Однако безумие все сильнее овладевало меркнущим разумом несчастного карлика, страхи и сомнения без конца терзали его, не оставляя ни на минуту. Губительная нерешительность стала причиной его плена и потери спасительного меча, той ниточки, по которой он мог вернуться к своему народу. Под натиском отчаяния и ярости слабеющий разум его отступил, и последние проблески сознания погасли безвозвратно. И лишь одна горячечная мысль гнала и подталкивала его — во что бы то ни стало вернуть меч, свою единственную надежду на спасение. Не понимая, что может выдать бесценную тайну и навсегда потерять вожделенный меч, он похвалялся перед ничего не подозревавшими чужестранцами, однако, на его счастье, те не умели читать между строк и, не особо обращая внимания на бессвязную болтовню пленника, посчитали его обыкновенным сумасшедшим. Потом ему удалось сбежать, снова завладеть мечом, и после долгих часов непрерывного изматывающего бега он наконец был близок к цели.
И вот он стоял, глядя пустыми глазами на зловещую черную стену, преградившую ему путь в Северные земли. Да, именно на Север, бормотал он с кривой улыбкой, и глаза его раскрывались все шире. Только там отверженный сможет наконец найти покой и избавление от мучений. В глубине души Орл Фейн чувствовал нестерпимое желание бежать без оглядки от этой пугающей черноты, но неотвязчивая мысль обрести спасение в Северных землях гнала его вперед. Ведь он пришел сюда, чтобы встретиться с… Учителем. Великий Повелитель чародеев ждет его. Взгляд карлика упал на древний клинок, крепко привязанный к поясу; кончик меча волочился по грязной земле. Узловатые желтые ладони судорожно вцепились в резную рукоять, коснулись выгравированной на ней руки с высоко поднятым горящим факелом. Изысканная позолота меча почти стерлась, обнажив блестящую поверхность. Карлик крепко сжимал рукоятку, словно надеялся получить хоть каплю волшебной силы могущественного клинка и для себя. Глупцы! Если бы они только знали, кого осмелились презирать! Самый великий меч за всю историю мира теперь у него в руках, и именно ему предначертано… Орл Фейн торопливо одернул себя, испугавшись, что даже пустынная равнина сможет прочитать его потаенные мысли и похитить их.
Пугающая чернота вздымалась впереди и словно ждала его. Охваченный новыми страхами, карлик никак не решался сделать шаг, но иного пути не было. Он смутно припомнил своих преследователей — великана тролля, странного однорукого человека, чью жгучую ненависть он ощущал каждой своей клеточкой, и хрупкого юношу с эльфийской кровью. Нечто необъяснимое в этом получеловеке-полуэльфе с неотступным упорством стучалось в смятенный разум Орла Фейна и тревожило его.
Бестолково тряхнув большой круглой головой, карлик двинулся к серому краю стены; вокруг царила бездонная тишина. Он шел не оглядываясь, пока тьма не сомкнулась за его спиной и в звенящее безмолвие не ворвался оглушительный свист ветра и пронизывающая сырость. Быстро оглянувшись, Орл Фейн, к своему ужасу, не увидел ничего, кроме непроницаемой черной завесы. Ветер сбивал его с ног, и постепенно карлик начал чувствовать чье-то присутствие в слепой темноте. Сначала невидимые существа явились ему лишь смутными мысленными образами, но вскоре сквозь густую мглу просочились их негромкие голоса и замерли над его головой невысказанными вопросами. Наконец призраки обрели зримые очертания, и карлик уже чувствовал их робкие прикосновения. Неистовый смех сотрясал его тело, и несчастный безумец чувствовал, что перенесся из мира живых в царство призраков, где скитаются в безнадежных поисках выхода из своей вечной темницы лишенные душ создания. Спотыкаясь в темноте, он бродил среди них, то смеясь, то болтая без умолку, то радостно напевая что-то бессвязное; разум больше не принадлежал ему. Обитатели темного мира раболепно следовали за ним, понимая, что смертный почти переступил грань, отделяющую его от царства мертвых. Это был лишь вопрос времени. Когда нить его жизни оборвется, он станет одним из них — потерянным и забытым навсегда. Орл Фейн наконец-то окажется среди своих.
Минуло почти два часа, утреннее солнце лениво и неторопливо катилось по небосклону, когда трое путников замерли на краю мглистой стены, за которой исчез беглец. Как и испуганный карлик до них, они медлили, в молчании изучая зловещую тьму, застывшую на пороге королевства Повелителя чародеев. Казалось, густой туман лежит на безжизненной земле пластами, становясь все темнее и враждебнее с приближением к центру чудовищной завесы, словно откликаясь на страх замерших перед ним зрителей. Не сводя глаз с бездонной черноты, Панамон Крил быстро ходил взад-вперед размашистыми шагами, словно пытаясь набраться решимости продолжить путь. Великан Кельтсет бегло осмотрел землю и коротким кивком дал понять, что карлик действительно отправился на север. Застыв словно статуя, тролль стоял, сложив могучие руки на груди, глаза его под косматыми бровями превратились в узкие щелочки.
Ши для себя твердо вознамерился продолжать поиски, даже если следы карлика безнадежно потеряны. Другого выхода не было. Былая вера в провидение вернулась к юноше, что-то подсказывало ему, что они непременно найдут беглеца и вернут меч. В душе его словно поселилась невидимая сила, наполнявшая его отвагой и незыблемой уверенностью. Едва сдерживая нетерпение, он только и ждал, когда Панамон прикажет двигаться дальше.
— Мы все посходили с ума, — пробормотал разбойник, в очередной раз проходя мимо Ши. — Даже в самом воздухе этой стены разлита смерть…
Он резко замолчал и наконец остановился, дожидаясь ответа Ши.
— Надо идти дальше, — быстро отозвался тот невыразительным тоном.
Панамон медленно поднял глаза на тролля, но его друг не шевельнулся. Он немного подождал, явно озадаченный безразличием Кельтсета. С тех пор как они пустились в это проклятое путешествие по Северным землям, великан вообще никак не выражал своего отношения, хотя прежде, когда они странствовали вдвоем, тролль всегда с готовностью соглашался с ним. Странное равнодушие Кельтсета смущало и настораживало самоуверенного разбойника.
Наконец искатель приключений утвердительно кивнул, и все трое решительно зашагали к сумрачной стене. Равнина была плоская и голая, и некоторое время они шли, не встречая никаких препятствий. Вскоре туман сгустился, и они с трудом различали в темнеющей пелене смутные очертания друг друга. Панамон объявил короткий привал, достал из мешка веревку и предложил всем обвязаться, чтобы не потерять друг друга. Когда дело было сделано, они тронулись дальше. В оглушающей тишине слышался только слабый стук подметок по жесткой земле. В воздухе не было сырости, и все же холодный пронизывающий туман противно облеплял кожу, напоминая Ши отвратительное зловоние Туманной Топи. Казалось, чем глубже они продвигались в сгустках тумана, тем быстрее несся и воздух. И уже совсем скоро трое путников оказались в кромешной темноте.
