— Нет-нет. Говоря по правде, — Стрендж слегка прищурился и перешел на доверительный тон, — кажется, я нашел, кто сможет мне помочь.
— Ваш эльф?
— Нет. Человек. Я возлагаю на это сотрудничество большие надежды, однако пока не знаю, как примут мое предложение, а потому не хочу опаздывать.
— Разумеется! — воскликнул доктор Грейстил. — Идите, идите!
Стрендж вышел из кафе и скоро превратился в одну из многочисленных черных фигур, шагающих по площади. В лунном свете фигуры казались совершенно безликими и неразличимыми. Сама луна так удивительно расположилась среди причудливой формы облаков и освещала их таким волшебным сиянием, что казалось, в небе вырос еще один город, способный своим великолепием соперничать с Венецией. Его прекрасные дворцы и башни рушились на глазах, словно некий дух изобразил в небе пародию на медленное умирание Венеции.
Тем временем тетушка Грейстил и мисс Грейстил воспользовались отсутствием доктора, чтобы еще раз посетить ужасную комнатушку в гетто. Они пришли тайно, зная, что мистер Грейстил, да, возможно, и мистер Стрендж попытались бы их отговорить или хотя бы вызвались сопровождать, а брать с собой мужчин им не хотелось.
— Они обязательно начнут все обсуждать, — заявила тетушка Грейстил. — Начнут гадать, как она дошла до столь плачевного состояния. А что пользы в этих разговорах? Чем они помогут бедной старушке?
Мисс Грейстил взяла с собой несколько свечей и подсвечник. Она зажгла свечу, чтобы видеть, что происходит. Из корзинок дамы вынули весьма привлекательное, аппетитного вида блюдо с телячьим фрикасе, тут же наполнившее затхлую убогую комнатку очень вкусным запахом, несколько свежих белых булочек, штук пять яблок и теплую шаль. Тетушка Грейстил поставила фрикасе перед миссис Дельгадо, но оказалось, что и пальцы, и ногти старушки скрючены, словно когти, и не разгибаются, так что она не может держать нож и вилку.
— Послушай, милая, — наконец, заключила тетушка Грейстил, — она проявляет к блюду большой интерес, не сомневаюсь, что оно принесет ей немалую пользу. Но думаю, пусть она лучше съест его таким способом, как удобнее ей самой.
Они спустились по лестнице и вышли на улицу. Едва оказавшись на воздухе, тетушка Грейстил воскликнула:
— О, Флора! Ты видела? Она уже приготовила себе ужин.
Там стояло маленькое фарфоровое блюдечко — похожее на мой чайный сервиз с розовыми бутонами и незабудками — и на него она положила мышку — мертвую серую мышку!
Мисс Грейстил задумалась.
— Мне кажется, что головка цикория — вареная и с соусом, как ее обычно подают — выглядит почти как мышь.
— О, милая! Но ты же знаешь, что это было совсем иное…
Дамы шагали по Гетто Веккьо в сторону канала Каннареджо.
Внезапно мисс Грейстил отступила в тень и скрылась из виду.
— Флора! В чем дело? — воскликнула тетушка Грейстил. — Что ты такое увидела? Не медли, моя дорогая. Среди этих высоких домов так темно! Дорогая! Флора!
Так же стремительно, как исчезла, мисс Грейстил снова появилась в полосе света.
— Ничего особенного, тетушка. Не пугайтесь. Мне просто показалось, что кто-то позвал меня по имени, вот я и отошла посмотреть, в чем дело. Может быть, кто-то знакомый? Но там никого не оказалось.
Гондола ждала их на Фондаменто. Гондольер помог дамам сесть и точными, медленными движениями весла направил лодку в нужном направлении. Тетушка Грейстил уютно устроилась под навесом в средней части гондолы. По навесу застучал дождь.
— Возможно, когда мы вернемся, то дома увидим и мистера Стренджа, — предположила она.
— Может быть, — согласилась мисс Грейстил.
— А может, он опять отправился играть в бильярд с лордом Байроном, — продолжила свои догадки тетушка Грейстил. — Как странно, что они подружились. Эти два джентльмена кажутся такими разными.
— О да! Хотя мистер Стрендж как-то говорил, что в Швейцарии, при первом знакомстве, лорд Байрон понравился ему куда меньше. Его светлость водил компанию с каким-то другим поэтом и никого больше не замечал.
— Как жаль. Впрочем, ничего удивительного. Ты бы не побоялась на него взглянуть, милая? Я имею в виду, на лорда Байрона. Мне иногда кажется, я бы испугалась — немножко.
— Нет, мне не было бы страшно.
— Это оттого, моя дорогая, что ты куда отважней и тверже во взглядах, чем другие. Я даже не знаю, чего бы ты могла испугаться.
— О, не думаю, что дело в моем особенном мужестве. Что касается добродетели — не знаю. В моей жизни еще не случалось сильных искушений. Просто лорду Байрону не удалось бы повлиять, на мои поступки и мысли. В этом отношении я в полной безопасности. Однако не могу утверждать, что в мире нет такого человека — и я даже не скажу, что уже его встретила, — которого я порой немного не боялась бы. Я боялась бы даже смотреть на него — вдруг он печален, или потерян, или слишком задумчив, или — хуже всего — размышляет о своих сокровенных горестях или обидах, так что ему дела нет, смотрю ли я на него.
В маленькой комнатке на чердаке высокого дома в гетто оставленные мисс Грейстил свечи замигали и погасли. В комнатушку заглянула луна, и старая дама из Каннареджо принялась пожирать оставленное дамами телячье фрикасе.
Она уже собиралась проглотить последний кусочек, как вдруг зазвучала английская речь. Мужской голос произнес:
— К сожалению, мои друзья не задержались, чтобы представить нас друг другу. Всегда так неловко, мадам; когда двум незнакомым людям приходится знакомиться самим. Так вот, мое имя Стрендж. А вас, насколько я знаю, зовут миссис Дельгадо. Очень приятно.
Стрендж стоял, опершись спиной на подоконник, скрестив на груди руки и в упор разглядывая ту, к кому обращался.
Она же, напротив, обратила на него так же мало внимания, как и на мисс Грейстил, тетушку Грейстил да и вообще на всех, кто приходил в эти последние дни. Старуха его почти не заметила — как кошка не замечает то, что ее не интересует.
— Во-первых, разрешите вас заверить, — продолжал Стрендж, — что я не таков, как докучливые визитеры, которые сами не знают, зачем пришли. У меня к вам предложение, миссис Дельгадо. Нам очень повезло, мадам, встретиться именно в это время. Я могу исполнить ваше самое сокровенное желание, а за это вы выполните мое.
Миссис Дельгадо никак не показала, что слышит. Она повернулась к блюдцу, на котором лежала дохлая мышь, и открыла свой древний рот, чтобы сожрать и ее.
— Ну же, мадам! — воскликнул мистер Стрендж. — Мне придется настоять на том, чтобы вы на минуту отложили свой обед и вняли моим словам. — Он наклонился и взял блюдце. Наконец-то миссис Дельгадо заметила его присутствие. Она негромко и недовольно мяукнула и взглянула на него с негодованием.
— Научите меня, как сойти с ума. Мысль очень проста. Сам удивляюсь, как я раньше до нее не додумался.
Миссис Дельгадо издала низкий звук, больше всего похожий на рычание.
— О, вы сомневаетесь в разумности моей просьбы? Наверное, вы правы. Желать самому себе безумия — слишком дерзко и неосторожно. И мой наставник, и моя жена, и мои друзья — все страшно рассердились бы, если бы узнали.
Он замолчал. С лица внезапно исчезло ехидное выражение, а голос утратил легкий ироничный тон.
— Однако с наставником я расстался, жена умерла, а от друзей я отделен двадцатью милями холодной воды и значительной частью континента. Впервые с тех пор, как занялся этим странным ремеслом, мне не надо ни у кого спрашивать совета. Итак, с чего начать? Вы должны дать мне что-то — что-то, что может служить символом и сосудом вашего безумия. — Он внимательно осмотрел комнату. — К сожалению, у вас нет ничего, кроме платья, которое на вас надето… — Взгляд гостя упал на блюдце, которое он так и держал в руке… — и вот этой мыши. Я предпочел бы мышь.
Стрендж начал произносить заговор. В комнате внезапно вспыхнул серебряный свет — что-то среднее между белым пламенем и сиянием фейерверка. Какое-то время это сияние разделяло мистера Стренджа и миссис Дельгадо. Потом волшебник сделал движение, словно желая швырнуть свет в старуху. Свет действительно полетел к ней и на мгновение окутал ее серебром. Внезапно мисс Дельгадо исчезла, а на ее месте появилась серьезная, даже несколько мрачная девочка в старомодном платье. Девочка исчезла — ее сменила красивая молодая женщина с решительным, своевольным выражением лица. Она на глазах начала набирать годы, красота сохранялась, однако в глазах уже забрезжила искра безумия. За одно мгновение на старом пыльном стуле сменились один за другим все образы, в которых воплощался дух миссис Дельгадо. И все они тут же исчезли.
На стуле остался лишь мятый шелк — кипа шелковых тряпок. И из них выбралась маленькая серая кошка. Она легко и изящно спрыгнула на пол, потом с такой же грацией взобралась на подоконник и исчезла в темноте.
