— Но почему же он просто не прикажет своим подчиненным прочесать весь лес Дю Вельденварден и отыскать Эллесмеру?
— Он знает, что у эльфов вполне хватит сил, чтобы противостоять ему и защитить себя. Пока что он не отваживается выступить против них. Но его силы и магические знания растут год от года, и если ему удастся заполучить в союзники еще одного Всадника, то, пожалуй, даже эльфам остановить его будет трудновато. Между прочим, у него имеется еще два драконьих яйца, и он очень надеется, что хоть одно из них проклюнется, но пока тщетно.
Эрагон был поражен:
— Что значит, его силы год от года растут? Ведь силы человека ограничены физическими возможностями его тела… Не могут же его силы расти до бесконечности?
— Этого мы не знаем, — пожал плечами Аджихад. — Не знают и эльфы. Мы можем только надеяться, что в один прекрасный день Гальбаторикс падет жертвой собственного колдовства, в котором он так преуспел. — Он вынул из-за пазухи потрепанный лист пергамента. — Знаешь, что это такое? — спросил он, положив пергамент на стол.
Эрагон наклонился над исписанным листом. Текст был написан черными чернилами на незнакомом языке. Большая часть листа была явно залита кровью. Один угол обожжен. Эрагон покачал головой:
— Нет, а что это?
— Этот пергамент нашли на теле предводителя ургалов, которых мы вчера так здорово потрепали. Между прочим, десять наших лучших воинов пожертвовали собой, спасая тебя. Помни об этом. А письменность, которую ты видишь перед собой — изобретение короля Гальбаторикса, тайный шрифт, которым он пользуется для связи со своими верными слугами. Мне пришлось потратить немало времени, чтобы в нем разобраться, но я все же сумел понять, о чем говорится в этом письме. Там написано примерно следующее: «… привратнику в Итро Жада. Пропустить подателя сего письма и сопровождающих его лиц. Разместить их вместе с другими представителями их народа и им подобными… но при условии соблюдения всеми спокойствия и порядка. Командование поручить Тароку, Гашзу, Дурзе и Ушнарку Могучему».
Ушнарк — это Гальбаторикс, — пояснил Аджихад. — Это слово на языке ургалов означает «отец». Он очень любит, когда его так называют. — И он продолжил читать пергамент: — … но сперва определить, на что каждый из них способен… Пехоту и… держать отдельно. Оружие не раздавать до… похода».
Больше мне ничего прочесть не удалось, кроме нескольких непонятных слов, — сказал Аджихад.
— А что такое Итро Жада? Никогда о таком не слыхал.
— Я тоже. Но подозреваю, что Гальбаторикс с какой-то целью просто дал такое название какому-то известному селению или городу. Расшифровав это письмо, я сразу спросил себя: интересно, а что делает такой крупный отряд ургалов в Беорских горах и куда он направляется? В пергаменте упоминаются «другие представители их народа», отсюда я делаю вывод, что есть и другие разновидности ургалов, и их немало, и они тоже направляются сюда. Король мог решиться собрать всех этих монстров вместе только по одной причине — чтобы выставить против нас могучую армию, состоящую из людей и ургалов, и постараться нас уничтожить.
Пока что нам остается только ждать и следить за ними. У нас маловато сведений об этом Итро Жада, и мы никак не можем его отыскать. Но и они пока что Фартхен Дур не обнаружили, так что надежда у нас есть. А те ургалы, что вчера успели увидеть вход сюда, перебиты все до одного.
— А откуда вы узнали, что мы идем к вам? — спросил Эрагон. — Ведь один из двойников уже ждал нас, а для куллов была приготовлена засада. — Он чувствовал, что Сапфира внимательно слушает и у нее, естественно, имеется на сей счет свое собственное мнение, которым она, несомненно, готова поделиться.
— У нас поставлены часовые у входа в долину по обе стороны реки Беартуф, — пояснил Аджихад. — Они и послали нам предупреждение голубиной почтой.
«Уж не этого ли голубя хотела сожрать Сапфира?» — подумал Эрагон и спросил:
— А вы сообщали Брому о том, что Арья исчезла? Он говорил мне, что давно не имеет никаких сведений о варденах.
— Мы пытались предупредить его. Но я подозреваю, что наши люди были перехвачены и убиты слугами Империи. А иначе зачем раззакам понадобилось тащиться в Карвахолл? Но, после того как Бром уехал с тобой, у нас не было возможности с ним связаться. И я очень обрадовался, когда он прислал ко мне из Тирма гонца. Впрочем, это естественно, что он отправился к Джоаду — они ведь старые друзья… Ну а Джоад легко смог с нами связаться — он ведь снабжает нас многим необходимым через территорию Сурды.
В общем, у меня возникло множество серьезных вопросов. Откуда в Империи узнали, где устроить засаду на Арью и позднее на варденов, посланных в Карвахолл? Откуда Гальбаториксу стало известно, кто из купцов помогает варденам? Дела Джоада пришли в полный упадок после вашего отъезда, как, впрочем, и дела других купцов, оказывавших нам помощь. Всякий раз, как мы пытаемся снарядить корабль, он бесследно исчезает. Гномы не могут снабдить нас всем необходимым, и у нас сейчас возникли определенные трудности. Боюсь, среди нас есть предатель или предатели, несмотря на все наши проверки.
Эрагон задумался. Аджихад спокойно ждал, когда он заговорит. Впервые за все эти месяцы Эрагон начал понимать, какая каша заварилась вокруг него после того, как он нашел Сапфирино яйцо. Теперь он знал и откуда в горах Спайна взялось это яйцо, и что может ожидать их с Сапфирой в будущем.
— Чего же ты хочешь от меня? — спросил он.
— Что ты имеешь в виду?
— Я хочу знать, чего ждут от меня в Тронжхайме. Ведь у варденов и эльфов наверняка есть в отношении меня определенные планы, но что, если мне самому они придутся не по душе? — довольно резким тоном сказал Эрагон. — Я готов сражаться, если нужно, и пировать, когда наступит время пиров, и горевать, когда обрушится беда, и даже умереть, когда наступит мой смертный час, но я никому не позволю использовать меня против моей воли, точно пешку в чужой игре! — Он помолчал, давая собеседнику возможность вникнуть в смысл сказанных им слов. — В старину Всадники считались судьями справедливости, и народ всегда почитал их больше всех своих вождей. Я не претендую на такое уважение, и я совсем не уверен, что людям захочется мириться с очередным «надзирателем» — особенно тем, кто всю жизнь считал себя свободным человеком. Да и молод я слишком, чтобы другими командовать. Но кое-какой силой я действительно обладаю и намерен ею воспользоваться так, как сочту необходимым. И все же я хотел бы знать, каковы твои планы на мой счет, и решить для себя, согласиться с этими планами или нет.
Аджихад искоса на него глянул и медленно процедил сквозь зубы:
