Воличи переглянулись. Луиса одобрительно кивнула Троллю, он почувствовал, что его лицо вспыхнуло. Девушка запулила вишнёвой косточкой в чёртовы путы, растение заволновалось пуще прежнего.
— Пойдёмте, — вздохнул Алек. — Не будем мешать ему ужинать. Да и ты, кстати, не ел.
После увиденного пиршества чёртовых пут Тролль не был уверен, что действительно голоден. Люди потянулись из сада.
— Вот это как раз похоже на Липку, — сказал Джонатам.
Они с Алеком странно переглянулись — снова то раздражающее и вызывающее зависть умение понимать друг друга без слов.
— Но другое — непохоже. То, что он не оставил других следов, кроме найденных нашим проницательным Троллем, — Джо слегка кивнул беричу. Тот не понял длинного слова и притворился, что не расслышал толком. — То, что он зачем-то ходил в леса и хозяйничал в секрете. То, что он вообще оказался способным поймать двух крыс на угощение питомцу Кати.
— Ай, как интересно, — пробормотал Алек.
— Известно, кем он был раньше? — спросила Луиса. Джонатам покачал головой.
— Когда мы оказались прокляты, он уже был здесь. Мы ничего про него не знаем.
— Ясно, — вздохнул Алек. — Ясно, что ничего не ясно.
Оставя эту загадку, они поели и пустились в разговоры, вспоминая людей и события, о которых Тролль ничего не знал. Оставив их, он постепенно задремал, — благо учитель сказал, что сегодня они неплохо пробежались, и освободил от физических упражнений, оставив на его усмотрение выполнение мысленных…
Он лениво, без напряжения прошёлся по своему телу, потом растворил себя в свете, воспользовавшись образами для медитации, которые советовал ему учитель. И вдруг понял, что уже находится вне собственного тела, смотрит на него сверху, медленно всплывая над поляной.
Вот уж не было печали!..
На этот раз Луиса заранее предупредила, и он паниковать не стал. Ощущения были непривычные, но нельзя сказать, чтобы неприятные. Тяжелее всего было видеть во все стороны. Вот его собственное тело, бр-р-р!.. Вот горят ауры команды, Тролль узнал две — спокойный и ровный огонь целительницы и внешне неприметную расцветку ещё одной ауры, похожей на глыбун на болоте — вроде безобидное местечко, на самом деле зелёная нарядная ряска скрывает бездонный провал.
Тролля передёрнуло так, что даже его тело вздрогнуло под ним. Алек удивлённо посмотрел на него, моргнул, потом перевёл взгляд на самого Урэтхи. Усмехнулся, подтолкнул своих товарищей и кивнул на ученика.
Воличи смотрели удивлённо, потом заулыбались и, должно быть, заговорили, только вот здесь он не слышал ни звука. От людей исходили разноцветные мысли, каким-то образом он мог их толковать — любопытство, веселье, искренняя радость за него, от Луисы тянет беспокойством. И только Алек — всё то же чёрное оконце на болоте, только теперь ряску словно раскрасили яркие цветочки.
Целительница помахала руками, привлекая его внимание, и указала на тело. Да, пора возвращаться, в первый раз не стоит надолго задерживаться на изнанке мира. И уходить далеко от собственного тела тоже нельзя, хотя и хочется…
Тролль вот уже совсем было собрался заползти обратно в себя, но вдруг увидел недалеко размазанные по пространству смутные тени, некие следы, оставленные прямо на воздухе. Пригляделся — и во мгновение ока оказался рядом с ними. Разум затопило множество образов, ощутил странные эмоции, не свои, и как будто бы даже не человечьи…
Луиса сделала нетерпеливый жест, и Урэтхи решил не искушать судьбу. И так уже лишнего пробыл здесь, в странном пространстве. Пожелав, он переместился в своё тело, и через бесконечно малый промежуток времени его затянуло в себя.
Тролль открыл глаза. Погримасничал, возвращая подвижность и чувствительность мышцам лица, шевельнул губами, языком.
— Очень странно, — пробормотал, пытаясь рассортировать свои воспоминания. — Как будто я видел… всё сразу со всех сторон и даже изнутри… и ещё стоило подумать о чём-то, как меня туда перебрасывало…
— Хорошо, что тебя не перебросило куда-нибудь далеко, — нервно сказала Луиса. — Ты, конечно, хочешь пить.
Тролль кивнул. Принял флягу, с первого раза не попал горлышком в рот, налил себе за шиворот.
— Молодец, — сказал Александр, одобрительно кивая. — Но я попросил бы тебя воздерживаться от дальнейших опытов в этом направлении…
Выразился!.. Не мог по простому сказать — мол, не лезь поперёд батьки в пекло. Тролль кивнул.
— Я видел… — он попытался рассказать о следах, запутался и умолк, но воличи, кажется, ухватили главное.
— Нелюдские эмоции, говоришь, — задумчиво протянул Алек. — Ну, кто же из нас знает мысли и чувства безумцев… Что?.. — заметил, как Урэтхи замотал головой.
— Я… — Тролль запнулся. — Я, конечно, не знаю, но мне казалось… казалось мне… впечатление такое у меня сложилось…
Никто даже и не думал улыбнуться, все терпеливо ждали, пока он "разродится".
— …Как будто он всегда видит мир так… — Урэтхи поводил руками. — Как я, когда вышед вон из тела. Всё сразу.
Воличи переглянулись.
— Интере-е-есно, — протянул Алек. — Я, конечно, не знаю, как безумцы воспринимают мир…
Джурай непочтительно хмыкнул. Алек покосился на друга:
— Не знаю, — с нажимом сказал, — но, кажется, их восприятие должно быть не сверхъясным, а наоборот, затемнённым. Вот, как у зомби.
Все передёрнулись. Даже Тролль, который мало чего знал о зомби и мысленных следах.
— Что за кошмарные идеи, — сказал Джонатам. — Изучить мысленный след зомби — такое может прийти в голову…
Он осёкся, уставясь на друга.
— Только тебе, — медленно продолжил. Алек кивнул:
— Должен же я был знать, во что мне грозило превратиться после экзорцизма…
Луиса зябко передёрнула плечами. Её мысли перескочили с зомби на того единственного человека среди воличей, который умел их "создавать".
— Майнус… — только и обронила. Все уставились на неё.
— Задумывались хоть раз, как он видит? Ну, то бишь "воспринимает мир"? — Луиса кивнула Алеку.
Воличи дружно замотали головами.
— Кажется, я понял, — сказал Джонатам. — Точно такое же "сверхъясное"?
— Возможно, все древние могущественные мыследеи постепенно приходят к такому видению мира, — Алек попытался припомнить свои ощущения от присутствия церковных иерархов.
— Ты, значит, уверен, что Липка — не безумец, а "древний могущественный"?
— По следу — очень похоже. Сколько ему лет было?
— Если он отсюда — то лет восемьдесят. Если из Каррионы, ещё откуда, где живут долго, то и век, пожалуй.
Вот вам и ещё одна "ерунда", — уныло подытожил Джонатам. — И вопрос — всегда ли наш Липка был таким, притворяясь безумцем, или же только недавно очнулся, как тогда наш Модест Владим превратился во Влада?
