– Дядюшка нашего Луукфи – похоронных дел мастер. Между прочим, самый преуспевающий в Ехо! – пояснил сэр Кофа. И подмигнул Луукфи. – Ты сделал хороший выбор, мальчик: с буривухами куда веселее, чем с покойниками!
– Да, разумеется. Спасибо, что напомнили, сэр Кофа, они же меня ждут!
Луукфи заторопился: встал, путаясь в складках своего дорогого лоохи, опрокинул две кружки и напоследок одарил нас своей милой улыбкой:
– Спасибо за ужин, господа!
После этого заявления наш Мастер Хранитель Знаний отбыл в Большой Архив.
– Какой ужин? – ошарашенно переспросил я. – Мы ведь завтракали!
– Можно подумать, ты первый день знаком с Луукфи! – хихикнула Меламори. – Но ты тоже хорош, если разобраться: в это время суток люди обычно обедают…
Мелифаро вернулся часа через полтора, сияющий, как только что отчеканенная корона.
– Получилось просто великолепно! – с порога отчитался он. – Форменные лоохи городской полиции изумительно сочетаются с кладбищенским пейзажем. Это поучительное и величественное зрелище, советую вам немедленно поехать туда и полюбоваться!
– Еще налюбуемся, – вздохнул я. – Чует мое сердце, нас еще не раз стошнит от этого пейзажа…
– Не сгущай краски, Макс. Так уж и стошнит… – Сэр Кофа задумчиво уставился в окно. – Кстати, имей в виду, – добавил он, – сегодня ночью я, пожалуй, не смогу подменить тебя в Управлении. Переживешь?
– Какие могут быть вопросы, Кофа?! Разумеется, я сам подежурю. Буду ощущать себя единственным хранителем общественного спокойствия… В конце концов, с самого начала считалось, что именно в этом и заключается моя работа: бездельничать по ночам в кабинете Джуффина.
* * *
Сэр Кофа ушел прогуляться по городу и на радостях развил там бурную деятельность. Даже собственноручно поймал за шиворот какого-то бородатого карманника, хотя охота за подобной мелочью не входит в компетенцию Тайного Сыска. Несчастный карманник был отдан на растерзание лично генералу Бубуте: сэр Бох честно заслужил этот подарок.
– Ты у меня будешь шарить по сортирам, а не по карманам! И все, что там найдешь, запихаешь в свою задницу!
Бубутины вопли доносились даже до моего кабинета, но я не возражал: я по ним даже соскучился.
– У тебя лицо провинциала, который всю жизнь мечтал попасть на выступление Екки Балбалао, и вот, наконец, сподобился! – насмешливо сказал Мелифаро.
– А я и есть провинциал. Простой необразованный иноземный монарх, который, между прочим, понятия не имеет, кто такой этот ваш Екки Балбалао.
– Дырку над тобой в небе, парень, это же лучший тенор в Соединенном Королевстве! – Мелифаро озадаченно покачал головой. – Я – не самый заядлый меломан в столице, но не знать кто такой Екки Балбалао… Это уж слишком, даже для тебя! Что ты вообще делаешь в свободное время, чудовище?!
– Как – что? Шляюсь по трактирам и с высунутым языком бегаю за девушками! – Немного подумав, я добавил: – Кроме того, у меня вообще нет свободного времени, поскольку я заживо сгораю на работе… А что, он действительно так здорово поет?
– Да ничего, – равнодушно кивнул Мелифаро. – Честно говоря, я сам коротаю досуг примерно так, как ты описал. Правда, мой язык не вываливается изо рта ни при каких обстоятельствах, чего и тебе желаю… Так что сладкий голос господина Балбалао не часто достигает моих ушей.
– Какие мы с тобой некультурные и бездуховные! – обрадовался я. – Кому сказать – не поверят!
– Поверят, поверят! – успокоил меня Мелифаро. – У нас же это на мордах написано!
* * *
Завершив беседу об искусстве, мой коллега ультимативным тоном заявил что ему, дескать, «пора»! Я недоверчиво уставился на темнеющее небо и покорился судьбе: день пролетел удивительно быстро. Мне предстояло пережить длинную, скучную, одинокую ночь: Луукфи, как всегда, ушел домой на закате, а Меламори улизнула еще раньше, – Магистры ее знают, куда…
Около полуночи, когда я с изумлением понял, что начинаю клевать носом, меня настиг зов Теххи.
«Макс, – жалобно сказала она, – все просто ужасно! Этот твой господин Пу…»
«Что, опять напился и спит на табурете?»
«Если бы! Он действительно вполне напился, но, к сожалению, не спит. Он со мной общается. И постоянно пытается поцеловать мне руку. Это просто ужасно! Знаешь, мне, пожалуй, не составит труда испепелить его на месте, но тогда меня посадят в Холоми. Ты же сам и посадишь!»
«Не выдумывай! – Строго сказал я. – Я буду укрывать тебя от правосудия, рискуя жизнью и недельным жалованием. Но это не лучший способ проводить время, что правда, то правда… А ты действительно можешь его испепелить?»
«Конечно, могу! А что?»
«Мне бы твои способности! Знаешь, мы как раз сегодня выяснили, что никто, кроме Лонли-Локли, не может испепелить этих грешных оживающих покойников. А Шурф ушел с Джуффином, так что нам приходится их убивать и закапывать, а потом снова убивать и снова закапывать. Это так утомительно!»
«Ну, живых мертвецов, положим, и я не испепелю, – призналась Теххи. – Это такие твари, их и Белый Огонь не берет!»
«Белый Огонь? – удивился я. – А что это за штука?»
«Самый простой и надежный способ испепелить кого бы то ни было, сто тридцать седьмая ступень Белой Магии, один из любимых фокусов моего знаменитого папочки, а, в общем, ерунда! – скороговоркой объяснила Теххи. – Ты мне лучше вот что скажи: можно я отправлю этот говорливый мячик в Дом у Моста? Тебе же, наверное, скучно, да?»
«Ну, не слишком весело, если честно… Ладно уж, отправляй. Ты же, наверное, спать хочешь?»
«Хочу, – согласилась Теххи. – А если учесть, что ты можешь заявиться за час до рассвета…»
«Не очень-то верится! Тем не менее, ты имеешь полное право жить с необслюнявленными руками. Так что пусть уж этот неугомонный Андэ идет ко мне, Аллах с ним!»
«Ты, кстати, так до сих пор и не объяснил мне, кто такой этот твой загадочный „Аллах“. Я уже столько раз спрашивала!»
«Да я и сам толком не знаю. Просто слово хорошее…»
Не прошло и получаса, как в дверь моего кабинета поскребся заспанный курьер.
– Ко мне посетитель: маленький, кругленький, здорово подвыпивший и очень нахальный, да? – я не дал парню и рта открыть.
– Именно так, сэр Макс. – За годы службы в Доме у Моста бедняга утратил способность удивляться. – Ему можно зайти?
– А что еще с ним делать? Раз уж пришел, пусть заходит.
– Макс, мне грустно! – с порога сообщил Андэ. – Вы, наверное, не впиливаете, как это бывает…
– Представь себе, «впиливаю»! – усмехнулся я. – Я проделываю это упражнение по дюжине раз на дню, можешь мне поверить!
– Какое упражнение? – Андэ удивленно уставился на меня своими прекрасными миндалевидными глазами. – Что вы имеете в виду?
