Юлиана Суренова - Дорогой сновидений

— Я знаю. Прощай, Нергал.

И, едва он сказал это, как повелитель демонов исчез.

— Шамаш! — к повозке подбежала Мати, разрумянившаяся, веселая забралась на облучок.

— С добрым утром, малыш, — улыбнувшись ей, проговорил колдун, пряча сохранившиеся в памяти искорки боли и скорби в уголках глаз.

Но она, все же, увидела их, спросила:

— Почему ты грустишь? Зачем? Если утро доброе…

— Конечно доброе, — он поднял взгляд на чистое, синее небо, оглядел лучившиеся в лучах солнечного света снежные покров пустыни, затем вновь повернулся к девочке. — Прости. Это наверно кусочки мрака, оставшиеся с минувшей ночи…

— Шамаш, я хотела… Шамаш, научи меня повелевать снами! — глядя на колдуна сверкавшими близостью чуда глазами, воскликнула она.

— Но, малыш…

— Я знаю, — перебила его девочка, — знаю, что ты не бог сновидений. И, все же… Я вспомнила сон… Не сегодняшний, тот, что мне приснился накануне дня рождения. Мне снилась Матушка Метелица.

— Она хотела, чтобы я научил тебя управлять снами?

— Ага! — радостно закивала Мати, довольная тем, что Шамаш ее понял. — Сперва я забыла об этом… Я вообще забываю столько снов! Но теперь вдруг вспомнила… Так ты научишь меня?

— Конечно. Всему, что знаю сам.

— Здорово! Спасибо! Только не сейчас, потом! Сейчас я совсем не хочу спать! Мне кажется, я уже отоспалась на всю жизнь. Во всяком случае — не год. И вообще, мне хочется веселиться! Будто сегодня — какой-то праздник… Нет, не какой-то, — поспешила поправить себя девочка. — Самый лучший! Самый важный! Сегодня — день рождения мира! — девочка спрыгнула вниз.

— Осторожно, не ушибись!

— Я ловкая! — щурясь на солнце, она снизу вверх взглянула на мага, который, в окруженный ореолом солнечного света, действительно казался великим богом. — Шамаш, только не забудь! Ты обещал! — и она убежала.

Проводив ее взглядом, колдун огляделся вокруг.

— Торговец, — окликнул он ближайшего дозорного, — смени меня, пожалуйся, — и, передав тому поводья, спустился вниз, в снег.

Он постоял несколько мгновений, разминая затекшие ноги, а затем медленно, сильно хромая, двинулся к своей повозке.

"Хозяин, — к нему тотчас подбежали золотые волки. Ханиш чуть отстал, Шуллат, наоборот, подошла почти вплотную, ткнулась носом в руку. — Прости, я не должна была говорить с малышкой об охоте. Если бы девочка не заснула… Я чую, чую, что беда почти вплотную подошла к ней".

— К чему вспоминать о том, что осталось на другой тропе? — он качнул головой. — То, что могло случиться, уже никогда не произойдет. Даже память — только сон. Сон, который завершился счастливым пробуждением.