Выйдя из воды, Святозар приблизился к Земун, а та тихонько дунула на грудь и пропала даже эта легкая белая полоска.
— Так лучше, мое дитятко, — сказала она ласково.
— Спасибо, — поблагодарил ее Святозар, а потом спросил, — Скажи мне, мать моя, а что с моим бра-том?
— Твой брат, мой первенец, излечился в тот же миг, что и ты. Ведь по сути та рана, которую он но-сил, была твоей.
— Светлая, моя матушка, — прерывающимся голосом начал Святозар, — Когда я был Богомудром и приплывал в Беловодье, то в бою с василиском потерял пятерых своих другов, но я смог их спасти. Я взял воду из молочной реки, и, обрызгав их ею, прочитал заговор и мои други вернулись к жизни. Разреши мне матушка поступить и сейчас также, и помочь моим, горячо любимым другам, вернуться к жизни.
— Ах, дитятко ты мое ненаглядное, конечно ты можешь взять воду, но когда ты подойдешь к воротам из Беловодья, твои други окончательно превратяться в камень, а души их уйдут в Ирий-сад, — грустно покачивая своей большой головой, ответила Земун.
— Почему, матушка?
— Потому, что прошло уже много времени, лишь три месяца души еще находятся в валуне, а затем уходят. А ты, дитятко, так долго шел по Беловодью, что, скорее всего не успеешь помочь своим другам.
— Матушка, я не понимаю тебя, — почему — то сотрясаясь дрожью, от слов коровы, сказал Свято-зар, — Какие три месяца? — он поднял голову наверх, посмотрел на высокое солнце и добавил, — Мы — то шли меньше трех часов. Посмотри, солнце едва сдвинулось.
— Здесь, мое дитятко, в стране Беловодья время идет подругому. И если здесь прошел лишь час, то там за воротами Беловодья, на вершине Сарачинской горы, пробежал почти месяц. И ты, прав, говоря, что вы шли меньше трех часов, но это здесь, а там за воротами, день и ночь уже много раз сменяли друг друга, — тихо ответила корова Земун.
— И, что же делать? — спросил Святозар и из глаз его потекли слезы.
Корова посмотрела на Святозара своими зелено-карими очами и добавила:
— Не плачь, дитятко мое родное. Ну, же не плачь, утри свои глаза и подумай, как ты можешь по-мочь своим другам, ведь ответ находиться в тебе.
Святозар отер глаза рукой и задумался над словами матери, а потом улыбнулся и сказал:
— Я знаю, что можно сделать. Но тогда мне прийдется покинуть дружину. А я боюсь, что они смогут совладать с собой и останутся тут навсегда.
— Возьми дитятко воды из молочной реки обрызгай ею каждого своего дружинника и прочитай над ними заговор, который скрепит их связь с матерью землей восурской, и тогда можешь быть спокоен. Они не услышат песен волшебных птиц и не увидят красоты этой страны, потому что их будет звать Восурия, — добавила Земун.
Святозар радостно встряхнул головой и побежал одеваться. Затем взял у Звенислава пустую кожаную кубышку набрал в нее воду из молочного озера. Поставил своих другов в ряд, и, обрызгав каждого водой, прочитал заговор: " О, великая Богиня Мать Сыра Земля, ты, что полна пшеницей и рожью ядреной, лесами высокими и могучими, ягодами спелыми и пахучими, птицами и зверями, да реками полноводными! Укрепи неразрывную связь между собой и своими детьми! Защити их в пути по волшебной стране Беловодья! И не на миг не прекращай звать их, словно мать, к себе! Да, укрепит мое слово, слово Святозара, сам великий ДажьБог!"
Святозар вновь наполнил кубышку, и плотно ее, закрыв, обратился к другам, сказав:
— Слушайте меня внимательно, други. Мать наша, корова Земун, рассказала мне, что мы пробыли в стране Беловодья не больше трех часов, но там, на вершине Сарачинской горы уже прошло почти три месяца. Сейчас я обращусь в коня, посажу на спину Молчуна и поскачу к воротам, потому что наши други еще живы и если я обрызгаю водой и прочитаю заговор то смогу снять с них каменные оковы. Но мне надо торопиться потому, что время их пребывания в камне на исходе. Вас я обрызгал водой и укрепил заговором, вашу связь с нашей родной землей. Но покидая вас, я буду очень тревожиться, поэтому прошу, следите, друг за другом, а ты Лель, — и Святозар посмотрел на брата, — Пой и играй на гуслях, чтобы мысли ваши были далеко от этих красот. Искрен, — окликнул он друга, — Тебя оставляю за старшего. Иди впереди и все время помни, кто ты и куда идешь. А теперь, Молчун одень на себя мой меч и лук, да возьми кубышку, а я попрощаюсь с матерью.
Святозар вновь подошел к Земун, приник головой к ее большой морде, и нежно поцеловал ее в очи.
— Прощай, мать моя! — сказал он ей и голос его дрогнул.
— Нет, дитятко мое светлое, лишь до свидание. Ты еще не раз прийдешь ко мне, когда вновь воз-родишься на земле. А теперь ступай, береги те знания, которые тебе открылись тут, и да поможет тебе твой отец великий ДажьБог.
Святозар провел напоследок по гладкому, влажному носу, а потом развернулся, и, глянув на Молчуна, который был уже готов к дороге, отошел от коровы Земун и зашептал заговор. " На море, на окияне, на острове, на Буяне, светит месяц на волшебный пень, а тот пень не простой. Коли я его рукой трону, коли я его мыслью задену, да через него перекувыркнусь, то силой, которую мне Боги даровали, превращусь в коня", лишь произнес Святозар последнее слово, как сейчас же перекувыркнулся через голову и обратился в белого, как снег коня. Громко заржал конь и забил копытом по земле. Молчун подошел ближе и запрыгнул на него, а Искрен подал брату кубышку с водой. Молчун обнял коня за шею, как огромную драгоценность прижал к своей груди кубышку. Святозар — конь обернулся, кинул последний взгляд на Земун, а та нежно как мать посмотрела на него и тихо добавила: " В добрый путь, милое мое дитятко!" Конь оглядел другов, громко заржал, словно пытаясь им сказать, чтобы не задерживались, да шли следом, и поскакал по тропе.
Наверно Святозар еще никогда в жизни так не торопился, мысль, что он может не успеть спасти другов подгоняла его, сильные молодые ноги ни на миг, ни останавливались. Конь скакал и ска-кал вперед, лишь убыстряя свой бег, и дорога, которая только, что началась, внезапно также быстро и закончилась. Святозар увидел на возвышении стоящие и все еще открытые ворота, да вывез Молчуна прямо на вершину Сарачинской горы. Не успел Молчун толком то и спешится, как Святозар стал читать заговор, а затем перекувыркнулся через голову, обернулся собой и упал на грудь, но тут же вскочил, и, взяв кубышку у Молчуна побежал ко все еще светлому валуну, в который был обращен Стоян, и начал обрызгивая его водой шептать заговор, который когда-то шептал над другами Богомудра. " О, небесный отец и кузнец, великий Бог Сварог! Ты когда-то обтесал камень, в который попала молния Бога Перуна! Ты когда-то стал бить по камню молотом и тот лопнул и вышел из него сам ДажьБог, мой отец и прародитель восурского народа! Так и ныне ударь по камню молотом и разрушь его, да выйдет из него живой и невредимый, брат и друг мой, Стоян! И слово мое крепко, как нерушимая во веки великая Сварга!", как только прочитал заговор Святозар, тут же протянул руку к валуну и почувствовал, что по камню словно пошла волна. Он весь задрожал, напрягся и начал лопаться, точно переспевший плод, вначале совсем небольшие трещины побежали от его верхушки к основанию, но затем трещины увеличились, камень весь покачнулся, громко затрещал, а затем в разные стороны полетели его осколки. При первой же трещине показавшейся на камне, Святозар отступил подальше, а когда в разные стороны полетели его осколки, то Молчун и наследник накрыли головы руками и пригнулись к земле, а подняв головы, увидели фигуру Стояна, покрытого толстым слоем светлого песка. Мгновение спустя песок стал осыпаться с фигуры друга сначало лишь по одной крупинке, совсем чуть-чуть, а потом все больше и быстрей. И видно было, как вначале волосы, затем лицо, голова, грудь, тело и ноги освободились от песка. Стоян покачнулся, а после плашмя рухнул спиной на землю. Святозар подбежал к другу, упал на колени и приложил ухо к его груди и услышал тяжелое дыхание и надрывно-стучащее внутри сердце.
