– Я тебе завидую, – тихо признался он. – Ну, давай поспешим. Чем скорее я завершу здесь мои дела, тем скорее смогу вернуться домой.
– Сейчас уже поздно, Ричиус. Сомневаюсь, что ты увидишь Тарна сегодня же.
– Поздно? Я три недели ехал, чтобы попасть сюда. Я уверен, твой господин может пожертвовать несколькими минутами сна – невелика неприятность.
Люсилер собрался было что-то ответить, но вдруг заприметил направлявшегося к ним всадника и тотчас замолчал. Всадник неожиданно возник из темноты, и его доспехи были определенно трийскими. Однако волосы его не сверкали белизной, а оказались окрашенными в огуречно-зеленый цвет, к тому же половина дикого лица под странной шевелюрой тоже была зеленая – благодаря масляной краске. Куртка цвета индиго, перетянутая золотым кушаком, спускалась до колен. Вокруг головы была повязана узкая полоска шкуры какого-то зверя, а сапоги из оленьей кожи с длинной шнуровкой достигали середины икр. Стремительно проносясь сквозь ночь, он являл собой неукротимую стихию; свободное одеяние развевалось у него за спиной, словно хвост кометы.
– Кто-то из кронинских, – заметил Ричиус. Ему уже случалось видеть таких воинов. – Гонец?
– Глашатай, – ответил Люсилер. – Нас заметили.
Всадник гнал своего коня во весь опор вниз по извилистой дороге. За спиной у него сверкал неизменный жиктар. Поравнявшись с путниками, он натянул поводья, резко осадив взмыленного коня, и тот возмущенно захрапел. Взгляд дикаря упал на Ричиуса, и его раскрашенное лицо расплылось в широкой улыбке. Ричиус непонимающе уставился на него.
– Джоала акка, Лусилр, – сказал воин, уважительно кивая трийцу.
Люсилер ответил на его приветствие таким же кивком.
– Джоала акка, Хакан.
Затем воин обратился к Ричиусу, и на этот раз его поклон был низким и медленным. Он не поднял глаз, а устремил взгляд на темную землю и произнес длинное непонятное приветствие. Когда он наконец умолк, голова его по-прежнему оставалась опущенной. Ричиус вопросительно посмотрел на Люсилера.
– Это Хакан, – молвил Люсилер. – Один из воинов Кронина. Он приветствует тебя в Фалиндаре и говорит, что рад познакомиться с тобой… великий король.
Ричиус сразу почувствовал симпатию к глашатаю.
– Как мне ему ответить?
– Можешь просто его поблагодарить. Скажи «шэй cap».
– Шэй cap, Хакан. – Ричиус старался как можно правильнее выговорить незнакомые слова.
Хакан поднял голову. На его лице читалось пугающее благоговение, словно он ожидал чего-то еще. Ричиус невольно отвел глаза.
– Почему он на меня так смотрит? Я произнес все, что надо?
– Я предупреждал тебя, друг мой, – негромко засмеялся Люсилер. – Ты здесь вызываешь у всех любопытство. И – да, ты произнес все правильно. Хакану просто интересно на тебя смотреть.
Люсилер обратился к воину еще с несколькими словами. Хакан в ответ кивнул и засмеялся.
– Я сказал ему, что ты рад оказаться здесь, – объяснил Люсилер, – и что его дом произвел на тебя сильное впечатление.
– Его дом? А мне казалось, теперь это дом Тарна. Разве все воины Кронина живут здесь?
– Ты сможешь убедиться, что цитадель служит домом очень многим людям. Кронин теперь защитник Тарна, и все его воины тоже. Когда в конце войны замок Кронина на горе Годон был разрушен, его перевезли сюда жить и продолжать управление Таттераком.
Хакан решительно закивал, словно понимая, о чем идет речь.
– Куайоа акей эйнюб, Кэлак.
У Ричиуса оборвалось сердце. Кэлак? Он обернулся к Люсилеру и увидел, что тот побледнел еще больше.
– Он назвал меня «Кэлак»?
– Он не понимает. – Люсилер поспешил разразиться длинной фразой, адресованной изумленному воину.
Хакан снова наклонил голову, тихо и виновато бормоча что-то непонятное.
– Он просит у тебя прощения, – перевел Люсилер. – Ему непонятно, почему ты обиделся. Он не хотел тебя оскорбить.
– Видимо, так, – ответил Ричиус, смущенный извинениями воина. – Хакан, – громко сказал он, – перестань. Люсилер, как мне сказать ему, чтобы он прекратил?
Триец отдал какой-то приказ, и Хакан в конце концов выпрямился, адресуясь на этот раз исключительно к Люсилеру. Потом воин снова поклонился обоим по очереди и умчался обратно по длинной темной дороге.
– Он сообщит другим, что мы едем, – сказал Люсилер.
– Кэлак! – с отвращением вымолвил Ричиус. – Неужели мне никогда не избавиться от этого гнусного прозвища?
– Тебя здесь все знают под этим именем, Ричиус, но это не оскорбление. Не забудь: Кронин и его люди ненавидят Фориса так же сильно, как и ты. Может, даже сильнее. Вот почему о тебе здесь так много говорят. Они не дролы. Когда они называют тебя Шакалом, для них это гордое имя. Ты – враг их врага.
– Ты, кажется, говорил мне, что Кронин и Форис теперь не воюют друг с другом.
– И это правда. Но это вовсе не означает, что они друг другу нравятся. Они соблюдают мир ради Тарна, и только.
– Твой Тарн должен быть поистине каким-то необыкновенным, раз за ним следует столько людей, – ехидно заметил Ричиус. – Возможно, он более могущественный чародей, чем ты подозреваешь.
Люсилер не ответил на этот выпад.
– Ты очень скоро сможешь судить об этом сам.
– Безусловно. Но я отказываюсь встречаться с ним в подобном наряде. – Ричиус стал освобождаться от вонючих одежд, под которыми прятался с тех пор, как уехал из Экл-Ная.
Пуговицы на плаще одна за другой расстегивались, пока наконец в лунном свете не засверкала кожа мундира. Он снял с головы капюшон, а потом сбросил плащ с рук и спины, словно змея кожу при линьке. Ему приятно было вновь оказаться в своих доспехах из темной кожи с гордым ярко-синим драконом на левой стороне груди. Тарну будет на что посмотреть, решил он. Пусть это напомнит ему об убитом боевом герцоге.
– Ну вот, – выдохнул он, швырнув маскарадный костюм на землю. – Так гораздо лучше.
Люсилер снял со спины жиктар, поддел плащ изогнутым клинком и поднял с земли.
– Что ты делаешь? – возмутился Ричиус. – Я его больше не надену, Люсилер!
– Это не тебе, – холодно ответил триец. – Найдется немало желающих получить такую одежду. Ни к чему ей пропадать.
– Пропадать? Да это же лохмотья!
Люсилер молча спрятал грязный плащ в седельную сумку. Это натолкнуло Ричиуса на мысль заглянуть в одну из своих сумок. Из-под его собственной одежды высунулся край алого шелкового платья. С детской улыбкой он потрогал нежную ткань. Почему-то он был уверен, что Дьяна придет от этого платья в восторг.
– Ты готов? – нетерпеливо спросил он.
Триец подтвердил это кивком, и они направились по мощеной дороге к крепости. По мере подъема воздух становился все холоднее, наполняя ноздри солоноватым запахом моря. Было слышно, как далеко внизу волны бьются о скалы, доносились до них и слабые крики чаек, летавших в темноте. Им потребовалось довольно много времени, чтобы подняться на вершину горы, и там, рядом с величественным сооружением, Ричиус ощутил себя карликом. Две громадные створки ворот занимали чуть ли не весь фасад. По обеим сторонам от них высились два серебряных шпиля, исчезавшие в темной вышине. Все стены и террасы были увиты цветущими лозами. На крепостной стене отсутствовали зубцы – выступали только превращенные в сады балконы, где в лунном свете мерцали тонкие силуэты, напоминавшие влюбленных. Бледный свет факелов заливал крепость оранжевым сиянием и отбрасывал длинные тени на серебристый камень. Даже камни цитадели казались полными жизни и новыми, словно их отполировали до блеска.
