Англ набил трубку и передал помощнику. Ему нравилось пользоваться заклинаниями вместо спичек. Саня сразу нашептал и проветривание, вынудив струйку дыма целеустремленно искать щель в ткани шатра.
– Другие дети в твоей семье есть? – поинтересовался англ, выпустив красивое кольцо дыма.
– Две сестры.
– Они здесь, подбадривают Рони?
– Им нельзя, – тяжело вздохнул Саня. – Леопольда маленькая. А Ренка… Ей совсем невозможно. Папа так сказал.
Карл фон Гесс не просто сказал, он строго приказал. И пояснил: два мага будут выравнивать сияние удачи. Нельзя допустить, чтобы необученная птица испортила их работу и заодно выдала себя. Береника послушно кивнула. Она догадывалась и о второй причине, не названной вслух: раз некто охотился на Надю, то и ее безопасность, старшей птицы, в многолюдной толпе обеспечить сложно. Да и мама… Должен ведь кто-то остаться с ней, присмотреть за Надей. Мало ли, а вдруг девочку по-прежнему разыскивают, не унялись… Подтверждением наличия угрозы стала плотность оцепления вокруг дома, усиленного группой магов из тайной полиции. Евсей Оттович приехал до зари, все проверил лично. Даже оставил своего охранника Торгая и сказал со смехом, что просто желает освободить Елену Корнеевну от забот по приготовлению обеда. Мол, этот человек безупречно делает мясо с дикими травами. Уникальный рецепт степной кухни…
Марк Юнц тоже приехал и оставил своего человека, мага-стихийщика, профессора колледжа. Как он пояснил, любителя жареного мяса. Все шутили, всем было весело, но Береника отчетливо понимала: смех нервный, а в глазах таится беспокойство. Если бы можно было отменить гонку или перенести сроки, так бы и поступили. Но слишком поздно.
Когда все наконец уехали, Ленка зевнула, потянулась, завязала любимый льняной фартучек на талии и пошла на кухню готовить пирожки и кашу. Специально для Торгая она пела нечто казачье, звучное, явно перенятое по мелодическому строю у степных народов. Смуглый охранник радовался, подтягивал припев низким голосом, точно попадая в размер, но вплетая в песню слова иного наречия. Маг степенно беседовал с Екатериной Федоровной. Он был человеком средних лет, смутно, к собственному смущению, помнил славу и голос Алмазовой, поскольку в театре бывал редко, зато охотно консультировал пожилую певицу в вопросах магического улучшения акустики комнаты. А потом по собственному почину взялся проверить настройку пианино и заклясть инструмент от перепадов влажности, трещин лака и иных бед.
Береника устроила сытую сонную сестренку в колыбели-корзинке и понесла на прогулку. Врач поначалу возражал: ребенку в таком нежном возрасте никак нельзя на мороз. Но Ленка заткнула ему рот уцелевшим с вечера пирожком, и медик сдался:
– При хороших одеялках и бережном пеленании прогулка, скорее всего, не повредит, – осторожно предположил он, дожевывая пирожок.
Парк, как показалось Беренике, уже не выглядел зимним. Да, мороз, да, снег скрипит под мягкими валенками – утренний, синий с розовым, пушистый. Ни единого солнечного ожога на нем пока нет, зато крышу обрамляют сосульки. Вчера вечером Жора сбил самые крупные, однако сегодня, уже к полудню, они снова отрастут длинной бахромой.
Гулять пришлось молча: Леопольда фон Гесс, едва корзина-колыбелька покинула помещение, зевнула, улыбнулась, прикрыла глаза – и крепко заснула. Ей явно нравилось гулять… Береника дважды обошла дом, осмотрела спилы крупных веток яблонь, залитые варом. Прошла по каждой тропке, очищенной от снега. В отличие от сестренки Лео, ей было скучно гулять молча, тихо и чинно. Увы, за ограду нельзя. Там дозором ходят рослые сторожа. Рядом замер автомобиль полиции – очередной большой, удобный и неприметный «фаэтон».
Стоит приблизиться к воротам, наспех восстановленным вчера вечером из некрашеных досок и стальных скоб, как оконце «фаэтона» приоткрывается, оттуда выглядывает маг Петров, хмурится и жестом требует вернуться к дому.
Береника вздохнула, решила еще раз пройти до ворот и рассердить мага. Все же это самая широкая и удобная дорожка.
К ее удивлению, Петров хмуриться не стал. Сам поманил к ограде и указал рукой на замершие поодаль санки. Обычные, городские. На тулупе у возницы бляха с номером, на сбруе лошади – такая же, все по правилам. В санках сидит средних лет невысокий человек в форме полицейского курьера. До самых глаз поднял меховой воротник. Действительно, ехать в санях ветрено, а мороз с ночи крепкий, так и щиплет кожу.
– Говорит, новости с трассы для вас привез. И малое зеркало, дубль с расположенного на «Тачке Л», чтоб сами все могли рассмотреть, – отметил маг. – Я проверил, ничего подозрительного. Но ты еще раз письмо глянь. От Николая Горлова. Почерк его?
Береника приняла письмо. Усмехнулась. Отца так редко зовут нынешним именем, добытым вместе с документами, что впору удивляться и переспрашивать: от кого письмо, кто таков? Спасибо сообразила промолчать и кивнуть. Лучше уж нагнуть голову, пряча свои мысли, да повнимательнее изучить надпись на конверте. Знакомая рука, уверенная. Наклон букв, загнутые вензелем хвостики прописных «у», «з», «д». Даже слишком красиво. Видимо, не спешил и писал парадно, напоказ.
– Его рука, – согласилась Береника.
– Убедились, – кивнул Петров, любитель досконально соблюдать формальности. – Зеркало он сам занесет, передавать пакет через третьи руки не имеет права. В курьерской книжке пусть Елена Корнеевна лично распишется.
Береника кивнула и на миг прикрыла глаза, спрашивая совета у своего чутья. Светло, хорошо, а человек в санях и вовсе белый, сияющий. От таких не стоит ждать вреда. Он подхватил зеркало, в упаковке похожее на парадное блюдо, и понес, бережно прижимая к груди, усердно глядя под ноги. И молча. Береника шла впереди и слегка сердилась. Ну что за день! Начинается в густой тишине, того и гляди, весь на скуку изойдет. А там, на другом краю города, праздник. Юрка мчится по трассе, он наверняка хорошо идет и рассчитывает забрать золото. Бризов тоже там, и Сёма. Брат Саня уже все облазил и знает в точности любую мелочь про гонщиков. Ромка не отстает от него. Фредди принимает гостей с вальяжной грацией сиятельной баронессы и заодно министерской дамы… Отец носится по всему полю, обеспечивает охрану, взгляд у него хищный, с прищуром. Интересно там. А здесь – тихо…
У дверей возник, сказочным джинном скрутившись из обрывка снежного вихря, Фредди-старший. С незнакомым выражением неподдельной радости на лице и непривычной поспешностью в движениях сорвал с головы шляпу:
– Лео, добро пожаловать домой.
Береника улыбнулась. Вот в чем дело! Охраняет рыженькое сокровище семьи, кроху Поленьку. Вчера заклял для нее призрачные украшения – гроздь стеклянных палочек, свисающих с потолка и приятно, мелодично позвякивающих время от времени. Теперь встречает с прогулки. Береника почти успела открыть рот, чтобы сказать…
