Тил фыркнул.
– Глупости какие! Рано или поздно это должно было случиться. На пути в рай всегда лежит чей-нибудь ад. Не обязательно твой, но – лежит.
– Я если я не хочу в этот рай? – тихо спросил Жуга.
– Тогда, – сказал Тил, – оставайся здесь. Но почему-то я думаю, что ты так не поступишь. И знаешь, я хочу дать тебе один совет: когда спускаешься в ад, держись за чью-нибудь руку.
***
Бескрылые гагарки – большие белощёкие птицы с чёрным оперением и клювом, словно долото, заполонили весь берег на шестой день плаванья и заставили мореходов спустить паруса: такую возможность запастись свежим мясом Яльмар упустить не мог. Голландские копчёности давно закончились, а морякам осточертело обходиться пивом, вонючей сушёной треской и твёрдым хлебом, а точнее пресными засохшими лепёшками, которые норвежцы называли «кнекброд». Кнорр подошёл как можно ближе к береговым камням и викинги попрыгали в воду, вооружившись мечами и дубинками. Важно глядя на пришельцев, птицы, казалось, и не думали убегать. Часть срывалась прямо в воду со скалистых уступов, плавала, ныряла с изумительным проворством возле корабля, но и тех, что угнездились ниже, на пологом берегу, вполне хватило, чтоб наполнить с верхом две пустые бочки. Жуга, впервые за эту неделю выбравшийся на берег, с нескрываемым интересом разглядывал большую – размером с гуся тушку зашибленной птицы. Крылья гагарки – узкие, похожие на шпильки или плавники, покрытые коротким плотным опереньем, служили для чего угодно, только не для полёта.
Рой-Рой, шедший мимо с целой связкой убитых птиц в одной руке и дубинкой в другой, остановился возле него. Поскрёб ногтями голую коленку.
– Чего уставился? – усмехнулся он, заметив недоумение травника. – Или никогда не видел? – Он приподнял связку птиц. – Мы называем их пенгвинами. Из-за белой головы. Они не летают. Их дом в море.
Жуга кивнул. Перевести слова шотландца было несложно: «пен» на гэльском означало «голова», «гвин» – «белый». Белыми, по правде говоря, у птицы были только щёки, но когда люди сходили на берег, то головы всех птиц немедленно поворачивались к ним, и потому казалось, будто на тебя глядят тысячи белых лиц.
– Их едят?
– Вытапливают на жир, но почему бы и не съесть? Смотри, какие толстые. Можно в них фитиль воткнуть и чтоб светили вместо свечки. Их мало здесь. Вот севернее и на островах их столько, что не сосчитать. Сам увидишь.
Рой зашагал к кораблю, а травник запрокинул голову. Весь береговой откос до самых скал белел потёками птичьего помёта. Птиц были сотни, тысячи, и это если не считать тех, что они уже убили, и тех, что плавали вокруг. Галдёж стоял неописуемый, хотелось заткнуть уши и пуститься наутёк. Жуга просто представить не мог, что где-то этих пингвинов может быть ещё больше.
Наконец Яльмар счёл, что мяса заготовили достаточно. Моряки разбрелись вдоль берега в поисках источника пресной воды. Однако нашёл его Рик, которого после селёдки мучила жажда. К тому времени, когда на ручей набрели Жуга и Тил, живот дракошки уже ощутимо раздулся и булькал при ходьбе. Рик сразу осовел и вдобавок продрог от холодной воды.
– Пожалуй, что сегодня стоит заночевать на берегу, – рассудил Яльмар, завидев Телли и его питомца. – А то и впрямь не сдержится гадёныш…
Хельг фыркнул и захохотал, остальные подхватили. Не смеялись только Кай и шотландец.
Укромное место нашли чуть севернее птичьего базара, близ запорошённых снегом вересковых пустошей, тянущихся вдаль насколько видел глаз. Редкие камни беспорядочно торчали из земли тут и там, словно бы разбросанные неведомым сеятелем. Далеко на западе виднелись невысокие, ушедшие в туман холмы. Берег тут был пологий, кнорр вытащили на сушу, после чего выставили дозорных и расположились на ночлег.
Рой-Рой поднялся на откос и долго там стоял, осматривая пустоши. Темнело. Взгляд шотландца был, скорее грустен, чем тревожен, но травнику показалось, что он чем-то обеспокоен. Тем не менее Рой ничего не сказал и так же молча вернулся к костру.
Пингвинов хватило на всех. Яльмар распорядился выкатить оба котла – большой и малый, варяги загрузили их полуощипанными птичьими тушками и развели костры. Жуга расположился в стороне в компании Тила и дракона. В последнее время он не доверял никому, вдобавок, им хотелось поговорить наедине. Кай к ним присоединиться отказался. Вильям сперва хотел остаться с ним, но после нескольких безуспешных попыток разговорить его, махнул рукой и тоже направился до травника.
Деревяшки плавника и такие же сырые стебли вереска горели плохо и неровно, костёр дымил и брызгал искрами, пока Жуга вконец не разозлился и не подправил его коротким заклинанием.
Послышались шаги и вскоре из темноты появился Хельг. Сбросил с плеч охапку веток и опустился рядом.
– Помощь не нужна? А то я вам тут дров принёс. Вы чего в стороне уселись? Сейчас есть будем.
Жуга уклончиво пожал плечами. Бард искоса взглянул на викинга и с показным равнодушием отвёл взгляд. Лютня Вильяма негромким перебором вторила потрескиванию костра. Дракон вообще не обратил на Хельга внимания.
– Обговорить кое-чего хотим, – ответил за всех Тил.
– А, ну-ну, – кивнул тот. Покосился на ближний костёр, около которого сидел Кай и снова отвернулся. Поскрёб под курткой волосатую грудь. Зевнул.
– Не очень-то он разговорчивый, этот ваш новый приятель, – Хельг плюнул в костёр. Слюна зашипела на брёвнах. – Он кто? Где вы его нашли?
– Он из Лондона, – неохотно ответил Жуга. – Гертрудин родственник. Двоюродный э-ээ… брат. Да, брат. Она попросила взять его с собой.
– Да? То-то, я смотрю, они с ней будто бы похожи… – Хельг потёр небритый подбородок. Хмыкнул. – А сама Гертруда, что, осталась? Где её можно найти?
Травник посмотрел ему в лицо. Отвёл взгляд.
– Нигде.
И до, и после того, как Герта стала Каем, Жуга не раз задавался вопросом, что испытывал датчанин к Герте. Страсть? Влечение? Желание поразвлечься? Порой ему казалось, что Хельг просто забавляется, но временами тот был так серьёзен и бросал не Герту такие взгляды, что впору было думать, будто тот всерьёз в неё влюблён.
А может, так оно и было.
Воспользовавшись тем, что Хельг снова отвернулся, травник быстрым взглядом оглядел его с ног до головы. Осторожные викинги почти никогда не высаживались на берег без оружия. Вспомнилось, как покойный Иенсен начинал рассказывать: «Пошли мы как-то раз плавник пособирать, ну, я и свояк мой, Стейнгрим. С соседями у нас тогда был мир, особливо опасаться было нечего, а потому оружия мы взяли всего ничего – меч да два топора. Ну, ещё у Стейнгрима жёнушка с дочуркой пару копий прихватили. Так вот…»
Сейчас Хельг был при мече и при ноже, однако арбалета у него не было – оружие, заряженное и взведённое, лежало у большого костра.
