Местность здесь была холмистой, и полузаросшая дорожка от чертога до деревни Проклятых петляла в низинах и взбиралась на возвышенности.
И за очередным холмом показался чертог.
Ров так и не докопали, заметил Алек. Тролль споткнулся, с изумлением глядя на огромный каменный дом с башенками. Джонатам поморщился, вспоминая. Из всех Проклятых он был самым юным, и патэ Киош взял его в служки. Джонатам смотрел за конями, почтовыми нетопырями, прибирался в открытых для неслужителей церкви комнатах чертога и вообще был мальчишкой на побегушках.
Даниэл же глядел на чертог со страхом и отвращением. Он помнил вкрадчивый шёпот, мысли, которые вторгаются в разум, приказ о предательстве. Заныл старый шрам на груди.
Остальные смотрели без особой робости. Только Луиса шагала, осторожно принюхиваясь к мощи страны, которую представляло здесь трёхэтажное каменное здание.
— Там кто-то есть, — сказала вдруг. — И этот кто-то… Проводник!..
Алек от неожиданности споткнулся.
— Думаешь, именно он? Вообще-то по вере ему как бы положено держаться подальше от таких мест…
— Чего?.. — Луиса мотнула головой, выныривая из Живы, дико посмотрела на него. — Я говорю, что они, кажется, засекли нас!.. То ли моё внимание привлекло их внимание, то ли просто поглядывали округ — и засекли!
Джурай проверил, как меч выходит из ножен. Даниэл тихо выругался, помянув церковь. Джонатам задумчиво тронул рукоять заряженного громобоя.
— Я тебя не виню, — сказал Алек. — Ты — целительница, ты светишься издалека. Остальные по привычке скрываются. Ну, кроме Тролля.
Он смерил ученика задумчивым взглядом. Тот ответил виноватым — ему преподали основы умения скрывать своё присутствие, просто он не догадался сейчас пустить его в ход.
— Впрочем, не такой уж ты заметный, — добавил Алек. Тролль, превосходящий всех ростом и шириной плеч, кивнул. Он понимал, что учитель говорит вовсе не о внешней "заметности".
— Сделаем так, — деловито сказал вой. — Пойду я и Луиса. И ученик. А вы геть вот в эти кусты.
Трое парней переглянулись и бесшумно канули в зелень.
— Может быть, они не сочтут нас опасными? — проговорила Луиса.
— Не знаю. Раньше это был захолустный угол, провинция, — Алек усмехнулся криво. — Моя родина велика, но людей здесь живёт немного. Не было причин держать здесь большой гарнизон и много священников.
— Но, в любом случае, после войны всё изменилось.
Алек кивнул, признавая разумность сказанного.
— Вот только в какую сторону… — пробормотал, глядя вперёд. — Расслабься.
Тролль вздрогнул, запоздало сообразив, что учитель обращался к нему. Он чувствовал себя ещё более неуютно, чем тогда, когда угодил в селение воличей. От него ничего не зависело, он мог лишь лежать, строить храбрые и безразличные мины и готовиться к смерти, возможно — долгой и мучительной. А что ещё можно было ожидать от могущественных колдунов высников?..
А сейчас он шёл, чуть прихрамывая на залеченной этими самыми воличами ноге, видел, как впереди растёт силуэт мрачного каменного здания, и гадал, как их встретят ещё более могущественные белые колдуны.
Луиса шла слева, шагала беспечно, будто на прогулке. От неё исходили волны доброжелательного любопытства. Конечно, вряд ли она старалась специально для Тролля, но…
— Спасибо, — всё-таки поблагодарил он. Целительница кивнула. Урэтхи глянул в другую сторону, Алек смотрел спокойно, равнодушно… так казалось сначала. Вчувствуйся глубже — и сразу поймёшь, что внешнее безразличие может мгновенно смениться вспышкой всесокрушающей яростной силы.
С такими спутниками опасаться нечего, решил Тролль. Наконец-то получилось перевести дух и распустить свитые узлами мышцы плеч. Луиса одобрительно опустила ресницы.
Дорога вывела их к пологому холму, на котором стояла крепость. На протяжении перестрела кусты здесь не росли, а траву явно недавно косили. Место специально расчищали, подумал Тролль. Чтобы враг не подобрался. Он представил себе безликие фигуры в белых балахонах, обходящие холм и деловито выжигающие перед собой зелёную растительность. В земле явно довольно пепла.
— Что-то нас не замечают, — сказал Алек, и тут раздался резкий скрежещущий вопль. Тролль и Луиса от неожиданности подскочили.
— Летучие мыши, — обронил Алек. — Почтовые.
— Точно почтовые? — усомнилась Луиса. — Не сторожевые?
Молодой витаз посмотрел на неё, и на лице его возникло удивление пополам с досадой.
— А я и не задумывался никогда, — начал, и тут от чертога раздалось:
— Стой!..
Алек остановился, развёл руки в стороны, показывая, что ладони пусты. Луиса и Тролль последовали его примеру. Они прошли уже половину пути до чертога.
— Кто таковы, и чего здесь надобно? — осведомился голос после паузы, и Урэтхи понял, что принадлежит он мальчишке, быть может — юноше. Слова звучали странно, непривычно для уха. С говором воличей он уже освоился и ловил себя на том, что сам говорит почти так же.
— Мы к людям церкви с известиями! — проговорил учитель, невольно переходя на тот же говор, свой родной. Алек наконец увидел говорившего. Мальчишка, невысокий, русоволосый, в рубахе и штанах грубой ткани, босой, стоял у угла чертога, в тени, полускрытый какой-то решётчатой пристройкой.
— С известиями? — переспросил он. — Вряд ли люди церкви заинтересуются ими!..
В голосе его прозвучала гордость невольника, приобщённого к делам хозяина. Алек поморщился.
— Раньше любой мог прийти и говорить с церковниками, — молодой вой помолчал. — Разве сейчас стало иначе?
Мальчишка скривился, что-то пробормотал себе под нос про слишком умных селян.
— Ждите, — коротко уронил, поднялся на крыльцо и вошёл в дверь.
Алек принял это за разрешение приблизиться. Луиса вопросительно покосилась на него, вой дёрнул плечами:
— Не знаю я, почему он решил, что мы здешние. То ли дурак… "Селянин!", — хмыкнул. — Или говор мой его обманул.
От пристройки — Алек узнал мышатник, — донёсся скрипучий вопль. Луиса вытянула шею, разглядывала зверушек. Лицо её выражало попеременно две типично девчачьи эмоции — "фу-какая-гадость" и "ой-какие-милашки".
— Вот бы привезти домой парочку, — сказала задумчиво.
— Попроси детёнышей, — усмехнулся Алек. — Как раз лето на убыль…
Луиса осторожно приблизилась к мышатнику, и тут двери распахнулись снова. На пороге предстал молодой мужчина в серой одежде сампо.
— Приветствую, — начал он уверенным голосом и тут же дал петуха, разглядев посетителей. Снисходительно-скучающий взгляд стал насторожённым, рука поползла к поясу. А на поясе-то меч и то ли громобой, то ли данг. Раньше церковники в "мирной провинции Радон" не носили открыто оружие.
