки за спиной. — Думаешь, от дьявола так легко избавиться? Тогда, почему другие не сделали этого раньше?
Руна перестала молиться, и пошла вперед. — Я найду Бога, и он тебя покарает.
Я уж надеюсь, — произнес я и покорно поплелся за девушкой. Она меня ненавидит, я это чувствую. — А ты знаешь, что ненависть, кою ты испытываешь ко мне, есть отвергнутая и не понятая любовь.
Руна остановилась. — Пожалуйста, тешь себя напрасными надеждами. Тебя никто не любит.
Ты любишь.
Руна засмеялась. — Ты дурак что ли?
Да.
Я призираю тебя. Ты несешь, только зло, только несчастья и разруху. Как я могу тебя любить. Ты вообще понимаешь, что говоришь?
А ты вообще, понимаешь, к кому собралась? К БОГУ! — радостно прокричал я и запрыгал на месте. — Бог, это тебе не дьявол, которого можно встретить на каждом углу. — Я скорчил рожу. — Он на небесах, ты сама мне так сказала.
Прекрати паясничать, — тихо попросила Руна и продолжила идти.
Ладно, — согласился и пошел за ней.
Очень скоро мы наткнулись на небольшую деревушку. Такую темную, что для того, что бы увидеть хоть кого-нибудь, мне пришлось осветить ее своим фонарем. И такую маленькую, что она могла поместиться у меня на ладони. На одну положил, а второй прихлопнул. Об этом я и сказал мой любимице.
