Шум Большой Трапезной был слышен издали. Ужин подходит к концу, но живые жильцы замка еще там. Удачно. Сейчас будет поворот, там скамьи, там вечно кто-то толчется и сплетничает…
У скамей торчало с дюжину бездельников: стайка служанок, мелкий лорд из Рыб, пажи: все слушали стражника, опирающегося на вульж. Двери в трапезную были приоткрыты: многоголосье, запахи снеди. Фасоль, баранина, пивной дух…
Несколько человек обернулись на звук шагов, стражник умолк на полуслове…
— Прочь! — закричала гиана всем этим замершим в ужасе людям. — Прочь из Хомпа! Король Медведь вернулся! Смерть идет за изменниками! Король отдал замок нам! Наш Хомп!
Договорить не дали: заверещали разом десятки голосов, рухнула без чувств хорошенькая служанка. Геройский стражник, наставив на мертвецов оружие, попятился в Трапезную, оступился на ступеньках, рухнул…
Гиана бок о бок с королевой вступила в Трапезную. С высоких ступеней были видны оба зала: большой правый — для слуг, левый — для благородных. Людей было не так много, не лучшие времена. Сотни полторы едоков, и выглядывающие из кухонных коридоров повара и подавальщики, и стражники у дверей в Жилые галереи. Жаль, не все кухонники здесь.
— Король в гневе! — закричала, надрываясь, гиана. — Хомп — предал Корону! И Хомп отдан нам! Мертвым!
…Ступени Трапезной. Пышная белая королева с мертвым лицом, яркая хрупкая гиана-утопленница с выжженным правым глазом, жуткие фигуры втискивающиеся в двери. Тишина, звон падающих вилок, визг отодвигаемых скамей…
— Хомп наш! — сказала, улыбаясь, мертвая гиана.
Авель, умница, содрал с себя вишневый бархат и взмахнул новым знаменем Хомпа.
— Мертвяки! — разом выдохнула Трапезная.
Словно от этого многоголосого вздоха, затрещала мебель и зазвенела посуда. Мертвые хлынули в зал, живые бросились вон.
В треске и воплях Клэ-Р пыталась откашляться — горло болело и сильно. Нет, не для боевых кличей гианам рот боги даровали.
Собственно, боя никакого и не было. Живые ломились в двери, пробивались в кухонные коридоры. Отставшие прыгали по столам, сшибая миски и опрокидывая блюда с остатками бараньего рагу… Волок храбрый лорд безумно визжащую деву, отступали, выставив кинжалы молодые Угри… Упал со стены факел, задымилась солома на полу… Полз к дверям паж со сломанной ногой, ухватил за стол, поднялся, заковылял…
Трапезная опустела. Мертвецы опускались на пол, садились на скамьи. Села на стол, потом легла дама в жилетке — задравшийся подол открыл бледные бедра. Клэ-Р, косясь на пошатывающуюся королеву, шагнула к столу, поправила подол мертвой тетке. Взяла кувшин — пиво, вроде бы теплое. Ну и ладно, горло болело все сильнее.
Из Жилых галерей, со двора, неслось разноголосое:
— Мертвяки! Мертвяки в замке!
Клэ-Р поставила кувшин. Королева все не желала падать — белый неподвижный столб.
— Всё, кажется? — пробормотал Лелг, осторожно пробираясь между мертвыми телами и мисками.
— Огонь залей. Еще пожара не хватало, — сказал лорд Жо, тревожно сгибаясь над сидящей на ступеньках некроманткой.
Рататоск потерла лицо ладонями:
— Авеля берем и сматываемся. Дурно получилось. Я моих имею в виду.
Лорд Жо тоже смотрел на мертвых, усеявших Трапезную:
— Почему дурно? Похоронят их правильно. Может, родственники или вообще… Опомнятся ведь.
Рататоск кивнула:
— Что сделано, то сделано. Эй, Клэ-Р, очнись. Уходим.
— Сейчас, — гиана шагнула к белой фигуре — королева неуклюже попятилась, шуба соскользнула с ее плеч.
— Только быстрее, — некромантка тяжело поднялась. — Мы там подождем. Лелг, твою…, хватит дымить.
Разведчик бросил кувшин и выскочил из клубов дыма — солома, залитая пивом и водой, гасла.
— Уже иду, — Лелг запрыгал через тела, подхватил ком белого меха.
— Сдурел?! Брось гадость, — ужаснулся лорд Жо.
— Вы что? Сокровище такое. Отчистится…
Шпионы ушли. Клэ-Р, готовя нож, подступала к королеве. Прекрасная властительница Хомпа упорно не желала падать. Наверное, ее ведьма на ногах держала. Чтобы удобнее было. Вообще-то, Клэ-Р было все равно. Глупо мстить мертвым, но и просто уйти нельзя. Боги простят.
Авель ткнул локтем — в руках скелет держал стражницкий вульж.
— Здорово, — прохрипела гиана.
Королева пыталась закрыться руками. Но вульж оказалась вполне приличным оружием — тяжелый клинок легко справлялся с мертвой плотью. На пол королева Кордейла упала уже частями. Клэ-Р положила длинное оружие на стол. Авель потыкал пальцем в лежащую кучу дряни, потом коснулся своей костяшкой шрама на предплечье гианы.
— Браслеты? Да, хорошие. Но милорд прав — носить будет противно.
Авель стукнул по своей дырявой грудной клетке.
— От тебя будет? Тогда возьму, — согласилась гиана.
Пришлось еще разок рубануть вульжем. Авель снимал браслеты, Клэ-Р, решив, что хуже не будет, сдернула с откатившейся под стол мертвой королевской головы драгоценную сетку.
— Все. Пусть фарш валяется.
Гиана побежала к дверям. Авель легко скакал рядом, клацая совсем уж протершейся пяткой.
…Хомп бежал. Текли уже иссекающие людские ручьи к воротам, спешили хомпцы, роняя добро, толкались, под рыдания и крики.
— Живее! Не задерживаться! — рычал сотник из-под глухого шлема. — Шевелись!
Стражников у ворот было мало, но строй стоял твердо. Щиты сдвинуты, копья и алебарды наготове. Взгляды прикованы к дверям Жилых галерей и Писчему посту — оттуда мертвецов ждут. Есть в страже достойные бойцы, без всяких шуток. От Конюшенного Двора смельчак-возчик уводил упряжку. Тарахтели колеса, рысили за фургоном неоседланные верховые лошади.
Шпионы прижались к стене, пропуская фургон. Рядом ругались пешие беженцы: кто с поклажей, кто налегке.
— Мертвецы с темнотой на город хлынут, — убежденно сказала дама, держащая за руки двух онемевших с перепугу девочек. — По темну им, людоедам, легче. Надо на хутора и в море уходить.
— Отобьемся, — сказал старичок, поправляя на поясе тяжеловатый меч. — Городские подойдут, моряки с копьями. Мертвецы — враг не великого ума. Вот если б с ними орки были…
— Так огры с ними. В Лестницах с сотню скопилось. Охрана принца с ними до последнего рубилась. Никто не уцелел, лишь принца чудом вывели, — немедленно объяснила осведомленная дама. — К утру весь Авмор мертвецкий будет.
— Король не даст, — сказал Лелг, вскидывая на плечи мешки. — Король очнулся, слыхали?
— Вранье, — дама всхлипнула. — Если бы Старый Медведь на ногах был, разве б позволил… А ты, разбойничья рожа, небось только и рад? Вон, мешки добром-то набил уже. Я вас, Приливных, знаю…
